Один Вкус

Четверг, 26 июня

Рам Дасс поправляется, и есть надежда, что наступит значительное улучшение. Последний раз я виделся с ним на вечеринке в честь пятидесятилетия Роджера. Мы с Френсис планировали эту вечеринку в качестве подарка Роджеру на его полувековой юбилей. Мы думали, что лучшим подарком будет встреча со всеми, кто его горячо любит. Роджер вызывает чрезвычайную любовь. Хьюстон Смит, Стэн и Кристина Гроф, Джек Корнфильд, Джим Фейджимен, Майлз Бич, Брайен Уиттин, Джон О'Нил, Роберт Мак-Дермотт, Кит Томпсон, Филипп Моффет, Рам Дасс... свыше пятидесяти человек, и мы проводили все это в «Кэмптон-Плейсе», справа от Юнион-сквер в Сан-Франциско.

Мы с Рам Дассом сидели вместе с Роджером и Френсис, и он был полон жизни, полон задора. Затем, когда я был в Нью-Йорке, Френсис оставила сообщение на автоответчике Тони: У Рам Дасса сильный инсульт, он почти полностью парализован и не может ни двигаться, ни разговаривать. Было слышно, как Френсис взволнованна; в последние годы они с Роджером и Рам Дассом стали особенно близки. Но теперь Рам Дасс уже немного разговаривает, и после примерно двух лет лечения достаточно поправился. Я молюсь, чтобы ему действительно удалось «пустить это зерно на мельницу»[24]. Кроме того, я на собственном печальном опыте знаю, что сколь бы прочной и непоколебимой ни казалась ваша духовная самореализация, жизнь может выдернуть ковер у вас из-под ног, когда вы отвернетесь, или, хуже того, прямо у вас на глазах.

Суббота, 28 июня — Денвер

Обедал в Денвере с двумя из моих здешних лучших друзей — Уорреном Беллоузом и Уилли Кентом, и мне грустно, что они переезжают. В округ Сонома, к северу от Сан-Франциско. Я познакомился с Уорреном через Трейю; они познакомились в Файндхорне. Я пишу об Уоррене в «Милосердии и мужестве»; он был единственным не членом семьи, присутствовавшим при смерти Трейи. На самом деле именно мы с Уорреном ухаживали за ней в эти последние несколько недель, и он был абсолютным божьим даром. Его давний любовник Уилли — талантливый врач; я люблю их обоих. Уоррен склонен к более духовной ориентации, особенно в своей практике акупунктуры, а Уилли — в большей степени скептический ученый. Мне очень близки оба лагеря, так что нам всегда нравилось общаться. У меня никогда не было гомосексуального опыта, но я всегда чувствовал себя комфортно в культуре геев, вероятно из-за эстетики. Нормальные мужчины в среднем обделены в эстетическом отношении.

«Тебе действительно грустно, что они уезжают?» — спросила Марси.

«Да, конечно. Почему ты спрашиваешь?»

«Ну, знаешь, я думала, что ты просто заставляешь свои эмоции сойти к нулю и не беспокоить тебя».

«Пустота означает, что ты любишь больше, а не меньше. Мне очень грустно».

«Да, я знаю. Я рада».

Понедельник, 30 июня

Пустота, одна и повсюду, с краешком чрезвычайно слабого и все же ясного блаженства. Именно так ощущается тонкое, когда оно возникает из каузального. Так было сегодня рано утром. Когда из этого тонкого сияющего блаженства возникает грубое тело, поначалу трудно определить, где его границы. Ты знаешь, что у тебя есть тело, но тело кажется всей материальной вселенной. Затем вырисовывается спальня, и твое осознание медленно, очень медленно, принимает условности грубой сферы, которые диктуют, что это тело находится в этой комнате. И так оно и есть. И ты встаешь с постели. И так снова совершается инволюция.

Но Пустота остается. Всегда.

ИЮЛЬ

Смотри! Я — Бог; смотри, я — всё сущее; смотри! Я делаю все; смотри! Я работаю не покладая рук, и так будет всегда, без конца; смотри! Я веду все сущее к цели, которую я ему предназначила с безначальной поры, той же Мощью, Мудростью и Любовью, какой я сотворила его. Как может что-либо быть неверно?

