Яростные тени (ЛП)

Он теперь сам двигал бедрами, чувствуя почти боль.

И только Лоу собрался вырваться, Хэдли отпустила его руку, скользнула ладонью между их телами и тонкими пальчиками обхватила плоть. Совершенное наслаждение. Одно прикосновение, и Лоу приподнял бедра, второе, и стал задыхаться. Еще два поглаживания, и пол разверзся. Лоу кончил быстро, яростно, пролив семя себе на живот и ей на платье.

Он помотал головой по полу, закрыв глаза, чувствуя облегчение и сожаление. Если он пытался излечить ее от фобии, то сейчас, без сомнения, сделал ошибку.

– Прости, – пробурчал он, когда Хэдли выпустила его. – Обычно я не такой несдержанный.

Шуршание вырвало Лоу из раздумий. К животу прижалась мягкая ткань. Неужели Хэдли его вытирает? Но прежде, чем он успел об этом подумать, она перестала поглаживать.

Он приоткрыл глаз и увидел, что Хэдли стоит над ним на коленях, снимая через голову черное платье. Она отбросила его и, тяжело дыша, встряхнула волосами. Обнаженные руки. Голые бедра с черными ленточками подвязок. А на теле цельная рубашка из золотистого шелка. Такая тонкая, что сквозь нее просвечивали соски.

Подол был расшит цветами лотоса вперемешку с веерами из стеблей папируса. На груди красовалась сине-зеленая крылатая Маат, египетская богиня равновесия и истины.

Хэдли робко улыбнулась, и Лоу засомневался, не умер ли он и не оказался в раю.

Хэдли затаила дыхание, пока Лоу разглядывал ее рубашку. Мадам Дюбуа постаралась на славу, и, забирая днем заказ, Хэдли счастливо вздохнула. Глупо, но она не могла подавить слабую надежду, что это белье понравится Лоу ничуть не меньше.

– О-о, – простонал он, приподнимаясь на локтях.

Хэдли обуревали противоречивые чувства: желание прикрыться соперничало с желанием, чтобы он коснулся ее там, куда устремлен тяжелый мужской взгляд.

Лоу сел, тем самым вынуждая Хэдли снова опуститься на его бедра.

– Vacker [8], ты такая красивая, боже мой! – Он провел костяшками пальцев по ключице и погладил вдоль расшитого ворота рубашки, отчего по рукам Хэдли побежали мурашки. Взмахнув густыми светлыми ресницами, Лоу зажмурился и заговорил тихо и серьезно: – Можно к тебе прикоснуться? Мне очень нужно дотронуться, просто необходимо.

– Да, конечно, да, – ответила Хэдли, обретая уверенность.

Обхватив ее за талию, Лоу кряхтя оттолкнулся от пола и поднял их обоих. У нее подгибались ноги.

– Осторожно.

Двумя руками он развернул Хэдли лицом к кровати.

– Как… – упрямица развернулась и обнаружила, что Лоу пожирает глазами вышитые веера папируса, обтягивающие ее попу.

– Боже, – пробормотал он и, похоже, потерял самообладание. На миг Лоу застыл, а уже через секунду задрал подол ее рубашки и обхватил ягодицы, разжигая тысячи искр под кожей. Он встал на колени позади Хэдли, приговаривая скорее себе, чем ей: – Их надо убрать.

Лоу поднял ее ногу и расстегнул Т-образный ремешок лодочки, отчего Хэдли, чтобы не упасть, пришлось схватиться за металлические перила кровати. Также быстро он разобрался и со второй туфелькой. Теплые пальцы стянули подвязки, а затем и один чулок. Заодно Лоу стал покрывать жаркими влажными поцелуями заднюю поверхность бедра, опускаясь все ниже и ниже, пока не лизнул чувствительную впадину под коленом.

Со вторым чулком соблазнитель справился вдвое быстрее. Казалось, Лоу соревновался в скорости с ее учащенным сердцебиением. Хэдли почувствовала, как он снял золотистые лямочки с плеч. Шелковая рубашка, лаская кожу, упала к ее ногам.

Хэдли осталась совершенно голой. Лоу пожирал обнаженное тело голодным взглядом. После той неудавшейся попытки изнасилования еще никто не видел ее в таком виде. Даже с Джорджем она встречалась в темноте и не снимала юбку.

Хэдли охватила сильная дрожь.

