Страница 77 из 137
И все же работать было не в пример выгоднее, чем числиться в иждивенцах. Как иллюстрацию к этому утверждению можно привести разговор Павла Лукницкого летом 1943 года со сторожем пристани старушкой Анной Ивановной:
«А теперь вот живу, вещи продаю — есть хочется. Недавно костюм продала за восемь тысяч рублей, и уже нет этих денег. Картошка двести пятьдесят рублей кило стоит — тринадцать картофелин каких-нибудь!.. Или молоко.
Старухе назначена пенсия — двести пятьдесят рублей, но сейчас не получает ее, потому что служит. Зарплата — сто двадцать пять рублей, зато карточка первой категории, а не третьей».
Военный налог
В январе 1942 года в стране был введен военный налог с целью финансирования расходов на оборону. Этим налогом облагались граждане допенсионного возраста, в том числе и командный состав частей армии и флота, не участвовавший в боевых действиях.
Поступления от этого налога превышали все взимавшиеся до этого налоговые платежи.
Весной 1942 года были прекращены выплаты денежной компенсации за отмененные на время войны отпуска для всех категорий населения. Все эти мероприятия, вызванные тяжелым экономическим положением страны, новым бременем ложились на плечи трудящихся. В годы войны государство широко использовало такую форму привлечения дополнительных денежных средств, как подписка на военные займы и денежно-вещевые лотереи.
«Непосильным бременем для нашей семьи были налоги, — вспоминала проживавшая во время войны в селе Карпиловка Табунского района Зинаида Сапегина (в семье было 8 детей). — Налоговые агенты ходили по домам. За неимением денег в домах описывали имущество. У нас в доме брать было нечего, и поэтому агенты описали лампу со стеклом и балалайку. Но этого было недостаточно, недоимка по налогам все росла, и агенты пришли описывать наш дом. Я этот эпизод из нашей печальной жизни и сегодня хорошо помню.
Нас в доме было семь человек, мама плакала, дети испуганно жались друг к другу. Куда нам идти, если отберут дом, не знали. И вдруг мама схватила печную кочергу, стала ею размахивать, с плачем и криком гоня незваных посетителей из дома: «У меня два сына воюют, — кричала она, — я все отдала фронту, а вы детей из дома гоните! Еще раз придете, всех поубиваю!». Это был крик отчаявшейся женщины, которой нечего было уже терять. С тех пор нас не беспокоили налоговые органы.
А мамины сыны так и не вернулись с войны, погибли, защищая Родину и свою большую семью. Заплатили за все»
Юрий Ильин, заслуженный учитель РСФСР:
«Труд колхозников не оплачивался, работали за трудодни. Если не выработал определенное количество дней — под суд, взял несколько колосков — в тюрьму. Невозможно представить те налоги, которыми обложили крестьянина-колхозника: яйца, шкуры, шерсть, молоко. Мы, ребятишки, поздно вечером носили за два километра на молоканку с трудом добытые три литра молока.
Дома выращивали табак, сушили его, измельчали и отправляли на фронт. А как происходила подписка на государственный денежный заем! После тяжелого трудового дня, поздно ночью, женщин приглашали в сельский совет, где уполномоченный из района вел так называемую «беседу по подписке». Держали до утра, принуждали подписаться на большую сумму. И это тех, кто денег вообще не видел, в руках не держал.
Мама занимала у сестры, живущей в Барнауле, и расплачивалась за заем. А осенью рассчитывались, продав лук. Тяжело доставалась копеечка. Нагрузив дома мешки, женщины везли их на коровах до станции Озерки, за 20 километров, там грузили на дачный поезд и везли до Барнаула. Ночевали у знакомых, а утром шли на рынок. Не всегда удачной была продажа. Случалось, что обкрадывали наших горе-продавцов».
Дмитрий Черемнов во время войны жил на станции Овчинниково (Косихинский район).
«Дяденька, купите молоко!
Худенький мальчишка лет восьми бежит по вагону, протягивая впереди себя бутылку зеленого стекла. — Мне карандаш купить надо.
