Страница 4 из 61
От неожиданности тетя онемела, а Томек очень удивился. Впрочем, все успокоились быстро, потому что дядя, поправив нервным движением очки на носу, снова взялся за свою работу. С этого времени тетя полностью изменила свое отношение к Томеку. Она перестала требовать от него хороших отметок по истории, но со всей суровостью стремилась ограничить его пребывание вне дома. Вот почему прогулки по городу и уроки верховой езды были для Томека таким большим искушением.
Томек стоял на площади Трех Крестов и думал. Если он вернется домой сейчас, ему придется сразу же сесть за уроки, а потом надо будет помочь двоюродным братьям. Скука ужасная! Как было бы хорошо пойти в Ботанический сад! Что же делать? Во время этих сложных размышлений и борьбы с самим собой, ему неожиданно пришла в голову великолепная идея:
– Пусть судьба решит, что делать!
Он направился к ближайшему уличному фонарю, считая шаги и приговаривая:
– Прогулка, дом, прогулка, дом, прогулка, дом, и, к своей великой радости, остановился около фонаря на слове «прогулка».
Томек вздохнул с облегчением, благодаря судьбу за столь удачное решение сложной проблемы. Он быстрыми шагами пошел вдоль Уяздовских аллей.
Он не заметил, как очутился в Ботаническом саду и скоро совсем забыл о неприятностях, ожидавших его дома. Томек сел в тихом уголке. Опьяняющий запах цветов и веселое щебетание птиц располагали к мечтам. Обыкновенно в такие минуты Томека охватывала тоска по почти незнакомому отцу. Он закрывал глаза... В воображении ему виделся неясный образ высокого мужчины, лица которого он совершенно не помнил. Томек не знал даже, где его отец находится и что сейчас делает. Тетя Янина тщательно скрывала от Томека эту тайну. Письма от отца приходили очень редко, но регулярно; два раза в год почтальон приносил тете повестку на Главный почтамт. После каждой такой повестки тетя покупала детям новые костюмчики. Это был знак, что отец Томека прислал деньги.
Супруги Карские относились к Томеку так же, как к своим детям. Единственное различие было в том, что Томек посещал частные уроки английского языка у англичанки, поселившейся в Варшаве. Плата за обучение иностранному языку была столь велика, что дядя Антоний, конечно, не мог расходовать на это свои деньги. Поэтому Томек был убежден, что английский язык он изучает по требованию своего отца. Желая сделать ему приятное, он учился очень прилежно. Упорно зубря английские слова, он думал: пусть знает, как я его люблю.
Теперь, сидя на скамейке в парке, он вел в мечтах беседу с отцом, представив себе, что они встретились. Конечно, беседа должна вестись на английском языке, ведь отцу будет интересно узнать, сумел ли Томек изучить этот язык. Поэтому Томек сам задавал себе вопросы и отвечал на них, выискивая в словаре трудные слова, и совершенно не заметил, как прошло три часа. Тем временем аллеи сада заполнились людьми. В конце концов, погруженный в глубокое раздумье Томек очнулся.
– Пожалуй, уже очень поздно, – подумал он. – Тетя Янина опять будет сердиться...
Томек с неохотой стал думать о возможном наказании. Нечаянно его взгляд задержался на зеленых кустарниках.
– Ах, раз уж судьба предсказала мне прогулку, так пусть предскажет, буду ли я наказан, – решил Томек и сорвал веточку. Срывая листки он повторял:
– Накажут, не накажут, накажут, не накажут...
Томек повеселел, бросая на землю последний листок. Получилось, что «наказания не будет». Он подумал «а почему не будет? Ведь тетя всегда обращает большое внимание на пунктуальное возвращение из школы. Может быть, у тети заболела голова? – рассуждал Томек. – Если она легла и заснула, то, конечно, наказания не будет. А может быть, пошла за покупками и не спросит, вернулся ли я вовремя?»
Томск решил убедиться в правильности предсказания и поспешил домой. Мокотовская улица недалеко, и вскоре очутившись у дверей дома, он остановился в нерешительности. Что будет, если гадание неверно? Томек не любил, когда тетя волновалась из-за него. Но дольше терпеть неизвестность он не мог. Томек быстро прошел через подъезд и остановился в конце внутреннего двора. Посмотрел на темные обычно окна третьего этажа и почувствовал беспокойство. В зале горел яркий свет. Это был явный признак того, что в квартире тетки происходят необыкновенные события. Значит, наказание не минует его?
