Русская Армения

Некоторых музеев своих святые отцы Эчмиадзина, однако, нам не открыли, не особенно заинтересованные знакомством русских путешественников с их национальными святынями. Не увидали мы, между прочим, и святого копья, которое, говорят, хранится в одной из монастырских ризниц. Мы имели письмо к русскому прокурору в Эчмиадзине, я рассчитывал, что он поможет нам проникнуть во все любопытные уголки монастыря, но, к сожалению, прокурор этот уехал, несколько дней назад, в Тифлис, и мы предоставлены были собственной сообразительности, а сообразительность эта настолько оплошала, что я не догадался даже пойти познакомиться с католикосом, думая, что увидим все интересное и без него.

Осмотр монастыря заставил нас порядочно проголодаться, и так как ресторанов в Вагаршапате не полагается, то добрые люди посоветовали нам пообедать в монастыре, как это делают обыкновенно все сюда приезжающие.

Особый двор примыкает к двору главного храма и обстроен кругом довольно старыми и довольно грязными зданиями. Это — помещения для богомольцев и гостей. Два яруса открытых деревянных галерей выходят во двор. С галерей этих топорные одностворчатые двери, с намазанными на них номерами, ведут в низенькие, темные комнатки со сводами, очень похожие на казематы для одиночного заключения какой-нибудь тюрьмы. Стены — двухаршинной толщины, маленькие окошки чуть не на полу; солнце, по-видимому, никогда не бывает, да и топить, должно быть, приходится не часто, — оттого сырость прочно угнездилась в этих неприютных норах, где уже готовы для приезжих деревянные кровати с постланными постелями, также пахнущими если не тюрьмой, то солдатской казармой; стоит грубый деревянный стол и такие же два стула.

Мы разыскали смотрителя за этими „номерами“, и он сообщил нам, что отдохнуть и пообедать здесь можно, но необходимо испросить сначала благословения архимандрита. Он побежал за этим благословением и, получив разрешение его преподобия, отпер нам один из номеров. Через полчаса на столе перед нами стоял поднос с вкусным горячим борщом с говядиной, ячменною кашею, в которую примешаны были куски жирной баранины, и стаканами местного красного вина, за которым прихотливый француз вряд ли согласился бы признать это высоко уважаемое им наименование.

Внеся, в виде благодарственной лепты, золотую монетку отцу архимандриту на его древний храм, мы отправились разыскивать своего возницу, чтобы поспеть засветло в Эривань.

Эчмиадзин с глубокой древности стал политическим и религиозным центром армянской народности, такою же историческою святынею ее, как Москва для великоруссов. Татары называют его, однако, не этим армянским именем, а „Уч-хелеси“, что значит, по ихнему, „Три церкви“. Эти три церкви, кроме Шогакота, храма богатого эчмиадзинского монастыря, еще и те, раскинутые по окраинам древнего Вагаршапата, давно заброшенные и обнищавшие церкви, которые посвящены римским мученицам-девам, положившим основание христианству в Армении в одно время с Григорием-Просветителем, и характерным образцом которых может служить посещенный нами храм св. Рипсимы.

Вследствие близкого соседства Палестины и Малой Азии, первые семена христианства были посеяны в Армении ранее, чем в каких бы то ни было других странах. Авгарь, владетель армянский (называемый в наших Четьи-Минеях князем эдесским), будучи одержим неизлечимою болезнью, прослышал от купцов, посещавших Армению, о великих чудесах и удивительном учении Христа, и страстно захотел видеть Его и послушать Его проповеди. Он отправил посланного к Нему в Иерусалим, по свидетельству армянских историков, с таких письмом:

„Авгарь, сын Аршама, князь земли, Иисусу спасителю и благотворителю, явившемуся в иерусалимской земле, — привет!

„Я слышал о Тебе и об исцелениях, совершаемых Тобою без лекарств и без кореньев; ибо, как говорят, Ты заставляешь слепых видеть, хромых ходить; Ты очищаешь прокаженных, изгоняешь нечистых духов, исцеляешь одержимых многолетними болезнями; Ты и мертвых воскрешаешь. Услыхав все это о Тебе, я положил в уме своем одно из двух: или Ты — Бог, сошедший с неба для совершения всего этого; или же — Сын Божий, все это творящий. Вот почему пишу к Тебе и прошу Тебя, благоволи прийти ко мне исцелить недуги, коими я одержим. Слышал я также, что евреи ропщут на Тебя и хотят предать Тебя мучениям; у меня есть небольшой, но красивый город, — его достаточно было бы для нас обоих“.