Госпожа Джулиан Норвичская

Вторник, 1 июля

ВОСПОМИНАНИЕ, ИЛИ ПСИХОАНАЛИЗ БОГА

1

Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар... Толчок рывок удар...

2

Томление, стремление. Голод, жажда, голод. Глотать, поглощать. Должен иметь, должен иметь, должен иметь. Приближаться, убегать. Страх, страх, страх. Гнев, ярость, взрываться, поглощать, вцепляться, ужас.

3

Я вижу, слышу, ощущаю. Я не одинок. Здесь есть другие моей крови, и мы заодно против иных.

Природа засыпает вместе с нами и просыпается вместе с нами, и мы порой веселы, порой напуганы этой властью над нами. Очень часто наше сильное желание недостаточно сильно. Земля, воздух, огонь и вода ведут себя, как хотят, порой они помогают, чаще ранят.

Жизнь коротка, идя путем всего живого на земле. Здесь есть другие, некоторые светлые, некоторые черные. Те, что моей крови — со мной. Те, что нет — не со мной. С нами смерть, и мы предаем смерти тех, что не с нами.

Семья нашей крови, она с нами. Я — четвертый в этой семье. Восемнадцать солнц привели меня сюда. Теперь луна несет мне смерть. Луна, змея, вода — они заодно.

Все соприкасается со всем. Здесь, на земле, нет разделения. Касаться чего-то — значит быть им; есть какую-то вещь — значит быть этой вещью. Мы не касаемся того, что иное, мы не едим того, что иное. Жизнь нашей крови, она на этой стороне. Смерть на той стороне, стороне иного. Мы не касаемся того, что иное, мы не едим того, что иное. Теперь луна напускает на меня смерть, поскольку змея, луна и вода — заодно. Когда змея кусает, в меня входит луна и в меня входит смерть.

Я научился этому от тех, кто знает. Моя семья продолжается, наша кровь смешана с этой землей.

4

Парень и девушка убиты вместе, мы жарим их и тщательно съедаем их, ибо они от Матери. Кровь — от Матери, мы жертвуем Ей кровь, и она возвращается как наша пища.

Я — Тиамат из пятого дома, сеятельница семян, что были принесены нам предками в дни до начала времен. Моя кровь — от Матери, мои кости — от Матери, в моем сердце бьется время, призывая нас к Матери. Мое тело смешивается с землей, с Матерью.

Немногие понимают Мать. Она — жизнь, ее кровь создает жизнь. Мы жертвуем ей кровь, парень и девушка убиты, и мы едим их для Матери, а иначе семена не взойдут. Каждый четвертый лунный сезон мы приносим Матери жертву, которая возвращается как наша пища. Если мы не будем приносить жертвы, мы все погибнем. Я, Тиамат, знаю это от предков, которые принесли нам семена в дни до начала времен.

5

Отец моего отца произошел от Творца, который обитает не здесь, а в Небесах, и его пути нам неведомы. У жрецов в нашем городе есть способы устанавливать связь с нашим Отцом, но моя семья их не понимает. Отец моего отца понимал Отца, ибо они были родственниками, но мы забыли. Это не имеет значения, наши жизни в Его руках. Есть много богов и богинь, и Он временами просто вождь их всех, хотя мы не знаем как.

Жрецы рассказывают нам, что были времена, когда наши предки были вместе с Творцом, но потом случилось что-то ужасное. Мы дважды в день молимся о возвращении к временам до ошибки. Я молюсь очень усердно, но в последний раз, когда я усердно молился, моя сестра все равно умерла. Мой дядя сказал, что я должен молиться усерднее, так что со мной, наверное, что-то не так.

Я учусь на горшечника, поскольку у меня очень умелые руки, и я понимаю, как делать вещи. Мой брат был горшечником; другой мой брат — пахарь. Одна из моих сестер умерла; они не расскажут мне, что случилось с моей второй сестрой.

Нам повезло, ибо у нас прочный дом. Это потому, что отец моего отца происходил от Творца. Кроме того, наша семья хорошо сражалась в кровавой битве, чтобы отобрать этот город у других, и потому мы владеем этим домом.

24

«Зерно на мельницу» — название самой известной книги Рам Дасса. — Примеч. пер.