Страница 19 из 53
Митрополитъ Митрофанъ бывалъ въ Петербургѣ, и въ Кіевѣ на 900-лѣтіи крещенія Руси, и порядочно говоритъ по-русски, хотя нѣсколько и стѣсняется своею русскою рѣчью. Онъ еще человѣкъ довольно молодой и бодрый, энергическаго вида. Комнаты кельи его довольно тѣсны и убраны съ монашеской простотою: диваны кругомъ, стулья, по стѣнамъ портреты русскихъ государей и митрополитовъ. Появилось, конечно, сейчасъ же неизбѣжное кофе и разговоръ естественнымъ образомъ перешелъ съ Россіи на исторію цетинскаго монастыря. Владыка захотѣлъ самъ познакомить насъ съ нимъ и повелъ насъ осматривать церковь, кладбище и старыя монастырскія стѣны. Главная церквочка монастыря — крошечная, въ родѣ нашего Спаса на Бору, кажется, 50 человѣкъ не помѣстятся въ ней. Образа въ иконостасѣ почти всѣ русскаго письма и русской жертвы; двѣ большія богатыя иконы, присланныя изъ Москвы, еще не поставлены на свои мѣста. При входѣ въ церковь гробницы Данилы I и Мирка Петровича, дяди и отца князя Николая. У иконостаса съ правой стороны довольно скромная рака съ мощами святопочившаго владыки Петра, безъ всякихъ торжественныхъ балдахиновъ и украшеній. Мощи эти открылись неожиданно, когда преемникъ Петра, владыка Петръ II, въ 30-хъ годахъ нашего столѣтія, сталъ передѣлывать старую цетинскую церковь, и рабочіе его случайно наткнулись на гробницу и лежавшее въ ней нетлѣнное тѣло почившаго владыки.
— Un santo, un Santo! — въ изумленіи закричалъ архитекторъ итальянецъ; сбѣжался народъ, привели владыку, и нетлѣнное тѣло было перенесено въ церковь. Впослѣдствіи и нашъ Синодъ причислилъ святопочившаго Петра къ лику святыхъ православной церкви. Мѣсто для митрополита безъ обычнаго кувуклія надъ нимъ и даже безъ кресла, только прикрыто коврикомъ съ орлами, совсѣмъ по-черногорски. Такъ же простъ и маленькій отгороженный придѣльчикъ съ правой стороны, покрытый старымъ коврикомъ и назначенный для князя и семьи его, какъ разъ противъ гробницы ихъ святого предка.
Снаружи, подъ арками церкви, мраморныя плиты гробницъ, обложенныя вѣнками и букетами цвѣтовъ, въ которыхъ покоятся дочери и другіе родственнику князя; тутъ могила его матери Станы, которую еще не успѣли покрыть мраморною плитою.
Монастырскія постройки хотя и не глубокой древности, но тѣмъ не менѣе очень старинныя и характерныя.
Намъ показали и «Орлій Верхъ» съ историческою «башнею головъ» и «Дановф бердо», на которомъ въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ монастыремъ стоялъ среди става двадцати-пяти тысячнаго войска шатеръ побѣдоноснаго Кара-Махмуда, взявшаго Цетинье и потомъ оставившаго свою голову на зубцахъ Цетинской башни.
Монастырь, построенный еще въ XV вѣкѣ Иваномъ Черноевичемъ, уже ранѣе былъ два раза сожженъ турками; Кара-Махмудъ въ свою очередь рѣшился уничтожить историческую обитель, чтобы вырвать изъ груди Черногоріи это кипѣвшее горячею кровью живое сердце ея. Бей Соколовичъ, судя по фамиліи, сербъ-ренегатъ, полѣзъ на крышу монастыря исполнить волю паши и сорвать такъ долго непокорявшійся лунѣ' крестъ съ цетинскаго храма. Но вмѣсто креста онъ вдругъ самъ сорвался сверху и разбился на смерть. Пораженные турки сочли это за наказаніе Божіе и въ суевѣрномъ ужасѣ не посмѣли больше прикоснуться къ святому дому христіанъ.
Послѣ посѣщенія митрополита милый спутникъ нашъ повелъ насъ въ домъ русскаго посольства, познакомиться съ нашимъ здѣшнимъ министромъ-резидентомъ — К. Э. Аргиропуло.
