Страница 22 из 31
Прежде всего было съ обѣихъ сторонъ рѣшено, чтобы свадьба была какъ можно скорѣе. Соняша особенно поддерживала это.
— Да, да… Пожалуйста скорѣе, — сказала она. — Никакого особеннаго парада не надо, а только скорѣе. Скромно, тихо, безъ гостей, но только не тянуть. Эти тревожныя ожиданія могутъ только аневризмъ развить. Долго я за васъ не соглашалась замужъ выходить, все думала, а теперь, когда ужъ надумала и рѣшилась, то хочу сразу въ воду спрыгнуть, прямо съ головой. Знаете, какъ при купаньи въ холодную воду…
Мать слегка покачала головой на послѣднія слова дочери, а Іерихонскій немного покосился и отвѣчалъ:
— Зачѣмъ-же въ холодную-то, добрѣйшая?.. Завѣряю васъ, что замужество вамъ не будетъ казаться холодной водой.
— Ахъ, Антіохъ Захарычъ, да вѣдь я васъ почти не знаю! Ну, велико-ли наше знакомство? Вы пожалуйста не обижайтесь, но я говорю, что чувствую, и потому прошу, чтобы все это скорѣе…
— Стало быть, квартиру вы не желаете увеличивать? На моей нынѣшней квартирѣ мы останемся? — спросилъ Іерихонскій, уставившись на Соняшу.
Она задумалась.
— Я полагаю, не надо, — сказала она, взглянувъ на мать. — Перемѣнить квартиру можно потомъ, осенью. Теперь дѣло къ веснѣ идетъ. Наймите лучше хорошенькую дачку на лѣто. Какъ вы думаете, мамаша?
— Да конечно-же, — согласилась Манефа Мартыновна.
— Только не въ томъ прелестномъ уголкѣ, гдѣ рай земной, — подхватила Соняша. — Помните, вы мнѣ о вашей завѣтной мечтѣ разсказывали, о раѣ-то земномъ? Гдѣ это? На рѣкѣ Мстѣ, что-ли? Ну, такъ не тамъ, а въ такомъ мѣстѣ, гдѣ можно съ людьми встрѣчаться, публику видѣть.
— Какъ вамъ будетъ угодно. Ваше желаніе для меня законъ, — поклонился Іерихонскій. — Гдѣ прикажете?
— Ну, въ Павловскѣ, въ Ораніенбаумѣ. Изъ Ораніенбаума мнѣ далеко на службу будетъ каждый день ѣздить.
— Боже мой, да ужъ въ первые-то мѣсяцы женитьбы службой можно, я думаю, немного и пренебречь.
Іерихонскій улыбнулся.
— Служба прежде всего-съ, — проговорилъ онъ. — Она хлѣбъ даетъ, дачу даетъ.
— Ну, отпускъ взять. Вѣдь можно отпускъ взять.
— Отдаляется пенсія-съ. Я шестнадцать лѣтъ не бралъ ни на недѣлю отпуска въ этомъ разсчетѣ.
— Ахъ, какой вы несносный служака!
— За то и почтенъ. Изъ ничтожества вышелъ. Исполнительность и аккуратность всегда были моими отличительными качествами. За нихъ и взысканъ.
— Ну, въ Павловскѣ, а не въ Павловскѣ, такъ въ Озеркахъ, въ Шуваловѣ, въ Парголовѣ. Это недалеко.
— Извольте. Всенепремѣнно.
— А потомъ къ осени и будемъ искать квартиру побольше, — продолжала Соняша. — Къ тому времени и обстановку прикупите, и освѣжите, что плохо. А теперь только будуарчикъ для меня…
— Осмѣлюсь замѣтить, что обстановка моей квартиры, кажется, въ надлежащемъ порядкѣ, - возразилъ Іерихонскій. — Конечно, сами вы еще не изволили видѣть, но вотъ ваша мамаша…
— Нѣтъ, нѣтъ, мамаша-то мнѣ и сказала кое-что, — перебила его Соняша.
Мать вспыхнула.
— Да когда-же это я, Соняша! Ну, что ты врешь! — воскликнула она.
— Нѣтъ, нѣтъ. Ужъ обновляться, такъ обновляться. Вы обновляете вашу жизнь, такъ какъ-же не обновить квартиры! А новый будуаръ себѣ такъ я прямо требую.
— Будетъ исполнено-съ… — опять поклонился Іерихонскій, любовно взглянувъ на Соняшу и улыбаясь.
— И еще я вамъ хочу кое-что сказать… — начала Соняша. — Я считаю, что это лучше заранѣе выговорить. Если я рѣшила выйти замужъ, то рѣшила выйти… какъ-бы это вамъ сказать… въ лучшую обстановку, то-есть, чтобъ жить лучше, чѣмъ теперь. Понимаете? Ну, такъ вотъ вы заведите для меня и лошадей съ экипажемъ, чтобы я могла. кататься. Ужъ кутить, такъ кутить!
Соняша хотѣла сказать: «ужъ продаваться, такъ продаваться», фраза эта такъ и вертѣлась на ея языкѣ, но она не сказала.
Іерихонскій не сразу отвѣтилъ. Онъ пошевелилъ губами, сдѣлалъ серьезное лицо и проговорилъ:
— Трудновато для меня будетъ, Софія Николаевна. Бюджетъ не будетъ сходиться. Нельзя-ли въ этомъ случаѣ меня пощадить?
