Страница 5 из 5
Лучше бороться не раздумывая. Бежать, преследовать, перехватывать.
Ради "HATE"? Ради человечества? Ради себя?
Вот уже показался Дмитрий. Всего лишь несколько десятков шагов.
— Дмитрий, стой! — крикнул Адам, особо не надеясь, что это поможет. Но вдруг получится задержать на секунду, две, три…
Адам уже чувствовал, как нарастает напряжение в сердце. Тёплые волны истинного света касались легко и нежно, зовя за собой. Где-то рядом была Наташа. И если Адам не успеет…
Навстречу Диме бросилась худенькая девочка.
И Адам обречённо понял, что всё…
Кинулся к ним, в отчаянном усилии выигрывая метры, секунды.
Ладошка Наташи коснулась руки Дмитрия. И Адам рухнул на брусчатку, блокируя все чувства — не слышать, не видеть, забыть.
Во взгляде бушевал далёкий алый рассвет. И сердце частило, захлёбываясь избранным навеки одиночеством.
Он не успел.
Ещё издали, увидев подбегающего к Наташе Дмитрия, Ева поняла, что не успеет. Ну и пусть! Ева вдруг поняла, что не хочет им мешать. Когда-то им с Адамом вот так же помешали: успели, разлучили, спасли. И что теперь? Ничего. Одиночество. Вечное одиночество. Пусть этим двоим повезёт. Ведь это их выбор! Пусть на миг — но они будут вместе. Может, ради этого стоит и умереть?
Ева этого не знала.
Небо выцвело над площадью. Выгорело до прозрачной белизны.
И никто уже не смотрел на два безвольно упавших тела. Взгляды людей устремились вверх.
Посреди площади раскинул огромные серебристые крылья…
Ангел.
Чудо?
Проклятие человечества?
Адам застонал:
— Ну, почему… почему это так прекрасно?
Если бы Исход сопровождался болью, кровью, страданием, ещё можно было бы что-то сделать. Но он был прекрасен и свят. Как сама любовь.
И он же убивал человечество. Не спеша, исподволь. По двое. Но с каждым годом число уходящих увеличивалось. И "HATE" постепенно теряло контроль.
Ангел окинул людей кротким, печальным взором. Пронзительно крикнул. Позвал? Попрощался?
Кто-то рухнул на колени. Кто-то зарыдал, как ребёнок, от осознания этой красоты. Адам боролся с этим зовом. Он сам когда-то стоял перед чертой. Ещё бы шаг, и он ушёл, как Дима с Наташей. Но тогда его остановили… Помешали, образумили, подавили влечение к своей половинке… Еве. Но боль осталась. И сейчас этот крик звал, манил его в небо. Близкое, но такое безразличное небо.
Ангел ещё раз взмахнул крыльями и сорвался вверх.
Стало трудно дышать. Не хотелось смотреть на окружающий мир. Казалось, ангел забрал с собой всё, что давало силы, всё, ради чего ещё стоило жить.
В сознании Адама билась только одна мысль… Не уступить ангелу. Подавить этот зов, саму мысль, как его учили в "НАТЕ". Спасение, блок, защита. Люди не рождены для такой красоты.
Лишь руки влюблённых коснулись друг друга, Ева упала на колени. Она знала, чувствовала, что сейчас произойдёт, не сомневалась ни секунды. И когда свершилось рождение ангела, раздался его пронзительный печальный крик, призывающий на Небо, она крепко зажмурилась и зажала руками уши. Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Как в тот раз, когда они не успели… А теперь просто не имеют на это права.
"Признайся, — подумала Ева, — ты ведь завидуешь этим двоим: Диме и Наташе, чьи тела сейчас лежат на земле безжизненными тёмными пятнами, признайся, что ты готова умереть ради маленького мгновения — взять любимого за руку, уловить его взгляд, предназначенный только тебе…"
Посреди Красной площади стояли двое — мужчина и женщина. Близко. Но недостаточно, чтобы услышать друг друга, не переходя на крик.
Они разговаривали по мобильным телефонам.
— Привет, Ева.
— Привет…
— Давно не виделись, — в голосе мужчины проскочила небольшая искорка иронии. Тёплая, радостная, неожиданная…
Девушка сделала шаг навстречу мужчине.
— Не надо, Адам. Ты же всё понимаешь.
— Конечно. Нам, мужчинам, дано понимать. Вам, женщинам, верить. Может, из-за этого мне так тяжело. Мне бы хотелось просто верить, не рассуждая, не думая о том, как бы могло получиться, если бы…
— Адам…
— Прости, любимая, — мужчина легко уселся прямо на мостовую, поджав под себя ноги. Взгляды прохожих даже на миг не задержались на нём — мало ли чудаков в Москве.
— Интересно всё сложилось. Ты позволила девочке дойти сюда… Я прав?
— Да, — с вызовом крикнула Ева. — Вправе ли мы мешать?
— Вправе. Я вправе, — уточнил Адам. Он с лёгкой усмешкой смотрел на Еву. Взглядом гладил её руки, шею, плечи. Он давно не был так счастлив. Всего то и нужно было, чтобы снова её увидеть.
— Адам, я устала.
— Я тоже, любимая. Но отступать мы не вправе. И я буду бороться до последнего.
— Ты неисправим.
— Упрям, ты хотела сказать? — улыбнулся Адам.
— И это тоже… Адам, я…
— Я тоже тебя люблю, ясная. У нас то и выбора нет. Вместе нельзя, порознь невозможно… Странно… Мне сейчас так хочется подойти и обнять тебя. А там будь что будет…
— Адам…
В небе вспыхнула яркая радуга — такое часто случалось после Исхода. Адам, запрокинув голову, залюбовался разноцветной полосой, перечеркнувшей небо.
Потом резко встал и подошёл к Еве. Близко.
Осталось только протянуть руку.
И…
— Прости, любимая. Но я сделаю всё, что смогу. Может, потом…
Развернулся. И грустно улыбаясь, зашагал прочь. Если некому будет видеть радугу, то зачем всё это? Ради чего? Чем не повод, чтобы бороться до последнего?
Уже на выходе с площади, он вновь набрал номер Евы и уверенно шепнул:
— Я вернусь.
1 HATE — Humanity AgainsT Exodus. Организация, борющаяся против Исхода во всех его проявлениях.