Отбивает удары вокзальный колокол, поезд трогается, а я, зажав в кулаке заработанные рубли, счастливый иду домой. Ибо мальчишка тот я, и это мне иногда выделяет мама пол-литра с утреннего удоя нашей Зорьки. Вечерний же я отношу на молоканку, где в специальной книжке делают отметку. Ох и много надо таких отметок, чтобы сдать полагающийся налог! И потому молока мы от своей буренки почти не пробуем, только выдаваемый там же обрат»
В фонд обороны
Скудное питание, нехватка жилья и всего самого необходимого в сочетании с продолжительным рабочим днем, чрезвычайным налоговым бременем подрывали здоровье людей, негативно сказывались на здоровье будущих поколений. Но и в этих чрезвычайных условиях наш народ сумел проявить свои лучшие качества, среди которых наиболее впечатляющим стала его высокая жертвенность.
Помимо труда на производстве, советские люди оказывали помощь фронту в любых доступных им формах. В стране началось движение за создание фонда обороны из добровольных пожертвований денежных средств и материальных ценностей. К концу марта 1942 года в него поступили десятки тысяч тонн продовольствия, 2,3 млрд рублей, около 2 млрд рублей облигациями государственных займов, 7,7 т серебра. В августе 1941 года во всех банках страны были открыты специальные счета, на которые можно было вносить средства.
Трудящиеся Бийска вносили на этот счет часть своих сбережений, заработков, золотые и серебряные монеты, облигации и разные ценные вещи.
Так, главный инженер Бийского маслосырозавода Д.А. Граников внес в фонд обороны присужденную ему Государственную премию в размере 100 тыс. рублей. Всего в фонд обороны за годы войны трудящимися города было собрано более 61 млн рублей. Почти одновременно с созданием фонда обороны в стране по почину тамбовских колхозников развернулось движение по сбору средств на строительство боевой техники и вооружения для армии и флота. Сумма добровольных взносов бийчан в фонд составила 6596 тыс. рублей. Деньги вносили на строительство танковых колонн, авиаэскадрилий, отдельных боевых машин и катеров. Работники депо собрали 82 тыс. рублей на самолет «Бийский паровозник». Вагонники собрали 25 тыс. рублей, путейцы — 76,2 тыс. рублей на строительство танка «Бийский железнодорожник».
Рабочие лесозавода собрали 117 тыс. рублей на строительство самолета «Марина Раскова». Работники управления пожарной охраны собрали 75 тыс. рублей на самолет «Смерть фашизму» и 72 тыс. рублей на авиаэскадрилью «Алтайский пожарник». Учителя и школьники города собрали 460 тыс. рублей деньгами и облигациями на строительство самолетов «Комсомолец Алтая», «Пионер Алтая» и авиаэскадрильи «Учитель». Жители города собрали 2 млн рублей наличными на строительство авиаэскадрильи «Бийский рабочий», 887 тыс. рублей на танковую колонну «Алтайский колхозник».
Анна Просвирина в годы войны была в детском доме в Ребрихе. Она вспоминает:
«В степях пахали на быках землю, сеяли, сажали овощи, а потом все лето пололи, косили траву, заготавливали дрова. Осенью жали серпами выращенный урожай, ухаживали за скотом. Все деньги, заработанные на подсобном хозяйстве, передавали в Фонд обороны. Туда же направлялись средства, полученные за концерты, которые мы организовали под руководством своих воспитателей в окрестных селах.
Русской православной церковью было собрано свыше 250 миллионов рублей, переданных на нужды обороны. От заключенных ГУЛАГа в Фонд обороны поступило в 1941 году — 250 тыс. рублей, в 1942 — свыше 2 млн, в 1943–1944 годах — 25 млн рублей.
К миллионам рублей, собранным советскими людьми в фонд обороны, прибавились и 82 тыс. рублей французских летчиков-добровольцев из эскадрильи «Нормандия-Неман». 16 января 1942 года начался сбор средств на танковую колонну «Революционная Монголия»: жители Монголии передали во «Внешторгбанк» 2,5 млн тугриков, 100 тыс. долларов и 300 кг золота. 12 января 1943 года в районе Наро-Фоминска монгольская делегация вручила 112-й Краснознаменной танковой бригаде изготовленные на эти средства 53 танка. 2 млн тугриков было собрано на приобретение эскадрильи самолетов «Монгольский арат». Монголия также взяла на себя все продовольственное и вещевое обеспечение эскадрильи и танковой колонны до конца войны.