Цикл правления

Проклятый, едва выговаривая слова, произнес:

— Почему вы меня не убили?

Сарон встал и вытянул руки вперед ладонями вверх.

— Мы не желаем тебе зла…

— Вы пытались меня убить, ваша отрава чуть не погубила меня.

— Мы не хотели этого.

Зверь зарычал, сдерживая злость, готовую снова вырваться на волю. Почувствовав это, Сарон в страхе отшатнулся, но затем, справившись с собой, сделал еще один шаг вперед.

— Нам пришлось пойти на это…

Проклятый неверяще покачал головой.

— Вы могли бы отказаться.

Сарон посмотрел на Тару и ответил:

— Тогда бы нас не приняли в деревню, а мою жену сожгли бы на костре за ворожбу, потому что пошел слух, что она стала причиной засухи, продолжавшейся несколько недель.

Проклятый повернулся к Таре, а та в испуге оцепенела.

— Она?..

Сарон склонил голову.

— Да, она, но виновен я, так что, если…

Зверь рыкнул, перебив Сарона. Он еще долго смотрел на Тару, а затем отвернулся и направился к окну. На улице послышался гам, угрожающие выкрики, темноту ночи осветили огни. Услышав это, Сарон подскочил к Проклятому:

— Они, наверное, услышали детский плач…

С этими словами Сарон вышел в соседнюю комнату и позвал Проклятого. Тот кинулся за Сароном. Из комнаты на улицу вела еще одна дверь. Зверь вопросительно посмотрел на Сарона.

— Это на всякий случай, если жители деревни вдруг передумают насчет своего решения…

Проклятый выскочил и темными закоулками помчался к тому месту, где рос дуб. Страх накатывал волнами. Вцепившись когтями в деревянную стену избы, он залез на крышу, а оттуда на дерево и, оказавшись за пределами деревни, помчался под сень деревьев. Мрак леса защитил его от преследователей, и зверь стал петлять, пытаясь уйти подальше. В нем горело желание умчаться прочь, и стук сердца создавал ритм бега. Постепенно выкрики и угрозы стали затихать, а затем вовсе смолкли. Лишь тогда Проклятый остановился, чтобы перевести дыхание. Оперевшись на сосну, он осмотрелся, пытаясь определить, где находится. Местность показалась незнакомой, и он решил дождаться утра, а потом вернуться к себе в логово. Передохнув немного, Проклятый услышал в тиши журчание воды и побрел на звук. Невдалеке обнаружился ручей, который пробегал меж корней кривой березы. Он наклонился над ним и стал пить воду, а напившись, отошел подальше и в изнеможении пал на землю. Внезапно у него снова разболелась голова, и вновь, как у знахарки в доме, усилились все звуки: стали отчетиво слышны голоса ночных птиц, шелест каждого листка. Перед глазами замелькали давно забытые картины из прошлого…

Он пробирался темными переулками к таверне, мечтая о том, чтобы его никто не заметил. Ему надоело, что деревенские дети издеваются над ним, называя бастардом, а его мать — ведьмой. Жаль, что с этим ничего нельзя было поделать, их просто было слишком много. До таверны оставалось несколько шагов, но для этого надо было перейти улицу. У него от волнения вспотели руки. Выглянув из переулка, он осмотрелся, но не увидел опасности, и, втянув голову в плечи, побежал к постоялому двору. Тут из другого переулка выскочила шайка детей, которых возглавлял здоровенный парень. Все они держали в руках камни. Он ускорил шаг, пытаясь не обращать на них внимания. Но здоровенный детина, подкинув камень, крикнул товарищам:

— Ловите этого выродка Ворена, бейте его… бейте…

И, подавая пример, первый запустил в него камнем.

Согнувшись, Ворен сорвался на бег, поэтому булыжник пролетел мимо, не попав в цель… Детина, разозлившись, прикрикнул на своих:

— Да бейте же его, а то он уйдет!

Тут же на Ворена обрушился град камней, один из которых попал в ногу. Падая, беглец вытянул руки вперед, стараясь смягчить падение. Увидев поражение противника, дети набросились на него. Ворен свернулся в калачик, стараясь защитить голову руками. Дети били по животу, голове, спине…. Он мог бы защититься, но понимал, что это лишь раззадорит их, и они начнут бить сильнее. Поэтому Ворен, сжав зубы, терпел боль и обиду, переполнявшую душу и тело. Хозяин таверны услышал крики на улице и вышел наружу. Увидев, что дети избивают кого-то, он схватил метлу, стоявшую у входа, и помчался их отгонять. Схватив заводилу за ухо, он зло прикрикнул:

— Иди отсюда, пока не получил от меня по морде!