«Плохо, а и в самом деле плохо, – испугался Томек. – Значит гадание ни к чему. Ну конечно, ведь сегодня суббота, а тетя всегда говорила, что всякого рода гадания и сны исполняются только по понедельникам, средам и пятницам. Как же я не вспомнил об этом раньше!»
Томек, готовый к самому худшему, опустив голову, медленно побрел на третий этаж. Нажал на кнопку звонка. Дверь отворила двоюродная сестра, Ирена.
– Где ты был так долго? – спросила она повышенным тоном.
Томек махнул рукой и пробормотал:
«Судьба сыграла со мной плохую шутку. Я совсем забыл, что сегодня суббота...»
– Что ты плетешь? – нетерпеливо спросила Ирена.
– Тетя очень сердится? – спросил Томек, не обращая внимания на ее слова.
– Не знаю, она уже три часа сидит запершись в зале вместе с отцом и каким-то таинственным гостем.
Томек облегченно вздохнул всей грудью. У него сразу же улучшилось настроение. Значит, гадание на листьях оказалось самым верным способом узнать будущее.
– А где Витек и Збышек? – обратился он к девочке, заинтересованный ее возбуждением.
– Подглядывают в замочную скважину, – быстро разъяснила Ирена.
– Они за это получат, если тетя заметит. Что, разве они никогда не видели гостей? Ты тоже, наверное, подглядывала?
– Эге! Ты Томек сегодня что-то очень важничаешь! – ответила с неудовольствием сестра. – За это ты ничего больше от меня не узнаешь!
– Все равно ты не выдержишь, поэтому лучше сразу расскажи о том, что знаешь!
– Сейчас ты нас попросишь, чтобы записали тебя в очередь подглядывать в замочную скважину, как только узнаешь, что это вовсе необыкновенный гость. Едва он вошел в переднюю, как прямо так и запахло настоящими джунглями.
– Может это у него духи такие? – шутливо сказал Томек.
– Ты дурак! – возмутилась Ирена. – Дело совсем не в запахе. Он выглядит так, как будто только что вернулся из самого центра Африки.
– Что же было дальше? – спросил Томек.
– Гость что-то сказал маме, она чуть не упала в обморок и позвала: «Антось, Антось! иди скорее сюда, у нас необыкновенный гость!» Потом они втроем заперлись в зале и до сих пор беседуют.
Томек побледнел. Он выронил из рук ранец. Его взволновала неожиданная мысль.
– Ира, ты хорошо знаешь, кто это? – спросил Томек с глубоким волнением.
– Я же тебе сказала, что не знаю. Но вижу, что ты тоже очень заинтересовался нашим гостем!
Томек подавил волнение. Он подумал, что если бы это был его отец, то дядя и тетя не скрыли бы это от детей. Поэтому он посмотрел на Иру с притворным равнодушием и сказал:
– Любопытство – любопытством, но подслушивать и подглядывать в замочную скважину очень некрасиво. Но если вы уже этим занимаетесь, то будет лучше, если гнев тетки обратится на нас всех.
– Лицемер! Давай не терять драгоценного времени, – улыбнулась Ирена. – Отнеси ранец в комнату, и идем на наш наблюдательный пост.
Они на цыпочках вошли в столовую. Збышек, наклонившись смотрел в замочную скважину. Витек, стоя рядом с ним, сделал вошедшим знак рукой, чтобы они подошли.
– Что там происходит? – тихонько спросила Ирена.
– Мама плачет, а папа ходит по комнате, размахивает руками и говорит. Гость слушает, сидя в кресле! Вот теперь он заговорил! – сообщил Збышек.
Томек тронул его за плечо и знаками дал понять, что хочет посмотреть в замочную скважину. Збышек нетерпеливо отмахнулся, требуя, чтобы ему не мешали. В раздражении Томек схватил его за ухо и оттянул от двери. Наклонился сам и зажмурил левый глаз, чтобы лучше видеть. В кресле сидел высокий мужчина. На загорелом лице блестели большие, светлые глаза. Он что-то говорил плачущей тете. Томек хотел во что бы то ни стало услышать слова гостя. Он прижал ухо к замочной скважине.