Страница 9 из 152
Мюллер согласился, штаб фронта не препятствовал, и только нужна была санкция Восточного министерства. Был уведомлен Краснов, который это одобрил и сделал представление в министерство Востока.
Тем временем Павлову удалось достать разрешение на получение со складов русских винтовок и пулеметов.
Павлов мечтал организовать конную дивизию, в короткий срок обучить ее и, оставив казачьи земли в тылу, двинуться на фронт с целью пробиться в тыл красных и там поднять восстание. Он был уверен, что с чисто русскими войсками он не только поднимет обывателей, но увлечет за собой и красноармейцев. Пройдя от Новочеркасска до Проскурова, он был уверен в своем будущем успехе.
Для срочной разгрузки Проскурова, куда с каждым днем продолжали прибывать казачьи колонны беженцев, назначено было богатое и большое село Балино.
Появилась большая нужда в опытных офицерах, которые отсутствовали. Павлов просил прислать добровольцев из эмигрантов Белой армии. Штаб фронта и Мюллер дали согласие, и просьбу Павлова передали генералу Краснову. Вскоре несколько офицеров прибыли из Франции.
Совершенно неожиданно получилось распоряжение из Берлина срочно переправить казаков в Белоруссию, в район города Новогрудка. Также стало известно, что такое распоряжение явилось по настоянию военного командования, чтобы, поселив казаков в Новогрудке и ближайших селах, обеспечить от партизан тыл и железную дорогу на Восточную Пруссию.
Считая, что вопрос расселения казаков пока еще не решен и Новогрудок — лишь временное размещение казаков, Мюллер решил большую часть казаков, вооруженных и организованных, отправить туда во главе с полковником М., эшелонами и походным порядком через Волочиск, Тарнополь, Сокаль и Брест-Литовск, куда предварительно послали начальников пунктов с задачей наладить снабжение провиантом и фуражом. В Проскурове же остался штаб Походного атамана, так как туда, как сообщала полевая жандармерия, ожидался очередной наплыв беженцев. В Балино с конной сотней был направлен начальник штаба Походного атамана Доманов, чтобы подготовить прием беженцев.
Сделать подсчет всех казаков, покинувших родные края, было невозможно. С приближением красных, казаки почти поголовно бросали насиженные места и устремлялись на запад. По сведениям авторитетных казаков Кубани и Терека и самого Павлова можно было грубо подсчитать значительную цифру — более ста тысяч находившихся в пути казаков и их семейств. Немалая часть их была захвачена большевиками в своих краях. Другие, испытав ужасы отступления с частыми налетами, сами вернулись или остались на местах.
Таким образом, как предполагали в штабе фронта, к Кривому Рогу и Запорожью (Александровск) с их районами прибыло приблизительно сто тысяч беженцев. Но среди них были горцы Кавказа, украинцы и другие.
При переправе через Днепр, волна беженцев была направлена на Первомайск (Вознесенск). Здесь их оказалось еще меньше, и можно было произвести более или менее точный подсчет, но казаки рассыпались в разных направлениях: часть пошла на Николаев и Одессу (румынский сектор), другие на Винницу — Проскуров и, вообще, на Подолию. Многие болтались недалеко от фронта, надеясь с наступлением немцев вернуться домой.
Как бы то ни было, но к Павлову пока казаки присоединялись довольно слабо. Немалую роль в этом сыграл Духопельников и некоторые другие, вербовавшие казаков в немецкие части (Духопельников вербовал казаков в дивизию генерала Паннвица). Мюллеру пришлось много бороться с ними.
Получил первое известие о прибытии передовых частей в Новогрудок, Павлов на машине отправился туда по пути следования беженских обозов, имея намерение проверить порядок их следования.
В городе Сокаль на него было совершено первое покушение. В него стреляли издали — промах. В Новогрудок он прибыл благополучно.
После некоторого затишья на фронте, красные повели сильное наступление крупными частями. Теперь, уже зная местопребывание Походного атамана, казаки массой хлынули на Проскуров. Село Балино вскоре было перегружено.