Посланный был искусный живописец Анан, которому поручено было снять изображение Христа, если бы Он не соблаговолил исполнить просьбу Авгаря.

По свидетельству греческого церковного историка Евсевия и старых армянских историков, Спаситель, получив письмо из рук Анана, приказал апостолу Фоме написать такой ответ царю армянскому:

„Блажен кто верует в Меня, не видав Меня! ибо написано обо Мне: «видящие Меня не будут в Меня веровать; но не видящие Меня будут веровать и будут жить!»

«Ты Мне пишешь, чтобы Я пришел к тебе; но Мне надлежит совершить здесь все то, для чего Я послан, и когда совершу это, вознесусь к Тому, Кто послал Меня, и когда вознесусь — пришлю одного из учеников Моих, который исцелит твои недуги и даст жизнь тебе и всем находящимся с тобою».

Когда же Анан, в исполнение царского поручения, старался уловить кистью черты Спасителя, все усилия его оставались напрасными: лицо Господа изменялось и делалось неизобразимым. Тогда Господь умыл лицо Свое, отер его полотняным убрусом и вручил Анану, для передачи царю этот убрус, на котором чудесным образом отпечатлелся божественный лик Его.

Авгарь выздоровел, облобызавши присланный ему нерукотворный образ Спасителя, а через год по воскресении Христа к нему явился апостол Фаддей и положил в Армении основание веры Христовой, построив христианские храмы, назначив священников и епископов, и преподал руководящие правила новосозданной церкви. В течение семнадцати лет своего пребывания в Армении, апостол Фаддей обратил в христианство более 10.000 человек.

После мученической смерти Фаддея, явился в Армении другой апостол Христов, Варфоломей, и кончил свою жизнь, как и собрат его по Христу, мученическою смертью от руки того же армянского царя Санатрука, который умертвил раньше Фаддея.

В Армении же был замучен и третий апостол Христов, Иуда, продолжавший дело Фаддея. Только один апостол Фома проповедывал и деятельно насаждал христианство в Армении, не поплатившись за это своею головою, а имев возможность пронести евангельское учение в прибрежья Черного моря и в далекую Скифию.

Насажденное апостолами христианство, несмотря на преследования и казни со стороны язычников-царей, отступивших от веры Авгаря, — продолжало зреть втихомолку: уже во втором столетии христиан в Армении было так много, что, по повелению римского императора Адреана, на горе Арарате было распято, в 130 году по Р. Хр., 10.000 христиан, — большею частью из армянского народа.

Но все-таки христиане в Армении являлись небольшою сектою, разбросанною ничтожными оазисами по стране, а весь народ армянский, вообще, оставался яростным язычником, поклонником идолов и небесных светил.

Настоящим же распространителем христианства в Армении, обратившим ко Христу ее царей и народ, был св. Григорий-Просветитель, — патрон армянской церкви и всего народа армянского и основатель Эчмиадзина.

История Григория — одна из самых поучительных и самых ярких в смысле характеристики духовных героев первых времен христианства. Отец его Анак был парфянин из царского рода Аршакидов, и по уговору персидского царя Арташира, обещавшего ему трон Армении, изменнически умертвил, вкравшись к нему в доверие, армянского царя Хозроя. Вся семья Анака и он сам были схвачены и казнены, и только один младенец Григорий был увезен своею кормилицею-христианкою Софьею в Цезарею, владение римского императора, где и был окрещен Григорием и воспитался в строгом благочестии первых христиан. В Риме воспитывался в это время и спасенный от рук Арташира сын убитого Хозроя, Тиридат. Григорий, мучимый совестью за преступление своего отца, хотел искупить его грех хотя какою-нибудь услугою сыну убитого; он поступил к нему на службу, не открывая своего происхождения. Тиридат в это время уже успел отличиться среди воинства римского необыкновенною силою и боевым мужеством, и император Диоклетиан, в благодарность, за блестящую победу его над готами, дал ему в распоряжение римское войско, чтобы отвоевать захваченное Арташиром наследие отца.