Страница 4 из 25
С переименованным пароходом начали происходить совершенно необъяснимые вещи, если не сказать загадочные. Командиром корабля назначили капитана 2-го ранга Петрова, а в состав воздухоплавательного парка вошли подполковник Беляев, мичман Дорожин- ский и 28 нижних чинов, получивших соответствующую подготовку. По ряду причин (объективных, как это принято считать, а возможно, чисто субъективных, что не менее вероятно), крейсер «Русь» не последовал с эскадрой адмирала Рожественского. Неисправным он оказался и ко времени выхода на Дальний Восток 3-й Тихоокеанской эскадры (она вышла из Либавы на Дальний Восток 3 февраля 1905 г. под командованием контр-адмирала Небогатова).
Некоторый свет на истинные причины неисправностей проливают письма прекрасного специалиста лейтенанта Большева, человека, преданного своему делу, направленные им начальнику Главного морского штаба. Приводим некоторые выдержки из письма от 10 марта 1905 г.:
«Если Вы припомните, то вскоре после смены капитана 2-го ранга Петрова, я настаивал также на смене и старшего механика Ев тени ева и предупреждал Вас, что если он будет оставлен на крейсере «Русь», то из крейсера ничего путного не выйдет и крейсер разрушится в ближайшем заграничном порту. Как видите,, моё предсказание сбылось, но только с той разницей, что крейсер не разрушился; а возвращён обратно в Либаву. Хотя официально у крейсера «Русь» котлы и машина по заявлению г. Евгениева и никуда не годны. Но я всё-таки продолжаю утверждать, что ни машина и котлы не годны, я с ними достаточно познакомился в Бремергафене и на пароходе, а негоден старший механик… В Бремергафене старший механик Евгениев постоянно вмешивался в устраиваемый мной газовый завод и мешал мне работать; в конце я был вынужден заявить энергичный протест Петрову, против вмешательства Евгениева, которое мне удалось устранить только после того, как я пригрозил, что брошу всё и уеду в Петербург, где подам обо всём рапорт. Пока я был на крейсере, все машины и аппараты газового комплекса действовали прекрасно, теперь же, как оказывается, явились неисправности, и именно в паровых машинах от динамо. Я написал об этом Ридингеру, желая узнать его мнение, и получил от него сегодня ответ. Из него Вы увидите, что машины после моего отъезда были испорчены… Ведь машины были совершенно новые и работали прекрасно, пока я к ним не подпускал г. Евгениева. Я еще удивляюсь, как там Беляев справляется… Дорожинский стоит вахты, а вся воздухоплавательная часть, для которой создан самый крейсер, отдана на попечение Николая Чудотворца». И еще: «Когда я был в Либаве, на крейсере целые дни торчали дамы и вмешивались решительно во все. Я тогда ещё этим возмущался и хотел даже подать рапорт, но боялся, что это будет иметь вид сплетни. Но поверьте, что влияние дам имеет связь с судьбой крейсера».
Аэростаты на палубе крейсера "Русь"
Поднятый змейковый аэростат
Офицеры-воздухоплаватели крейсера "Русь"
Большев приводит весьма красноречивый случай, о котором ему поведал в письме от 24 февраля 1905 г. подполковник Беляев: «2 февраля нас вытянули из гавани на рейд, откуда 3-го в 8 ч. утра мы вышли в море. Все шло хорошо, машина давала скорость такую, что каждую 1/4 часа приходилось останавливаться, чтобы держать дистанцию в колонне. Погода была тихая, но «адмиралов» заливало уже; у нас же была благодать. Дойдя до Ска- гена 8-го, мы вдруг узнали, что потек холодильник, о чем было доложено адмиралу, который назначил комиссию для освидетельствования холодильника, а 9-го приказал нам идти обратно. Течь прекратилась как по мановению волшебного жезла, и 12-го на рассвете мы были уже в Либаве» (в свое время в Бремергафене все холодильники были перебраны и все трубки в них заменены новыми). В заключение своего письма с изрядной долей сарказма Большев пишет: «Если бы «Лан» сделали судном 3 ранга и
назначили бы меня его командиром, то я пришел бы в эскадру адмирала Рожественского не позже Добротворского, а может быть, и раньше». Таково мнение Большева относительно неполадок на крейсере «Русь», который до самого окончания русско-японской войны использовался на Балтике в качестве учебного воздухоплавательного судна, затем его разоружили и продали. Воздухоплавательное имущество с крейсера в 1 907 г. доставили транспортом «Кронштадт» в Севастополь и сдали на хранение в воздухоплавательный парк.