В это время (конец февраля 1944 года) красные танки прорвались на Староконстантинов, угрожая Проскурову и обойдя Балино. Доманову было приказано немедленно идти на Галицию. Автоколонна и хозяйственная часть успели выехать вовремя. Доманов же, задержавшись по хозяйственным соображениям, попал в окружение красных. В конечном результате, после нескольких критических недель ему удалось с незначительными потерями вырваться и прибыть в Фельетон.
К этому времени из Новогрудка вернулся Павлов. Он обосновался во Львове, куда перешел штаб Южного фронта.
Во Львов приезжали начальник штаба П. Н. Краснова, полковник С. Н. Краснов и доктор Н. А. Гимпель. Это было их первое знакомство с Павловым и казаками-беженцами. Во Львове получилось распоряжение из Берлина направить возможно скорее всех казаков, со штабом Походного атамана, на Новогрудок.
Сборным местом для сосредоточения казаков майор Мюллер назначил Сандомир-Перемышль, откуда и должна последовать отправка всех казаков в Новогрудок.
Здесь, главным образом в Перемышле, пришлось столкнуться с агентами Духопельникова и других. Прекрасно одетые в форму Донских и Кубанских офицеров и урядников, они появлялись в бараках беженцев и, суля выгоды, вербовали казаков в германские части. Бороться с ними было тяжело, так как они имели бумаги вермахта. Дошло до того, что какие-то вербовщики остановили эшелон казаков в Тарнове, насильно высадили боеспособных казаков, а семьи отправили дальше. Тогда Мюллер снесся с Берлином и получил инструкцию, где было сказано, что на основании договора с генералом Красновым казакам разрешено формировать вооруженные отряды для охраны своих семейств и обозов, а потому они могут оставить немецкие части и поступить в распоряжение Походного атамана Павлова. На этом основании майор Мюллер и представитель генерала Краснова ездили в Тарнов и, к большой радости задержанных казаков, освободили их.
Во Львове произошло второе покушение на жизнь Павлова, спасшегося чудом. Павлов, как обычно, отправился в казачий пункт на одной из отдаленных улиц города. Когда Павлов стал вылезать из машины, вдруг, неожиданно из нижнего этажа противоположного дома его обстреляли почта в упор. Телохранитель не растерялся и, рискуя жизнью, бросился туда, стреляя из автомата в окно, откуда раздавались выстрелы. Покушавшийся выскочил на улицу и, отстреливаясь, стал убегать. Казак нагнал его и застрелил. Спасся чудом и сам казак.
Я был свидетелем этого, так как шел к пункту. Уcлышaв стрельбу, я побежал туда и от Павлова, не успевшего еще оправиться от пережитого, узнал о происшедшем.
Телохранитель атамана был награжден Мюллером орденом.
Теперь, после второго покушения, было ясно, что Павлов весьма опасен для красных и что они решили его ликвидировать.
В самом начале марта 1944 года началась погрузка казаков для отправки их в Новогрудок эшелонами.
Ввиду того что большое число казаков все еще не присоединилось к Походному атаману, наступление красных ликвидировало казачьи пересылочные пункты, а связь с Походным атаманом еще не успела наладиться, беженцы разбрелись по всей Галиции, оказались и в Польше. Были случаи, когда коменданты и жандармерия грузили казаков в вагоны и почему-то отправляли то в Венгрию, то в Хорватию, то в Сербию. Представителю генерала Краснова приходилось ездить туда, дабы дать возможность казакам выехать в Новогрудок и предупредить железнодорожных комендантов в Венгрии и в Хорватии, чтобы они появлявшиеся эшелоны казаков направляли бы без промедления в Новогрудок. Туда же переехал штаб Походного атамана, а Мюллер, продолжая быть представителем министерства Востока по казачим делам, оставался в Галиции. Там же был представитель генерала Краснова, собирая казаков и по мере накопления отправляя их в Новогрудок.
Новогрудок — это небольшой польский городок, расположенный в довольно лесистой местности, удобной для действий партизан, чем они и пользовались. К прибытию туда штаба Походного атамана, первая партия казаков, отправленная еще в конце января 1944 года, была организована полковником М. в крупный отряд и заняла Новогрудок и ряд прилегающих к нему деревень в районе до 80 километров. В каждой деревне находилась боевая сотня, несшая охрану семейств и обозов и всех тех участков, где можно было ожидать нападение партизан из лесу.