Мать качала дочери укоризненно головой, но та не слушала и воскликнула:
— Какіе пустяки! Сами-же вы хвастались, что у васъ есть прикопленный капиталъ.
— Есть, не отрицаю. Скопилъ кое-что умѣренностью и аккуратностью, но надо, Софія Николаевна, кое-что и на черный день приберечь. Благоразуміе говоритъ.
— Нѣтъ, нѣтъ. Къ лѣту ужъ вы мнѣ хоть одну лошадку съ шарабаномъ купите, а тамъ видно будетъ. Этого я требую. Понимаете-ли, требую, — подчеркнула Соняша.
Іерихонскій тяжело вздохнулъ, поклонился и отвѣчалъ:
— Хорошо-съ. Лошадка и шарабанъ у васъ будутъ. Видите, я на все согласенъ. Со мной ладить можно.
Соняша улыбнулась.
— Спасибо. За это будете и награждены. Вотъ моя рука. Цѣлуйте, — протянула она Іерихонскому руку, который сейчасъ-же ее три раза взасосъ чмокмулъ.
Стали подавать ужинъ. Зашелъ разговоръ о «жительствѣ мамаши». Вопросъ этотъ поднялъ самъ Іерихонскій. Манефа Мартыновна вся отдалась вниманію и ждала, что скажетъ дочь.
— Хозяйка я плохая, то-есть лучше сказать, никакая, — начала Соняша. — Да не думаю, чтобы и могла быть хорошей хозяйкой, поэтому считаю, что съ маменькой намъ лучше жить.
— Ваше слово законъ-съ… — снова наклонилъ свою голову въ знакъ согласія Іерихонскій.
Манефа Мартыновна вся просіяла, а Соняша продолжала:
— А характеръ у мамаши спокойный, и вы не увидите въ ней водевильной строптивой тещи.
— Богъ мой, да мнѣ только-бы радоваться на васъ и угождать вамъ, — подхватила Манефа Мартыновна.
— Ну, вотъ мамаша и будетъ хозяйничать. Содержаніе ея не Богъ знаетъ чего будетъ стоить.
— Даже вамъ изъ моей пенсіи могу предложить за комнату и столъ… ну, хоть двадцать пять рублей въ мѣсяцъ, — сказала Манефа Мартыновма въ припадкѣ восторга и взглянула на Іерихонскаго, ожидая, что тотъ любезно откажется отъ платы.
Но тотъ поправилъ очки и произнесъ:
— Двадцать пять рублей въ мѣсяцъ хорошее подспорье въ хозяйствѣ. Могу быть только признателенъ.
Соняша продолжала развивать устройство предстоящей жизни.
— А переѣхать мамаша можетъ къ намъ прямо на дачу, такъ какъ до іюня у насъ срокъ квартиры и жильцы-студенты все-таки до двадцатыхъ чиселъ мая, до каникулъ, проживутъ, говорила она. — Согласны, мамаша?
— Да какъ Антіохъ Захарычъ и ты, а то я могла-бы и раньше.
— Совершенно согласенъ, — подтверждалъ Іерихонскій.
— Ваша Дарья останется у насъ кухаркой, а наша Ненила кухарка на первыхъ порахъ можетъ у насъ горничной быть, — говорила Соняша. — Согласны?
— Согласенъ, согласенъ, — повторилъ Іерихонскій. — Но долженъ вамъ сказать, что я безъ Семена не могу быть.
— Семенъ при васъ останется, — закончила Соняша.
Въ это время Манефа Мартыновна поднесла Іерихонскому блюдо рыбы и стала угощать его.
XXV
Хоть и много было Іерихонскому поставлено Соняшей разныхъ условій, но все-таки отъ Заборовыхъ онъ уходилъ торжествующимъ. Лицо его сіяло, носъ покраснѣлъ отъ выпитаго вина и самъ онъ былъ очень развязенъ и даже шутилъ.
— Надѣюсь, что вы теперь позволите мнѣ вашъ домъ и мой домъ считать принадлежащими къ одному вѣдомству и ужъ посѣщать васъ безъ оффиціальной переписки, — сказалъ онъ.
— Ахъ, пожалуйста! Милости просимъ, когда вздумаете, — отвѣчала Манефа Мартыновна.
— Стало быть, смѣю думать, что директоръ департамента Софія Николаевна не будетъ имѣть для меня строго опредѣленныхъ пріемныхъ часовъ. Васъ спрашиваю, добрѣйшая? — обратился онъ къ Соняшѣ.
— Приходите, приходите. Но ужъ прошу васъ не титуловать меня больше ни добрѣйшей, ни милѣйшей, ни многоуважаемой, — проговорила та.
— Тѣмъ пріятнѣе-съ…
Іерихонскій поклонился и шутливо шаркнулъ ногами по военному, подмигнулъ и прибавилъ:
— Тѣмъ болѣе, что ужъ теперь скоро получите титулъ ея превосходительства. Такъ я къ вамъ безъ всякой переписки заглядывать буду, какъ только явится желаніе или необходимость, при чемъ прошу и васъ воздержаться по отношенію ко мнѣ отъ исходящихъ бумагъ. Безъ всякихъ формальностей прошу ко мнѣ во всякое время, внѣ служебное. Буду очень радъ, — закончилъ онъ и ушелъ.