Некоторые сведения о применении воздухоплавательных средств содержатся в книге В.Е. Егорьева «Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну» (Воениздат Наркомата ВМФ, 1939): «8 мая 1905 г. контр-адмирал Иессен с крейсерами «Россия» и «Громобой» вышел на несколько дней в море. Курс был взят в сторону Цугарского пролива. На пути проводились опыты и наблюдения с поднимаемого с «России» змейкового аэростата. В один из моментов, когда аэростат был поднят в воздух без пассажиров, лопнул крепивший его к крейсеру трос. Аэростат поднялся на большую высоту. Однако, через несколько минут он начал медленно снижаться и аппендиксом сел на воду… ». Впоследствии оболочку подняли на палубу. Это был единственный случай применения привязного аэростата в условиях, близких к боевым.
Несмотря на некоторые успехи, опыт применения аэростатов и воздушных змеев на кораблях не получил соответствующего развития: попытка создания специального корабля-аэростатоносца завершилась неудачей; применение воздушных змеев с людьми запретили, так как имелся случай, когда воздушный змей «козырнул», столкнулся с землей и находившийся в корзине матрос-наблюдатель погиб. Воздухоплавательное имущество, как правило, хранилось в неподходящих местах и гнило. К тому же имевшиеся воздухоплавательные парки именовались опытными, и, следовательно, на них был отпечаток временности. В докладе императору в апреле 1906 г. морской министр высказал мнение, что аэростаты не оправдывают как возлагаемые на них надежды как средства разведки в связи, так и расходы на их содержание. В 1906 г. расформировали воздухоплавательный парк при Владивостокском порту.
Имущество расформированных парков предполагалось передать в военное ведомство. Но Севастопольский парк на Черноморском флоте оставили и даже попытались ввести новые штаты, рассчитанные на перспективу.
В начале 1907 г. при Главном инженерном управлении военного ведомства создали комиссию под председательством генерал-лейтенанта Н.Л.Кирпичева, которой поручили исследовать возможности постройки управляемого аэростата. Чтобы решить основные теоретические проблемы дирижаблестроения, комиссия пригласила ряд крупных ученых, в том числе А.Н. Крылова. Он принял приглашение и 19 марта 1907 г. выступил с докладом «О значении формы управляемого аэростата, о фигуре и месте постановки на нём пропеллеров». В этот период Крылов заведовал Опытовым бассейном морского ведомства. По его мнению, следовало построить аэродинамическую трубу с искусственным потоком воздуха.
В сентябре 1908 г. морской министр приказал Морскому генеральному штабу выработать положение и штаты особого воздухоплавательного кадра в Чёрном море, «каковой мог бы легко освоиться с действиями управляемых шаров, буде морское ведомство приобретет таковой в целях применения для боевых потребностей флота». В докладе от 10 октября 1908 г. начальник Морского генерального штаба полагает также необходимым в законодательном порядке принять ряд административных мер, связанных с назначениями руководящего состава и направлением офицеров для обучения в Воздухоплавательный парк. В телеграмме от 17 декабря 1908 г. начальник Главного морского штаба предписывал инженер-механику, направляемому для обучения, кроме изучения обычного дела воздухоплавания, изучение испытуемых военным ведомством систем управляемых шаров и аэропланов «для применения этих познаний на случай приобретения таковых систем морским ведомством».