Иностранец

Пти Жако высчитывал в блокноте. Мадам Пти Жако сказала, щурясь:

— О, Жюстин, однако… и вы того? а, кажется, такой резонный.

— Ma-дам!! — вскинул Жюстин плечом и поклонился. Откинулся, вытянул в нитку губы, защурился, и на костлявом его лице изобразился ужас, — шутливый ужас. — Нос все дело портит… — потянул он себя за кончик носа. — Директор «Комеди Франсэз»… рассказывал я вам, мсье Луи, говорит мне: друг Жюстин, нос у вас, как у фараона Ту-ту-ту-камона… но успех в театре обеспечен. Да, но … увы, не по карману. Жюстин-бедняк может только вздохнуть и облизнуться. Жюстин-бедняга…

—… у кого в банке… — подмигнул Пти Жако, высчитывая карандашом в блокноте.

— Но-но-но-но-о!.. не слишком, мой Луи, не слишком… — покачал пальцем насторожившийся Жюстин, и его нос пропал в фуражке.

Пти Жако знал цену болтовне: надо было процеживать сквозь сито. Он это сделал, но и остатка было много — что-то сенсационное варилось. Иностранец был налицо, в «морском салоне». Будет и завтра, и послезавтра, и… «без ограничений». Англичане платили за апартаменты хорошо, но все же маловато, — триста франков в день. Отель закрыт, и все закрыто: надо поискать «Пти Пэн». Надо их открывать, надо нанять прислугу, удержать Розет, — она привыкла к иностранцам, умеет с ними, — надо вернуть Гастона, — не повар, золото! — взять плонжера, держать отель в порядке, настилать ковры, взять «англичанку» — кого-нибудь, мальчишек… наконец, держать машину. Да, вот как с машиной?.. Весь план нарушен, надо в Бордо, дать отдых сыну, надо все прикинуть: все — для каприза иностранца! Надо, наконец, и риск прикинуть. Кто его знает… а не заплатит? «Без ограничений»… — а вдруг?.. У них возможно, кракнет биржа, вот и «без ограничений»! Или, вдруг, скандал… муж накроет, или еще любовник, револьвер, убийство… или еще похуже? Надо все прикинуть. Надо и масштаб прикинуть, амери-канский… Проживет дня три-четыре — стоит ли из-за пустяка ломаться. Надо все прикинуть.

И Пти Жако прикинул. Он колебался, набавлял, сбавлял, прикидывал, амортизировал и — все прикинул.

Позвонил Розет. В волненьи, протянул жене бумажку:

— Вот, калькуляция… Да,еще шоффаж прикинуть, может потребовать, на случай. Только-только в меру, покрыть издержки. Надо и… эту… психологику учесть, моральную затрату. Иначе — игра не стоит свеч. И, в сущности, чем мы рискуем? Не примет, — пожалуйста, в Бордо поедем… кто его просил?..

Пти Жако следил за выражением лица жены. Ее лицо покрылось пятнами кармина. Она читала: «Апартаменты, № 1 …….. „морской салон“… — шесть тысяч пятьсот франков в день. Пансион по соглашению. Администрация приморского отеля „Пти Пэн“ — Луи Этьенн Пти Жако». И хитрый росчерк.

Мадам Пти Жако выпила вина и поперхнулась. Жюстин рассказывал.

— Ну … как?..

— По-моему, ты слишком… — мадам Пти Жако закашлялась.

— Слишком?.. — почесал у глаза Пти Жако.

Жюстин болтал про драку в кабаке «Крэмлэн».

—… скромен … — она все кашляла.

— Ну… для первого знакомства. Если все прикинуть… А, Розет, вот… снеси ему. Я жду ответа… так и скажешь. Напомни, что отель закрыт, но … если пожелает… ступай. В руки не суй, а на подносе!

Жюстин увлекся «дракой»:

—… тот, голландец, выпучил глаза… а тот, смокинг долой… и — бо-ксом!..

— Тот, иностранец?.. наш?.. — слушала-следила мадам Пти Жако и кашляла. Глаза горели, щеки рдели.

— Натурально! к барьеру, чорт возьми!.. Пти Жако потягивал винцо и думал.

— Говорят, бы-ыл номер! Все ведь американцы, чуть что — и боксом, стиль!

Жюстин рассказывал по слухам.

Иностранец зачастил в «Крэмлэн». Побил какого-то голландца. Конечно, пьяный. Иностранцу очень понравилась певичка… Снэ-шко… та, которую «накрыли», у ледников. Проводил в «Крэмлэн» все ночи, подносил цветы. Мрачный всегда и полупьяный. Как певичка выйдет — так и нацелится, весь перекосится даже, — прямо, страшный. Ну, втрюхался.

— Но… полный джентльмэн! Ни-ни… как платоническое чувство. Все так и говорили: обожа-ет! Пьет и — обожает, только. И — цветы. А у ней, будто, муж… и офицер! Тоже и у них стро-го на этот счет… чуть что — зарежет. У всех кинжалы… сами понимаете, народ восточный… женщины в гаремах. Но у нас, в Европе, этого нельзя, культура, все свободны. Стиль! Что между ними было — неизвестно. Вот, подносят е й белые цветы, все знают — от американца. Голландец, тоже целился. И крикни… а может и не громко, и скажи — «интересно, а за сколько можно ее иметь?» Тот и услыхал. Поднялся, и голландца — в это вот место, кулачищем. Слон, ведь… Долой визитку и — к боксу! Та, — в обморок, истерика… тут все казаки, натурально, за кинжалы, народ горячий… так и рвутся в бой! Но, как чудо… т а, с эстрады: «благодарю вас, мой рыцарь… мистер Паркер, успокойтесь! прро-шу вас, умоляю!.. казаки, по местам! я недоступна оскорблениям!» Сразу все смолкло, и… на «баляляйки» заиграли. Говорили приятели… мистер Паркер был до слез расстроган… такой, заплакал! Вот это — сти-иль!

— Вы это выдумали, Жюстин… это из какой-то фильмы, — сказала мадам Пти Жако, — слишком уж… романтично, и очень глупо.

— Ma-дам! — с укором сказал Жюстин, — я там не был, но… говорили.

Розет вернулась:

— Требует патрона…

— Как ты ему сказала? — спросил Пти Жако не без волненья.

— Да как… как вы велели. Если не хотите, — уезжайте, отель закрыт.

— Деревня! — ляпнул Пти Жако по столу ладонью, — «если не хоти-те!..» Ну, дальше?

— Перекосился, зубы показал и говорит — «патрон»!

Пти Жако плюнул, выпил «песочного» и объявил решительно:

— Надо кончать. А чем я, в сущности, рискую! В окопах и не то видали. Идем, Жюстин, будешь за переводчика. У тебя всякие слова… можешь поговорить, как Цезарь. Ну, вперед!

Пти Жако почувствовал отвагу, поправил галстук и потер лоб в пупырках. Но Жюстин мялся что-то. Все-таки… как-то не совсем удобно, могут быть неприятности с его отелем: скажут, работает дублетом, на два фронта. Выходит не совсем красиво. Пти Жако просил: никто не скажет, тип, очевидно, не останется, все кончим сразу…

— …и отвезешь прямо в Биарриц.

— Ну, идем! — решился, наконец, Жюстин, — не то видали!

На лестнице он справился, не слишком ли «хватили», хотя с ним в этом отношении ни разу не было зацепок.