Страница 2 из 2
— Ладно, ладно, не психуй. А не то получишь бонус. — Коля смеётся, радуясь своей шутке. — И вообще, забудь, что я сказал, понял? Ты ничего не слышал, ничего не знаешь, понял? А то знаешь, что бывает с теми, кто много знает?
— Знаю, знаю, — торопливо заверяю я Колю. — То есть, наоборот, не знаю. В общем, знаю, что ничего не знаю. Память у меня, знаешь, совсем никудышная.
— Это хорошо, молодец, — одобряет Коля. — Ну ладно, нам пора.
Я с ужасом наблюдаю, как моя жена обменивается номерами телефонов с Колиной женой, но уже ничего не могу сделать. Мы покидаем проклятый “Маршалс” с его юбочками и лифчиками и идём к машине. Когда я уже пристегнулся, но ещё не завёл машину, рядом со мной за окном вдруг появляется тощая фигура негодяя Лифшица.
— Привет, — говорит он. — Теперь вспомнил, где мы встречались?
— Нет, извини.
— Ничего, я тоже не вспомнил, — великодушно говорит Лифшиц. — Но это не важно. Ты знаешь, с кем ты сейчас разговаривал?
— Ну, с Колей.
— Это же бандит. Самый главный мафиозо. Убийца. Его весь Бруклин знает. Он по заказам работает.
— Ага, — говорю я и снова чувствую легкое помутнение в организме. — А как он… это… на что он принимает заказы?
— Не на что, а на кого, — говорит всезнающий Лифшиц. — За кого заплатят, на того и принимает.
— Это что, его… м-м-м… постоянная работа? Или хобби?
— Это ты у него спроси, — говорит Лифшиц. — А ты-то сам, чем занимаешься?
— Чем все. Я программист.
— Хорошее дело, — одобряет Лифшиц. А я — сток брокер. Стоки продаю. Позвони мне, я тебе такой дил устрою, сразу разбогатеешь.
Он сует мне в карман свою карточку и галантно исчезает.
Мы возвращаемся домой. Я перевожу дух и, на всякий случай, запираю все двери в доме. Потом я заставляю жену поклясться, что она никогда больше не повезёт меня в “Маршалс”. Тут звонит телефон.
— Привет, — говорит мужской голос. — Узнаёшь? Это я, Коля. Мы сегодня в “Маршалсе” встречались.
— А, Коля! — радостно говорю я спёртым голосом. — Наконец-то! Что-то давно ты не звонил.
— Дай мне телефон Лифшица, — говорит Коля, не разделяя моей радости.
— Какого Лифшица? — говорю я фальшиво.
— Того самого. Которого мы сегодня в “Маршалсе” видели.
— Ах, Лифшица? Ну да, конечно. У меня, Коля, нет его телефона.
Коля некоторое время молчит, а потом говорит медленно и безо всяких интонаций:
— Ты что, сука, мне мозги пудришь? Я сам видел, как он тебе карточку в карман сунул.
Я покрываюсь холодным потом и ласково блею в телефон:
— Правда, Коля? А я и не заметил. Сейчас, Коля, я поищу в карманах. Ой, что-то не нахожу. Ты не помнишь, Коля, в какой карман он её положил? В пиджак? Ты не помнишь, в каком пиджаке я был? Может, я тебе перезвоню?
— Слушай, ты, — говорит Коля. — Мне некогда с тобой в кошки-мышки играть. Даю тебе сутки. Я позвоню завтра в это время. И ты держи телефон Лифшица наготове, понял? Если у меня не будет телефона Лифшица, то учти, что у меня есть твой телефон.
— Хорошо, хорошо, Коля! — говорю я, захлёбываясь от радости. — Конечно, Коля! Сутки — это очень хорошо, Коля! Звони, не забывай!
Я кладу трубку и смотрю на жену. Она смотрит на меня. Мы смотрим друг на друга так, как будто видимся последний раз в жизни.
— Дорогая, не хочешь переехать в Южную Каролину? — говорю я.
— Конечно, хочу, — говорит жена. — Я всегда мечтала о Южной Каролине. А ещё лучше — в Северную Дакоту. Когда переезжаем?
— Не будем спешить, — говорю я. — У нас есть целые сутки.