Облава

Сейчас оба стояли у колонн старинного псевдоклассического особняка, бросая напряженные взгляды по сторонам. Хотя внешне его внутреннее состояние никак не выражалось, Варяг сильно волновался.

В самом деле, было отчего. На карту сегодня было поставлено слишком многое. От того, как пройдет сегодня его встреча с Мартыновым, зависело не только экономическое процветание воровской империи, но и, возможно, будущее смотрящего России. Он шел к этим ступенькам слишком долго и слишком извилистым маршрутом и потратил слишком много нервной энергии и физических сил, чтобы позволить этой встрече сорваться по глупости или из-за оплошности. Наверняка в этой толпе кучкуются и переодетые топтуны, а может быть, и ребята с «узи» под куртками, так что надо держать ухо востро и не дать маху.

Он нарочно не взял с собой сюда ни мобильника, ни оружия, и в кармане у него лежал паспорт на имя Милехина Виктора Ивановича, грим он положил погуще и бороду приклеил покустистее — так, на всякий случай, потому что ничто не должно было выдать его присутствие в этой толкучке.

— Вообще-то Мартынов должен подъехать ровно к пяти, он не любит зря маячить на публике. Мне знакомый говорил из их конторы, что он четко укладывается в график. Что запланировано, так это железно надо выполнить. А нарушения графика выбивают его из колеи, — гундосил худой сутулый корреспондент «Известий» на ухо своему коллеге. Они стояли в двух шагах от Варяга.

Услышав беседу журналистов, Владислав повернулся к Сержанту и снисходительно усмехнулся.

— Представь только, Степа, как переполошится вся эта журналистская братия, когда увидит самого через пятнадцать минут.

— Да уж, — согласился Сержант, поглядывая на часы, — надеюсь.

— Давай-ка попытаемся протиснуться поближе ко входу. Как подъедет, тут наверняка такое столпотворение начнется!

Сержант посмотрел в сторону тяжелой дубовой двери.

— А не рано ли? Там же охрана стеной стоит. Вдруг и у этих на нас ориентировки имеются.

— Да это же не легавые. Гэбэшники. Бывшая «девятка». У них другие обязанности. Им мы до фени, — возразил Варяг. — Не будем на рожон лезть, все и будет тип-топ. А поближе пробиться надо. Николаич, когда в последний раз звонил, сказал, что он будет нас искать в толпе. Надо только попасться ему на глаза и сунуть наши бляхи ему под нос. Он и поможет пройти с ним вовнутрь.

— Дай-то бог, — сказал Сержант и вновь оглянулся на охрану.

Внезапно Варяг дернул его за рукав. Сержант повернулся.

— Вот он! — сказал Варяг, указывая пальцем в сторону подъезжающего кортежа из пяти автомобилей. — Он, скорее всего, во втором «мерседесе». Ну, теперь держись!

Все и впрямь пришло вокруг в движение. Журналисты и телевизионщики попытались кинуться вперед, потом отхлынули, осаживаемые охраной. Самые опытные попытались вычислить границы коридора, по которому пойдет Мартынов, но и здесь надо было примоститься поближе к дверям, потому что на ходу можно поймать только отрывочную реплику, не говоря уже об обстоятельном ответе на вопросы. Если только сам вообще согласится отвечать.

Варяга и Сержанта увлекло вместе со всеми, но, когда толпа была остановлена дюжими охранниками, они, отчаянно работая локтями, сумели оказаться в первых рядах, где их сразу мог бы заметить Мартынов.

Ну все, теперь либо пан, либо пропал.

И вовремя. Ленька не поверил своим глазам, когда увидел кортеж машин, в середине которого двигался черный «мерседес». Почему так рано? Предупреждали же, что Мартынов приезжает точно по графику. Значит, должен был приехать за несколько минут до пяти. А сейчас еще рано. Ленька еще раз посмотрел на часы. Ну да, пятнадцать минут пятого, на полчаса раньше срока. А ну как и эти ребятки, которые заложили свою радиоуправляемую мину, тоже спят, рассчитывая на чиновничью пунктуальность? Да, тогда точно будет потеха. Че тогда делать?

Ленька напряженно всматривался в «бээмвуху», мимо которой должен был пройти объект. Вдруг как ошпаренный подскочил: совсем забыл, что он здесь не просто зритель. Даже совсем не зритель, черт подери! Схватил лежавшую рядом трубу гранатомета, торопливо прицелился в толпу. Потом отвел ствол немного в сторону. Приказа мочить всех подряд не было. Был приказ пальнуть в сторону подорванной «бээмвухи», чтобы шуму наделать побольше. А если кого и заденет его граната, то, значит, судьба такая несчастливая. Кто не спрятался — я не виноват! Тут ничего не попишешь.

Однако же что они там, не видят или впрямь заснули? Объект между тем уже вышел из «мерседеса» и зашагал к крыльцу здания. Из дверей Торгово-промышленной палаты не высыпали, как обычно, толпы блюдолизов. Не встречают — значит, тоже не в курсе, что сам изменил свой график. Потеха!

Ленька прильнул к окуляру прицела, наблюдая за обстановкой внизу. Метров семьдесят до цели прямой наводкой. «Где же, черт подери, этот взрыв?» — подумал он, и тут его подбросило.

Раздался оглушительный хлопок, одновременно лопнули стекла в Торгово-промышленной палате и в угловом здании напротив, повалил черный дым и полыхнуло пламя — видать, «бээмвуху» разворотило знатно.

Как всегда бывает, в первое мгновение никто ничего не понял. Наступила немая сцена — но через секунду все задвигалось, зашаталось, закричало, и началась паника. Никто не знал, куда бросаться: то ли к развороченному черному лимузину, откуда только что, вместе с огнем, полетели куски металла, никого, к счастью, не задевшие, а сейчас остался только огненный цветок пламени, то ли спасаться, бежать отсюда куда глаза глядят.

Самые безрассудные или самые умные из журналистов, которые вовремя поняли, что случилось, кинулись к побелевшему Мартынову, до сознания которого факт происшествия пока так и не дошел. Охрана между тем оттеснила толпу в сторону. Ни о каком общении прессы с государственным деятелем и речи уже не шло. Тем более что чем дальше, тем все больше перепуган становился Анатолий Викторович, — запоздалый испуг был замечен охранниками, оценен, и прессе предложили удалиться с места происшествия как можно быстрее.

И тут, преодолев внезапно наступивший ступор после взрыва «БМВ», Ленька нажал гашетку гранатомета. Граната со свистом ушла в сторону цели и попала вроде бы точно в колонну, возле которой, как заметил Ленька, тусовались два бородатых мужика с двумя белыми бирками на куртках.

Сразу же после этого Ленька вскочил на ноги, бросил отстрелянный гранатомет, сунул паспорт во внутренний карман пиджака, который оставил на помосте, и метнулся к выходу. Уже готовясь броситься в люк, он вспомнил, что на трубе гранатомета и — самое главное! — на корочках паспорта остались отпечатки его пальцев.

Уже не на шутку волнуясь, он поспешил назад, стер мятым носовым платком свои отпечатки сначала с обложки паспорта, потом с горячего еще тела гранатомета. Еще раз повертел по сторонам головой: а, черт, паспорт забыл сунуть во внутренний карман пиджака! Быстро исправил ошибку и, бросив пиджак на доски, сделал ноги…

— Интересно, попал куда-нибудь или нет? — пробурчал Ленька, по привычке беспокоясь о точности исполнения.

А когда выбежал через черный ход на улицу, подумал: «А че беспокоиться, ведь бабки обещаны не за мочилово, а просто за выстрел…»

Странный заказ!

Глава 36

27 сентября

17.15

Синий «Москвич» петлял по московским улицам, то и дело сворачивая в какие-то темные подворотни и пустые переулочки, где, похоже, давно не ступала нога человека — не говоря уж о колесах автомобилей… Но Николай Валерьянович уверенно вертел руль, видимо назубок зная свой замысловатый маршрут. Варяг сидел на заднем сиденье, обхватив обмякшее тело Степана рукой за поясницу, не давая ему завалиться вбок. Он еще не мог успокоиться. В висках стучала кровь, болела лопатка, куда врезался осколок снесенной взрывом штукатурки, и правая нога мелко пульсировала. Больше всего Владислава тревожила эта чертова нога. В первую секунду после того, как где-то метрах в десяти-пятнадцати от них с Сержантом прогремел первый взрыв, он инстинктивно пригнул голову, обхватив затылок ладонями, а потом стал лихорадочно ощупывать свежую повязку на правой ноге и сразу понял, что все нормально, крови нет, руки целы, голова тоже — и в то же мгновение раздался еще один взрыв, куда более страшный, чем первый, сверху на него посыпался град камней, вот тут-то он и ощутил резкий удар в лопатку чем-то острым. Сначала подумалось: нож! Но потом пришла другая мысль: у кого тут может быть нож… Он обернулся и увидел перекошенное от боли лицо Степана, все в крови. Он держался за лоб, и сквозь растопыренные пальцы ручьями текли алые струйки: видно, Степе раскроило череп. Бутафорская борода съехала на сторону и уже пошла бурыми пятнами. Варяг подхватил Сержанта в охапку и потряс головой — в ушах стоял ровный шум, и ни единого членораздельного звука он не слыхал, хотя, судя по разинутым ртам мельтешащих вокруг людей, все орали истошно. Потом он повернул голову в ту сторону, где только что шагал Анатолий Викторович Мартынов в сопровождении свиты, но Мартынова уже нигде не было видно, его «мерседеса» и след простыл. Кто-то вцепился Варягу в локоть и сильно потряс. Он обернулся — Сержант что-то кричал ему, но в уши точно ваты набили, ни звука не было слышно. По движению губ он понял: «Владик, надо сматываться!»