Г. Аргиропуло хотя и носитъ греческое имя Кимона, но въ душѣ глубоко русскій человѣкъ, искренно проводившій русскую идею въ этомъ важномъ для насъ уголкѣ Балканскаго полуострова [5]. Онъ уже 11 лѣтъ жилъ въ Цетиньѣ и знаетъ Черногорію, какъ свою комнату. И князь, и черногорцы очень уважаютъ и любятъ его. Онъ сжился съ ними, какъ съ роднымъ народомъ. Насъ онъ встрѣтилъ съ большимъ радушіемъ. Рѣдкіе пріѣзды русскихъ земляковъ всегда нѣсколько оживляютъ довольно однообразную жизнь здѣшней маленькой русской колоніи. Въ бесѣдѣ съ нами о Сербіи г. Аргиропуло, между прочимъ, не мало озадачилъ насъ, увѣряя, будто намъ, русскимъ, не слѣдуетъ вовсе вмѣшиваться въ сербскую Политику, а достаточно только наблюдать и слѣдить… Я никакъ не хотѣлъ согласиться съ такимъ печальнымъ выводомъ нашего дипломата, котораго многолѣтняя Опытность въ балканскихъ дѣлахъ, Однако, невольно заставляетъ задумываться Надъ его словами: Посланники другихъ государствъ хотя аккредитованы при черногорскомъ князѣ, но живутъ не въ Цетиньѣ; а въ Рагузѣ, и Только въ нужныхъ случаяхъ наѣзжаютъ сюда.
— У никъ тутъ въ Черногоріи ровно никакого дѣла нѣтъ, — замѣтилъ съ улыбкою нашъ посланникъ, — Но они считаютъ необходимымъ слѣдить за нами и мѣшать намъ въ чемъ только могутъ. Вотъ ихъ единственная здѣсь обязанность и занятіе!
Мы исходили пѣшкомъ вмѣстѣ съ милымъ «Павло Руссомъ» рѣшительно всѣ уголки Цетиньи, съ удовольствіемъ выслушивая его горячія восхваленія Возлюбленной ему Черногорія и черногорцевъ и узнавая черезъ него многое, что необходимо намъ было узнать для будущихъ нашихъ поѣздокъ по Черногоріи. Ровинскій высоко ставитъ умъ и благородство духа князя Николая. По его словамъ, прежде князь держалъ себя гораздо проще и доступнѣе, на манеръ старыхъ владыкъ; всѣ, кому было нужно, шли къ нему во всякій часъ дня; но ради иностранныхъ посланниковъ пришлось держаться этикета, установить часы и порядокъ пріема; теперь уже необходимо заранѣе испросить аудіенцію, чтобы видѣть его. Черногорцы, встрѣчаясь, цѣлуютъ ему руку, европейцамъ онъ жметъ руки. Россія постоянно поддерживаетъ Черногорію денежными субсидіями, оружіемъ, хлѣбомъ. Австрія же только помогала Черногоріи при постройкѣ дорогъ, что было гораздо нужнѣе и полезнѣе для австрійскихъ купцовъ, продающихъ сюда всевозможные товары, чѣмъ для самихъ юнаковъ Черной-Горы. Россія вообще сдѣлала много добра Черногоріи: половина ея теперешней территоріи, самая плодоносная и доходная, присоединена къ Черногоріи послѣ турецко-болгарской войны только настояніями императора Александра II, который на берлинскомъ конгрессѣ отстаивалъ интересы этого вѣрнаго союзника своего Заботливѣе, чѣмъ свои собственные.
Благодаря Россіи, Черногорія добилась, наконецъ, насущно необходимаго ей выхода къ морю, обладая теперь двумя морскими портами, Антивари и Дульциньо; благодаря Россіи, она отобрала отъ турокъ самыя опасныя для нея и самыя ненавистныя ей крѣпости, оцѣплявшія ее съ юга и съ сѣвера и державшія словно въ вѣчныхъ оковахъ маленькую бѣдную землицу — Жаблякъ, Подгорицу, Спужь, Никшичъ.
VI
Рѣчка Черноевича и градъ Ободъ
Мы еще съ вечера, по совѣту хозяина гостинницы, — онъ же и городской голова Цетинья, — послали телеграмму въ Рѣку, чтобы намъ приготовили тамъ лодку для прогулки по Скутарійскому озеру или «Скадрскому блату».
Пишу «телеграмму» и самъ не вѣрю себѣ. Черная-Гора, Цетинье, «башня головъ», — и вдругъ телеграфъ! Что-то такое совсѣмъ не подходящее одно къ другому, но тѣмъ не менѣе, — увы! — и телеграфъ, и шоссе, и театръ, и гимназія, и женскій институтъ, все уже теперь къ услугамъ юнаковъ Берды и Кривошіи, можно сказать, на-дняхъ еще не вѣдавшихъ никакихъ другихъ учрежденій, кромѣ ятагана и пистолетовъ.
Туриста съ романтическими вкусами, разсчитывавшаго на однѣ козьи тропы да верхового вони, это немного разочаровываетъ, но зато сильно облегчаетъ и дѣлаетъ гораздо покойнѣе его путешествіе, а особенно съ дамою.