– Тс-с, – прошептал Лоу, и она ощутила ягодицами что-то горячее и твердое. Боже милостивый! Так скоро? Хэдли вспомнила их знакомство, и свое удивление, когда возбужденный Лоу прижался к ней в движущемся поезде… и панику, которую она испытала от такой шокирующей близости.

– Это всего лишь я, всего лишь я, – прошептал он ей на ухо.

Стоило Лоу ее обнять, как Хэдли застыла, приготовившись к неизбежному отвращению.

Сегодня она решила сражаться с этим чувством. Либо начнет считать, пока оно не пропадет, либо снова утопит в ликере, если потребуется, но…

Ничего не произошло. Даже, когда Лоу прижал ее к своей крепкой мускулистой груди, кожа к коже, и прикоснулся влажным ртом к шее.

На этот раз Хэдли не чувствовала паники, туманившей сознание и лишавшей самообладания.

На этот раз она ощущала… безопасность.

Тело расслабилось от облегчения.

Когда непролитые слезы обожгли глаза, Хэдли развернулась в объятиях милого хитреца. А Лоу поцеловал ее, словно его вели на эшафот, а она была последней надеждой на спасение. Он ласкал ее везде и сразу, погружая в чувственный жар, от которого по коже прошла дрожь удовольствия. Опустил на кровать и склонился к груди. Не стал легко целовать, не стал дразнить, а сразу взял сосок в рот и втянул. Молния пронзила ее лоно, высекая сильное желание.

Лоу отпустил сосок с влажным хлопком и одарил вниманием другую грудь. Хэдли закричала и сжала ноги, пытаясь избавиться от нарастающей жажды. К своему смущению, Хэдли почувствовала, что стала влажной и осознала, что сладострастно трется о его возбужденный член… погружаясь в вожделение и страстное влечение. Она попыталась успокоиться, но какая-то животная часть противилась этому. Хэдли раздвинула ноги и обхватила Лоу, который длинным средним пальцем раздвинул влажные кудряшки. Она дернулась и заерзала под ним.

Лоу изумленно прошептал:

– Ты такая мокрая. Боже, Хэдли! Ты меня хочешь.

Больше всего на свете. Она застонала, тушуясь, когда он провел ладонью по влаге, покрывавшей внутреннюю сторону бедер. К своему удивлению, Хэдли никогда не испытывала такого возбуждения. Когда Лоу стал выводить круги по клитору, она почувствовала щекочущее тепло, отчего еще больше увлажнилась.

Лоу застонал, и его низкий рокот Хэдли прочувствовала каждой клеточкой своего тела. Она не могла удержаться от мольбы:

– Прошу, Лоу, боже, сейчас! Умоляю.

Хэдли подняла голову и увидела, как он взял пиджак, свисавший со столбика кровати, вытащил небольшую жестяную баночку и быстро снял крышку. Промелькнуло изображение колесницы, запряженной парой львов.

О. Интересно. Она никогда ничего подобного не видела. Хэдли чуть не призналась, что использует новый метод подсчета дней цикла, и сейчас, в принципе, не опасно. Вместо этого зачарованно наблюдала, как Лоу достал кружок латекса и раскатал его по всей длине члена. Боже мой. Он мог бы продавать билеты на это зрелище. Каждая горячая девушка в Сан-Франциско с радостью бы заплатила. Если всего несколько минут назад в руке Хэдли он казался плотным и тяжелым, то теперь размеры просто устрашали. Она разрывалась между беспокойством и восхищением.

И решила остановиться на последнем, когда еще одна волна удовольствия согрела ноющее лоно.

Лоу накрыл Хэдли своим телом, теплым, сильным и крепким. Замечательное чувство. Поврежденной рукой прижал ее кисть к кровати, как совсем недавно его прижимала она.

– Это всего лишь я, – повторил он, целуя ее нижнюю губу. Их пальцы переплелись, когда Лоу раздвинул ее ноги, устраиваясь между бедер. Он прижался лбом к ее лбу. – Я никогда и никого так не хотел. Никогда. Боже мой, Хэдли, скажи, что ты хочешь почувствовать меня внутри.

– Да, – едва выдавила она.

– Скажи. – Он обнял ее свободной рукой за шею и приподнялся на локтях. Выгнувшись, прижался к ее входу, дразня и нажимая, заставляя извиваться.

– Скажи.

– Я хочу тебя…

Он вонзился в нее еще до того, как Хэдли договорила. Одним беспощадным ударом. Не ожидая почти болезненного вторжения, она вскрикнула, впиваясь ногтями ему в шею.

8

Vacker – (швед. яз.) красивая.