Покраснев, здоровяк пытался освободиться от руки, которая его сдерживала, но ничего не выходило. Мужчина пнул его ногой под зад, а других разогнал метлой, приговаривая, что они от него получат, если не уберутся отсюда быстрее ветра. Затем он склонился над поверженным и заметил, что это Ворен, сын местной знахарки. Подав руку, трактирщик помог ему подняться. Ворен насупил брови и отвел глаза, стараясь избегать его взгляда.

— Ты можешь идти?

Ворен рукавом вытер кровь, шедшую из носа, и согласно кивнул, но как только сделал первый шаг, ноги подкосились. Он упал бы на землю, если б трактирщик его не подхватил. Отдернув руку, Ворен, покачиваясь, пошел к таверне, прихрамывая на левую ногу…

Проклятый встряхнул головой, отгоняя наваждение, — он до сих пор чувствовал горечь обиды — затем медленно приподнялся. Все тело ломило. Ему не хотелось верить в то, что все это произошло с ним. Голова кружилась, а в мозгу звучало лишь одно слово, одно имя — Ворен. Он шептал его, словно пробуя на вкус.

Проклятый был так занят своими мыслями, что не заметил людей, тихо подбирающихся к нему, а когда очнулся, то было поздно — его уже окружили, не оставив путей для побега. Их было около двадцати крепких молодцов с вилами. Проклятый оскалил морду в улыбке, едва сдерживая нарастающий гнев. Парни стали сужать круг, скрывая за сосредоточенными лицами страх, который медленно овладевал ими. Оглядевшись, Проклятый, наконец, выбрал себе жертву. Это был юноша лет двадцати пяти, на несколько годков старше остальных. Он смело смотрел Ворену в глаза, не избегая его взора. Зверь облизнул губы, осознавая, как это ужасно выглядит со стороны — он хотел таким образом повергнуть своего противника в панику, но парень лишь побледнел, но не отвел взгляда. И Ворен, прижавшись к земле, ринулся на юношу. Когда до него оставалось несколько метров, зверь сделал обманный кувырок вправо и сбил ударом лапы другого врага, стоящего рядом, нарушив таким образом слаженный строй. Резко обернувшись, он встал на полусогнутые ноги и вытянул лапы вперед, готовясь к атаке. Противник тоже развернулся в сторону Проклятого и снова выставил перед собой вилы. Пятеро из нападавших, побросав оружие, уже мчались в другой конец леса. Зверь почувствовал легкое разочарование и сосредоточил внимание на оставшихся. Некоторые из них уже были готовы последовать за сбежавшими, а другие встали наизготовку, как их командир. Выпустив когти, Ворен присел, пропуская над головой неумелый удар вилами. Несильно царапнув бойца по животу, зверь откатился в сторону. Увидев на рубахе предводителя кровь, еще пятеро убежали вглубь леса. Осталось всего десять, которые, сгруппировавшись, шли на приступ. Ворен, обмахиваясь хвостом, удивленно наблюдал за этой картиной, не понимая, где они этому научились, но, вспомнив, что их деды были отставными вояками, снова приготовился к схватке. Он напрягся, делая вид, что собирается прыгать, а затем сделал подкат и сбил ближайших бойцов с ног. Они потянули за собой еще нескольких человек, повалившись в кучу. Оставшиеся попытались создать шеренгу, но в этой неразберихе у них ничего не вышло. Ранив нескольких для порядка, Проклятый снова ушел от парней на незначительное расстояние. Теперь уже шестеро, большей частью те, что были ранены, убегали с поля боя. Перед Вореном осталось четверо, и среди них тот юноша, которого он отметил первоначально. На их лицах отразилось отчаяние, что для Проклятого означало: они были следующими в списке убегающих. Пришлось немного потрудиться, чтобы последние бойцы побросали свои вилы и оставили его один на один с их командиром.

В предвкушении хорошей драки зверь застыл. Парень же, перехватив поудобней свое оружие, нанес тяжелый удар, но Проклятому и в этот раз удалось его избежать. За этим последовал следующий. Ворен отразил его лапой, случайно открыв противнику свой бок, чем и воспользовался юноша. Рана была не серьезной, но вывела Проклятого из себя, и он опрокинул парня на спину. Перед глазами Ворена пронеслись сценки из недавнего видения, наполняя его еще большей злостью и обидой, затуманивая взор. Он уже был готов обрушить на противника смертельный удар… и вновь, как в доме у знахарки, остановился. Он понимал, что это не тот здоровяк, который бросал его в грязь, кидал в него камни и бил ногами. Этот был совсем другим — более смелым, из тех, кто не действует исподтишка и не нападает только тогда, когда за его спиной стоит много народу. Он осмелился драться с ним один на один, хотя слышал ужасные байки, придуманные про Ворена деревенскими жителями. Не этот парень был виноват в том, кем он стал, но кто?.. Отскочив назад, Ворен позволил юноше подняться. Затем, посмотрев ему в глаза, произнес: