Страница 17 из 92
«Болванъ Олкоттъ, старый котъ, пошелъ вонъ!»
Мнѣ смѣшно, очень смѣшно; но что старому коту до чьего-либо смѣха, когда на свѣтѣ такъ много мышей, представляющихъ столь легкую и пріятную добычу!..
Кромѣ этой бури, вызванной увлеченіемъ полковника на conférence'ѣ, во время пребыванія Блаватской въ Парижѣ случился еще одинъ инцидентъ, въ которомъ главной героиней оказалась фрейлина А.
Она явилась къ Еленѣ Петровнѣ и съ негодованіемъ стала разсказывать ей и ея родственницамъ о томъ, что нѣкая старуха См-ва, издавна проживающая въ Парижѣ и хорошо извѣстная тамошней русской колоніи, распространяетъ самыя ужасныя вещи объ Еленѣ Петровнѣ, о ея молодости и вообще о ея жизни въ Россіи, и доходитъ до того, что объявляетъ, будто Елену Петровну попросили, много лѣтъ тому назадъ, о выѣздѣ изъ Тифлиса за всякія некрасивыя дѣянія.
Елена Петровна вскипѣла и объявила:
— Я тотчасъ же напишу князю Дундукову-Корсакову, и онъ вышлетъ мнѣ такое оффиціальное удостовѣреніе, которое заставитъ навсегда замолчать эту старуху!
Сказала и сдѣлала: ко времени отъѣзда Блаватской въ Лондонъ это удостовѣреніе пришло. Г-жа А. перевела его на французскій языкъ, въ русской конторѣ Ленца, отпечатала въ достаточномъ количествѣ экземпляровъ и раздала всѣмъ теософамъ, прося распространять эти экземпляры всюду, гдѣ только можно:
Вотъ этотъ документъ:
Traduction.
Certificat.
Le présent document a été délivré par la Chancellerie du Maître de Police de Tiflis à la femme du Conseiller d'Etat Actuel, Hélène Petrowna Blavatzki, et à sa demande, pour constater que, par suite de l'enquête faite dans les archives de la Chancellerie, il a été constaté qu'aucune poursuite n'a jamais été intentée, ni aucune accusation portée contre cette dame, soit pour vol, soit pour escroquerie.
En un mot pendant tout son séjour à Tiflis, M-me Blavatzki n'a jamais do
En foi de quoi je le certifie par ma signature et l'apposition du cachet officiel.
Tiflis, le 7 Juin 1884.
Le Maître de Police (Signé: L. S.)
Pour traduction conforme
Comptoir Francq-Russe
E. Lenz.
Comptoir Franco-Russe
42, Boul-d Haussma
Paris.[11]
Когда г-жа А. передала мнѣ нѣсколько экземпляровъ этого курьезнаго документа, я, читая его, просто не вѣрилъ глазамъ своимъ и не могъ удержаться, чтобы не воскликнуть:
— Помилуйте! да вѣдь такое «удостовѣреніе» компрометтируетъ хуже всякихъ обвиненій! вѣдь вы этимъ приготовили самое полное торжество для См-ой! да и наконецъ вашъ документъ доказываетъ только, что въ «архивахъ канцеляріи полицеймейстера» нѣтъ дѣла о воровствѣ или другомъ «неделикатномъ» дѣяніи; однако очень легко инымъ путемъ попросить кого угодно выѣхать изъ города за всякія некрасивыя вещи, причемъ никакихъ слѣдовъ въ полицейскихъ архивахъ не остается…
Но г-жа А., особа самолюбивая, увѣренная въ своей практичности и высшихъ дипломатическихъ способностяхъ, не поняла меня, разсердилась и долго потомъ, при встрѣчахъ, обращалась ко мнѣ съ какою-то кисло-сладкой ужимкой.
Сама Елена Петровна, конечно, поняла и, получивъ эту прелесть, писала мнѣ про г-жу А.«…не благодарила ее за напечатанный certificat въ томъ, что я не воровка, потому что такой глупый документъ»…
Бѣдная «madame»! — и при жизни ей оказывались, да и послѣ смерти оказываются нѣкоторыми дамами, подъ видомъ прославленія ея и выгораживанія, самыя ужасныя, медвѣжьи услуги…
IX
Блаватская уѣхала въ Лондонъ, клянясь мнѣ въ вѣчной дружбѣ и поручая меня m-me де-Морсье, которая должна была слѣдить за тѣмъ, чтобы мой интересъ къ теософическому обществу «не отцвѣлъ, не успѣвши расцвѣсть». Всю вторую половину лѣта я провелъ въ усиленной работѣ — написалъ большой романъ и жадно зарывался въ сокровища древней и новой мистической литературы, предоставляемыя мнѣ Національной библіотекой, букинистами латинскаго квартала и «ларями» набережной Сены. Мнѣ плыли въ руки такія «рѣдкости», такіе курьезы, такія неожиданныя вещи, что я совсѣмъ забылъ о своихъ больныхъ нервахъ и дѣлалъ именно то, противъ чего остерегали меня доктора, отправляя въ долгое заграничное путешествіе ради полной перемѣны образа жизни и всѣхъ впечатлѣній.
Въ сочиненіяхъ и объясненіяхъ проповѣдниковъ теософическаго общества я пока нашелъ оригинальнаго не особенно много; но все же они служили дополненіемъ въ моихъ занятіяхъ. Я терпѣливо дочитывалъ два объёмистыхъ тома Isis unveiled[12] Блаватской, да еще вдобавокъ въ рукописномъ французскомъ переводѣ, оставленномъ мнѣ Еленой Петровной для соображеній — можно ли издать его съ очень значительными сокращеніями.
При чтеніи первой части этой книги, еще во время пребыванія Блаватской въ Парижѣ, я какъ-то сказалъ г-жѣ Y.: «мнѣ кажется — „Isis unveiled“ — самый интересный изъ феноменовъ Елены Петровны и, пожалуй, самый необъяснимый.»[13].
Теперь, отлично зная объясненіе всѣхъ этихъ «феноменовъ», я тѣмъ болѣе подтверждаю мое мнѣніе. Немало потрудилась «madame» надъ своей книгой, не мало прочла для нея и запомнила. Безъ ватиканскихъ «уникъ» она, конечно, могла обойтись; но несомнѣнно должна была одолѣть цѣлую спеціальную библіотеку.
Ея «Изида» — это огромный мѣшокъ, въ который, безъ разбору и системы, свалены самыя разнородныя вещи. Есть въ ней, безспорно интересное и серьезное, добытое какъ старыми, такъ и, сравнительно, новыми авторами, есть нѣсколько остроумныхъ замѣчаній и выводовъ и самой Блаватской; но вмѣстѣ съ тѣмъ и всякаго вздору, ни на что непригоднаго, — сколько угодно. Для того, чтобы сдѣлать такой выводъ объ «Изидѣ», вовсе даже не надо въ теченіе трехъ лѣтъ изучать мистическую и оккультическую литературу, ежедневно принимая эту пряную пищу въ аллопатическихъ пріемахъ, — для этого достаточно прочесть хотя бы Элифаса Леви, Сентъ-Ива, Франка, Венсана, Гёрреса и др., достаточно быть au courant новѣйшихъ изслѣдованій по гипнотизму и близкимъ къ нему предметамъ.
Да, врядъ ли мудрецы Тибета принимали участіе въ литературной дѣятельности «madame» — по крайней мѣрѣ они не могли подсказать ей иной разъ самыхъ простыхъ вещей. Вотъ маленькій образчикъ этого — письмо изъ Эльберфельда, въ началѣ осени 1884 года.[14]
«Всеволодъ Сергѣичъ, милый, найдите мнѣ, Бога ради по-русски переводъ термина génération spontanée-ну какъ это по-русски „мгновенное зарожденіе“ что-ли? Чортъ бы побралъ ученыхъ, которые выдумываютъ слова, а въ диксіонерахъ ихъ нѣтъ. Прошу васъ, найдите и сейчасъ же, не медля дайте знать, мнѣ нужно для моей Катковской статьи, которая, наконецъ, кончается. Спасите, родной… ваша Е. Блаватская».
