Страница 21 из 33
— Въ трехъ трактирахъ побываемъ, селянки и пироговъ дутыхъ поѣдимъ. Вѣдь надо-же гдѣ-нибудь обѣдать, ужинать и чай нить, отвѣчалъ Глѣбъ Кириловичъ.
Условлено было въ семь часовъ утра отправиться пѣшкомъ на желѣзную дорогу и ѣхать съ первымъ поѣздомъ. Заводъ, находясь на рѣчкѣ, впадающей въ Неву, находилися въ пяти верстахъ отъ станціи желѣзной дороги. Въ Петербургъ можно было отправиться и по Невѣ на пароходѣ, но пароходная пристань находилась отъ завода дальше, чѣмъ станція желѣзной дороги. Кромѣ того, Глѣбу Кириловичу хотѣлось показать Дунькѣ два пути въ Петербургъ — желѣзно-дорожный и пароходный. Послѣднимъ онъ рѣшилъ вернуться съ ней обратно на заводъ. Дунька хоть и работала на разстояніи отъ Петербурга всего въ 40 верстахъ, но въ Петербургѣ была когда была еще дѣвочкой, лѣтъ десять тому назадъ и воспоминанія у ней немъ остались очень смутныя. До завода она жила въ деревнѣ при матери въ нѣсколькихъ верстахъ отъ завода.
Въ воскресенье утромъ, отправляясь въ путь, Дунька надѣла на себя свой лучшій нарядъ — шерстяное синее платье, драповую кофточку — и покрылась пестрымъ фуляровымъ платкомъ. Глѣбъ Кириловичъ облекся въ новые сапоги бураками, пальто и фуражку съ глянцевымъ козырькомъ. Дабы Дунькѣ не скучно было въ дорогѣ, онъ захватилъ кедровыхъ орѣховъ и карамелекъ. Дунька грызла орѣхи, какъ бѣлка. Глѣбъ Кириловичъ шелъ съ ней рядомъ и восторгался ею.
— Дуяечка, вѣрить или не вѣрить мнѣ своему счастію, что наконецъ мы отправляемся въ Петердля покупки вамъ приданаго! восклицалъ онъ
Дуньки красиво улыбалась и бормотала:
— Видите, что ужъ идемъ, такъ чего-жъ тутъ!
— А ужъ какой домокъ мы себѣ скопируемъ для нашей семейной жизни, такъ просто всѣ отъ зависти расчешутся! продолжалъ Глѣбъ Киршювичъ. — Я, Дунечка, порядокъ люблю.
Пріѣхавъ въ Петербургъ, Глѣбъ Кириловичъ хотѣлъ тотчасъ-же идти въ рынокъ за покупками, но Дунька потребовала, чтобъ онъ велъ ее въ трактиръ, что Глѣбъ Кириловичъ и сдѣлалъ. Въ трактирѣ онъ заказалъ чаю, селянку и дутые пироги и велѣлъ слугѣ завести органъ. Они сѣли около органа. Отъ трактира Дунька пришла въ восторгъ, но зданія Петербурга не особенно поразили ее.
— Каковы домины-то въ Питерѣ! спрашивалъ онъ ее, когда они ѣхали въ конкѣ въ рынокъ за покупками.
— Да, громадные, почитай что съ нашу заводскую трубу будутъ, отвѣчала Дунька.
— И вотъ тоже конка-съ… Кто привыкъ къ ней и кому примелькалась она, то вещь вниманія нестоющая, а ежели кто въ первый разъ, то очень удивительно. Двадцать человѣкъ сидятъ внутри вагона и столько-же снаверху наружи, а всего только двѣ лошади везутъ, а все оттого, что по рельсамъ катимся. Это все оттого что рельсы желѣзныя, по рельсамъ тяга легче, разсказывалъ Глѣбъ Кириловичъ. — Это все равно, что и у насъ на заводѣ, когда земляники въ тачкахъ глину и кирпичъ везутъ. Не будь у насъ земляникамъ желѣзныхъ полосокъ по пути положено, нѣшто они могли-бы столько грузу въ тачкахъ вывозить, сколько вывозятъ!
— А отчего мы не сѣли на верхъ, а ѣдемъ внутри? спрашивала Дунька.
— Дамскому полу наверху конокъ въ Питерѣ ѣздить не полагается.
— Наверху-то куда любопытнѣе.
— Положенія нѣтъ-съ. Здѣсь дамскій полъ себя совсѣмъ особенно соблюдаетъ.
Вообще ко всему окружающему ее въ Петербургѣ Дунька была какъ-то до нельзя равнодушна и только стеклянные пузыри съ цвѣтными жидкостями, выставленные на окнахъ аптекъ, поразили ее нѣсколько.
— А это что такое? указала она пальцемъ.
— Лекарства-съ, снадобья разныя отъ болѣзней. Тутъ аптека, пояснилъ Глѣбъ Кириловичъ.
Обратила Дунька вниманіе и на отсутствіе пьяныхъ на улицахъ.
— Вѣдь сегодня воскресенье, праздникъ, а какъ пьяныхъ-то мало, сказала она Глѣбу Кириловичу.
— Въ Питерѣ народъ живетъ въ акуратѣ-съ и обязанъ себя соблюдать, далъ тотъ отвѣтъ. — Здѣсь какъ пьяный на улицѣ покажется во всемъ своемъ безобразіи — сейчасъ дворники тащатъ его въ кутузку. Тамъ и сиди.
— И не ругаются, продолжала Дунька.
— Строго запрещено. Городовой какъ услышитъ — сейчасъ заберетъ. Мы теперь, Авдотья Силантьевна, ѣдемъ по Невскому. Здѣсь все больше господа ходятъ. Простой народъ хоть и допущается, но долженъ держать себя въ акуратѣ.
— И на гармоніяхъ не слышно, чтобъ играли.
— Насчетъ этого тоже нужно держать ухо востро. Запрещено закономъ-съ. На дворѣ на гармоніи играть играй сколько хочешь, а какъ на улицу вышелъ и заигралъ — того и гляди, что гармонію отберутъ Видите, на углахъ солдаты стоятъ — это все городовые. У насъ на деревняхъ урядники и всего ихъ только по одному на волость, а здѣсь городовой на каждомъ углу, и какъ какое безобразіе — сейчасъ онъ за шиворотъ и въ участокъ…
— Пѣсенъ-то никто не поетъ.
— Запрещено-съ, тоже запрещено. Даже около заводовъ, къ примѣру, гдѣ-нибудь на другихъ дальнихъ улицахъ — и то запрещено.
Доѣхавъ до Гостинаго двора, Глѣбъ Кириловить и Дунька вышли изъ конки и по Большой Садовой направились пѣшкомъ въ рынокъ за покупками.
XXIII
Въ рынкѣ Дунька и Глѣбъ Кириловичь прежде всего зашли въ лавку обуви, гдѣ Дунька выбрала себѣ польскіе сапоги. Сторговавшись, Дунька хотѣла отдавать за сапоги свои деньги, но Глѣбъ Кириловичъ остановилъ ее, шепнувъ:
— Не надо, ничего не надо. Все это отъ меня. Я заплачу.
— Да зачѣмъ-же, если у меня есть свои деньги. Бѣдь я вчера расчетъ получила.
— Свои деньги вамъ еще пригодятся, а я, какъ обѣщалъ подарить сапоги, такъ и сдѣлаю. Щеголяйте во все свое удовольствіе. Старые сапоги вамъ завернутъ въ бумагу и вы уберете ихъ въ карманъ, а въ новыхъ отправимся въ Зоологическій садъ.
— Въ какой садъ?
— Въ Зоологическій. Это такой садъ, гдѣ звѣри заморскія въ клѣткахъ сидятъ.
— Ну, спасибо, коли какъ.
Изъ лавки обуви они отправились въ лавку готовыхъ платьевъ.
— Пальты дамскія покажите намъ, сказалъ Глѣбъ Кприловичъ прикащику.
Дунька удивленно взглянула на Глѣба Кириловича и пробормотала:
— Да зачѣмъ намъ? Пальто я вовсе не намѣрена….
— Желаю вамъ подарить и пальто. Невѣста не можетъ быть безъ пальта, отвѣчалъ Глѣбъ Кириловичъ. — Потрудитесь выбирать фасонъ на двадцать пять рублей. Двадцать пять рублей отъ меня на это.
— Да съ какой стати? Къ чему это? Вотъ еще что выдумали!
— Женихъ вашъ вамъ даритъ, Авдотья Силантьевна.
Дунька зардѣлась отъ удовольствія и больше не возражала.
Пальто было выбрано. Дунька надѣла его поверхъ бывшей на ней кофточки и въ такомъ видѣ отправилась вмѣстѣ съ Глѣбомъ Кириловичемъ въ фотографію, а оттуда въ Зоологическій садъ. Покупка другихъ предметовъ, нужныхъ для приданаго, была отложена до слѣдующаго утра, такъ какъ, не имѣя въ Петербургѣ пристанища, имъ некуда было сложить покупки, а носить ихъ въ рукахъ по Зоологическому саду было ужъ вовсе неудобно.
Сапоги и пальто были куплены внутри Апраксина рынка. Рынокъ съ его шумомъ, толпящимися: праздничными покупателями изъ простаго класса, съ зазывающими и даже хватающими покупателей за руки прикащиками произвелъ на Дуньку большее впечатлѣніе, чѣмъ улицы Петербурга.
— Вотъ здѣсь лучше. Здѣсь я даже не робѣю. Словно какъ будто у насъ на заводѣ гуляю. Здѣсь и народъ проще, совсѣмъ на манеръ нашего заводскаго, шепнула она Глѣбу Кириловичу.
— Здѣсь народъ шустрый-съ, здѣсь народъ въ одно ухо вдѣнь въ другое вынь. Здѣсь никому палецъ въ ротъ не клади — откусятъ, отвѣчалъ тотъ.
Пальто своему она была очень рада и захотѣла непреыѣнно въ немъ сняться на фотографіи.
— Жаль только, что сапоги новые у меня не будутъ видны, потому что платье длинное, сказала она.
— А вы выставьте одну ножку впередъ — вотъ и будетъ видно, училъ Глѣбъ Кириловичъ.
— Такъ я и сдѣлаю. А то сапоги хорошіе, и вдругъ ихъ не будетъ видно. Спасибо вамъ за сапоги, спасибо вамъ за пальто, чуть не въ пятый разъ благодарила она Глѣба Кириловича, когда они шли въ фотографію, и прибавила:- И за что только вы меня такъ балуете!
— Ахъ, Дунечка! Да я кусокъ мяса изъ себя готовъ вырвать и вамъ отдать! воскликнулъ Глѣбъ Кириловичъ. — Вѣдь вы моя невѣста, возлюбленный предметъ, звѣзда души моей. Помните, я вамъ читалъ стишки? «Звѣзда души»…