Въ Рѣку тоже ведетъ шоссе, по которому и покатила наша коляска. Отъ Цетинья приходится сбѣгать все внизъ, поэтому и коньки наши, и нашъ извозчикъ въ особенно игривомъ настроеніи духа. А тутъ еще ясный голубой день, прохлада подъ тѣнью скалъ, на душѣ невольно дѣлается беззаботно и весело. Горы здѣсь все-таки нѣсколько зеленѣе, чѣмъ въ Нѣгошахъ. Молодой березнякъ, дубнякъ, грабъ, букъ, кусты «держи-дерева» одѣваютъ курчавою темнозеленою шерстью скалистые черепа этихъ известковыхъ горъ. По словамъ П. А. Ровинскаго, Черногорія была прежде вся покрыта густыми сплошными лѣсами, по которымъ собственно и прозвали ее «Черною-Горою». Есть надежда, что лѣса эти опять поднимутся по старому при строгомъ вниманіи къ нимъ княжескаго правительства. Молодые лѣски между Цетиньемь и Нѣгошами выросли уже на глазахъ Ровинскаго, который засталъ на мѣстѣ ихъ только голый камень. Мы ѣдемъ все время въ горахъ и скалахъ; среди нихъ то-и-дѣло попадаются такія же круглыя провалья, напоминающія кратеры, какъ и на дорогѣ изъ Нѣгошей. На двѣ одной такой котловинки, обращенной въ поле, мелкими разноцвѣтными голышами выложены буквами громаднаго размѣра имена какого-то Душана Станковича и другихъ хозяевъ этой крошечной землицы. Черногорцы, черногорки встрѣчаются поминутно, и всѣ пѣшіе, и всѣ почти, къ удивленію моему, подъ зонтиками, даже мужчины, а зонтики, конечно, австрійско-жидовскаго издѣлія; это совсѣмъ неожиданная для меня подробность въ домашнемъ бытѣ народа-героя. Идутъ они, конечно, не по шоссе, описывающему безконечные многоверстные зигзаги вокругъ всякаго выступа горы, а напрямикъ, черезъ пропасти и скалы, по издревле пробитымъ пѣшимъ тропкамъ и вырубленнымъ въ скалахъ ступенькамъ, легко, проворно, весело, не замѣчая ни подъема, ни спусковъ, словно слетая и взлетая на какихъ-то невидимыхъ крыльяхъ; такъ привыкли они съ дѣтства къ этимъ горнымъ странствованіямъ, такъ сильны и неутомимы ихъ стальные мускулы. Мужчины большею частью въ длинныхъ тяжелыхъ струнахъ, перекинутыхъ чрезъ плечо подобно шотландскимъ плэдамъ, въ цвѣтныхъ курткахъ, расшитыхъ снурами и золотомъ, въ неизмѣнныхъ своихъ плоскихъ и круглыхъ «Капицахъ» на головѣ, всѣ рослые, ловкіе, красивые, старики и молодежь. Черногорскія женщины, напротивъ того, приземисты, некрасивы и какъ-то скучны и староваты на видъ; у каждой непремѣнно на головѣ какая-нибудь ноша; удалые воины Черной-Горы въ этомъ отношеніи не далеко ушли отъ лезгина и чеченца; у нихъ женщина исполняетъ самыя тяжелыя полевыя и домашнія работы и играетъ подчасъ роль вьючнаго животнаго; въ военное время этотъ двуногій обозъ служилъ до послѣднихъ лѣтъ единственнымъ средствомъ продовольствія воюющихъ и единственнымъ ихъ госпиталемъ и перевязочнымъ пунктомъ. Слѣды хроническаго утомленія отъ непосильной работы замѣтны поэтому чуть не на каждой пожилой черногоркѣ. Кромѣ того, онѣ одѣваются въ дорогу довольно грязно, сберегая хорошія платья въ своихъ узлахъ для праздника, на который они спѣшатъ, а этотъ темный заношенный нарядъ ихъ дѣлаетъ ихъ фигуры еще болѣе неказистыми рядомъ съ всегда разодѣтыми, всегда веселыми и праздными не только черноволосыми, но и сѣдоусыми юнаками. Даже дѣвушки кажутся слишкомъ блѣдными и плоскими, мало подходящими къ типу горныхъ красавицъ, всегда живущихъ на вольномъ воздухѣ и бѣгающихъ по скаламъ какъ дикія козы. Не понимаешь, какъ же родятся отъ такихъ матерей эти рослые красавцы-богатыри. Зато женщины Черной-Горы цѣломудренны, какъ сама Веста; вы увидите это даже по лицамъ ихъ, скромнымъ, покорнымъ, безъ всякаго лукавства и кокетства. Правда, трудно и не быть здѣсь цѣломудренной, когда за малѣйшій проступокъ противъ заповѣди цѣломудрія, за малѣйшую попытку любовнаго романа, — бѣднягѣ грозитъ скорая и рѣшительная расправа тутъ же на мѣстѣ пистолетомъ или ятаганомъ ея благовѣрнаго.
5
Нынѣ К. Э. Аргиропуло получилъ другое, высшее, дипломатическое назначеніе.