Чего было бы проще поднять руку, позвонить серебрянымъ колокольчикомъ, вызвать изъ Тибета всезнающаго махатму или его «челу» — и спросить!.. Но о сочиненіяхъ «madame» рѣчь впереди…
Я время отъ времени переписывался съ Еленой Петровной и въ моихъ письмахъ, выражая лично ей невольное расположеніе и участіе, тѣмъ не менѣе стремился къ своей цѣли, сказавъ себѣ: «не уйду, пока не узнаю, что такое она и ея феномены». Я, конечно, не разсчитывалъ, что она сразу, да еще и письменно, совсѣмъ проговорится и себя выдастъ; но я уже настолько зналъ ее, чтобы разсчитывать на ея постоянныя, «маленькія» проговариванья, которыя, въ общей сложности, составятъ нѣчто большое и осязательное.
Будучи въ высшей степени порывистой, несдержанной и, въ иныя минуты, до крайности наивной, — Блаватская могла «до конца» отуманить только людей, еще болѣе наивныхъ, чѣмъ она, еще болѣе несообразительныхъ. Главная же ея сила и условіе ея успѣховъ заключались въ необычайномъ ея цинизмѣ и презрѣніи къ людямъ, которое она скрывала весьма удачно, но которое все же иной разъ прорывалось неудержимо. «Чѣмъ проще, глупѣе и грубѣе „феноменъ“, — признавалась она мнѣ впослѣдствіи, — тѣмъ онъ вѣрнѣе удается. Громадное большинство людей, считающихъ себя и считающихся умными, глупы непроходимо. Еслибы знали вы какіе львы и орлы, во всѣхъ странахъ свѣта, подъ мою свистульку превращались въ ословъ и, сто#ило мнѣ засвистѣть, послушно хлопали мнѣ въ тактъ огромными ушами!..»
11
Удостовѣреніе. Настоящій документъ выданъ канцеляріей Тифлиссскаго полицеймейстера женѣ дѣйствительнаго статскаго совѣтника, Еленѣ Петровнѣ Блаватской, по ея просьбѣ, въ удостовѣреніе того, что, по справкѣ въ архивахъ канцеляріи, оказалось, что никогда не было возбуждено относительно означенной особы никакого преслѣдованія и обвиненія ни въ воровствѣ, ни въ мошенничествѣ. Словомъ, во все время пребыванія г-жи Блаватской въ Тифлисѣ она ничѣмъ не подала повода заподозрить себя въ воровствѣ или иномъ неделикатномъ (?) дѣяніи. Въ силу чего удостовѣряю это своей подписью съ приложеніемъ казенной печати. Тифлисъ 7 іюня 1884 года. Полицеймейстеръ (подпись). Переводъ вѣренъ. Франко-Русская контора. Е. Ленцъ. 42, бульваръ Гаусманна, Парижъ.
12
«Разоблачённая Изида» — Прим. ред. Викитеки.
13
Могъ ли я думать, что этой брошенной въ разговорѣ фразой и, притомъ, ясно выражавшей прежде всего мое скептическое и вовсе не высокое мнѣніе о «феноменахъ» Елены Петровны Блаватской, я буду поставленъ, такъ сказать, въ число свидѣтельствующихъ о чудотворности этой книги?!! Между тѣмъ, какъ оказалось, тогда же г-жа Желиховская, въ «Одесскомъ Вѣстникѣ», доказывая чудесное и таинственное происхожденіе «Isis unveiled», поспѣшила напечатать: «Воля ваша, чѣмъ больше размышляешь, тѣмъ больше возрастаетъ недоумѣніе и приходится согласиться съ нашимъ романистомъ В. С. Соловьевымъ, сказавшимъ, что по его мнѣнію „величайшій и самый необъяснимый феноменъ г-жи Блаватской — это ея „Изида“!“ При этомъ надо замѣтить, что столь свободно обращаясь съ моими словами и выставляя мое имя безъ моего на то разрѣшенія, г-жа Желиховская сама не подписала своего имени подъ фельетономъ и только теперь, черезъ нѣсколько лѣтъ, раскрыла въ „Русскомъ Обозрѣніи“ свое авторство…
14
Приводя письма Блаватской, я сохраняю нетронутымъ ея правописаніе и т. д.