Яростные тени (ЛП)

– Денежный мешок?

– Он утверждает, что они зловредные духи, созданные Сетом.

– Египетским богом?

Хэдли кивнула.

– По легенде Сет собрал тени душ, чтобы устроить хаос в Загробном мире.

– А, шеуты.

– Ты знаешь этот миф?

– Ты же понимаешь, что у меня не только красивое лицо, – напомнил Лоу, и Хэдли невольно уставилась на его мускулистую грудь. Она отвернулась, чтобы закрепить повязку, а хитрец продолжил: – Рабочие Нубии на раскопках рассказывали истории о призраках, обращавшихся в черных псов, из-за которых путники пропадали в пустыне. Некоторые поговаривали, что псы-призраки сотканы из теней. Таких называли шеутами.

– Значит, Оливер не солгал?

– Оливер, – повторил Лоу, будто какое-то ругательство. – Ты говорила с ним об этом? Хэдли, что он для тебя значит?

Закончив с перевязкой, она встала.

– А можно спросить, что для тебя значит Руби?

– Я тебе уже говорил.

Она раздраженно бросила пластырь.

– Ты же сказал, что собираешься повести ее на танцы, а потом представил меня мистеру Троттеру под ее именем. Ты же периодически мне врешь. Как мне отличить правду от вымысла?

Лоу сжал ее руку. Хэдли дернулась и попыталась вырваться, но его хватка была стальной.

– Отпусти, мне больно. – На самом деле, все было не так уж плохо, но от паники мысли путались.

– Черт побери! Перестань сопротивляться и выслушай меня!

Хэдли изумилась, услышав раздражение в его голосе, и застыла, тяжело и прерывисто дыша.

– Ты права, – сказал он, чуть ослабляя хватку. – Я лгун, и мы оба это знаем. Но даже если бы это было не так, я никогда не стану подходящей тебе партией. Моя семья – иммигранты, я вырос в бедности и не принадлежу к твоему обществу, никогда не стану его частью, независимо от того, сколько денег и власти у Магнуссонов.

– Деньги и власть не всегда означают, что человек достоин доверия.

– И я не всегда вру. Давай заключим сделку, – продолжил Лоу уже спокойнее: – Помнишь, как мы стояли во дворе у зеркального пруда? Я сказал тебе правду о потере мизинца. Только тебе и никому другому. Я переживал, что женщин оттолкнет мое увечье, а ты ответила, что подходящая женщина не обратит внимания. Помнишь?

– Да.

Он обнял ее крепче.

– Понимаешь ли, у меня странное чувство, что ты можешь стать той самой подходящей женщиной. Той, кто не отшатнется от моего прикосновения.

От сильных эмоций у Хэдли перехватило горло.

– Видишь эту руку? – Он нежно сжал ее пальцы, привлекая внимания к шрамам на том месте, где когда-то был мизинец. – Я рассказал тогда правду о том, как лишился пальца, и с этих пор, всякий раз держа тебя за руку, можешь мне поверить, я тебе не вру. Веришь?

Хэдли с колотящимся сердцем подняла на него взгляд.

– Я постараюсь, мне хочется тебе верить.

– Я прошу лишь об этом. – Лоу прижал ее кисть к губам, поцеловал костяшки, отчего по руке побежали мурашки. Его голубые глаза прищурились с обезоруживающей проницательностью. – Теперь позволь мне доказать: я держу тебе за руку, так какую мне правду тебе поведать? Хочешь, поклянусь, что не расскажу никому о твоих тайнах? Я не проболтаюсь ни единой живой душе. Но ты уже это и так знаешь, иначе бы не призналась.

– Теперь ты меня не боишься?

– Боюсь ли я того, что ты способна вызвать? Разумеется, черт побери! Любой бы опасался неизвестного. Но тебя не боюсь, и в этом вся разница. Хэдли, что еще тебя тревожит? – Он притянул ее ближе, пока их ноги не прижались друг к другу. – Ты вспомнила о Руби. Что ты хочешь о ней узнать? Мне особо нечего поведать. Я не собираюсь возобновлять с ней отношения, поэтому не отвечал на ее звонки. Но в целом у меня и такой возможности-то не было. В последнее время я все дни провожу с тобой, а ночами предаюсь воспоминаниям о них.

– Лоу… – Хэдли попыталась сказать что-то еще, но у нее ничего не вышло.

Через секунду он отпустил ее руку, обнял за талию и посадил боком себе на колени. Его грудь казалась теплой кирпичной стеной у ее плеча. Столько обнаженной кожи. Хэдли немного встревожилась, когда Лоу провел рукой по ее спине и положил ладонь на бедро, а другой повернул ее за подбородок к своему лицу.

Он проговорил тихо и решительно:

– Я понимаю, почему тебе неприятно, когда тебя касаются другие люди, но со мной все иначе. В машине я солгал, будто мне все равно, что я тебя не интересую. Мне совсем не все равно. – Лоу медленно отпустил ее подбородок. – Ты ведь соврала, когда утверждала, что больше не желаешь меня целовать?

Хэдли опустила взгляд на его грудь и прошептала:

– Да, соврала.

Пока Хэдли прислушивалась к дыханию Лоу, приглушенный шум засыпающего за окнами города казался таким далеким. Она почувствовала движение у бедра. Но с натянутыми нервами, прошло несколько мгновений, чтобы понять, что происходит. У Лоу было много времени, чтобы по-джентльменски отступить или поменять позу, но соблазнитель явно не собирался этого делать.

Боже милостивый.

Ее лицо покраснело от смущения, быстро сменившегося чем-то другим, как только соски напряглись, превратившись в твердые вершинки. Руки, лежавшие на коленях, Хэдли сжала так, что ногти впились в ладони, и свела ноги вместе, молясь, чтобы Лоу ее не касался.

И в то же время молясь, чтобы прикоснулся.

Он медленно погладил изгиб ее плеча и заговорил низким хриплым голосом:

– Ты сотворила для себя небольшой остров и не хочешь сближаться с людьми, правда? Но так вечно жить не получится. Похоже, придется выслать за тобой спасательную шлюпку и вернуть на материк.

– Лоу.

Он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул.

– Вот, что произойдет: ты меня поцелуешь, а я к тебе прикоснусь.

– Я…

– Ну-у-у, мисс Бэкол, сейчас командую я, – предупредил Лоу. – Вот, возьми меня снова за руку, чтобы убедиться, что я не лгу… – Он разжал ее кулак. – Я буду действовать только рукой, и мы не встанем с этого кресла. Обещаю не дотрагиваться до кожи, а только поверх одежды. Вот и все. Ничего больше. Согласна?

– Через одежду?

– Да.

– Где? – прошептала Хэдли и тут же пожалела об этом вопросе.

Лоу зашептал в ответ, касаясь губами ее уха:

– Где угодно. Согласна?

Ее сердце заколотилось.

– Да.

– Хорошо. – Он коснулся ее губ своими. – А теперь поцелуй меня так, как тогда на пристани.

Хэдли колебалась лишь мгновение.

Стоило их губам слиться, как в ней взорвался электрический разряд. Легкая попытка вскоре переросла во что-то более глубокое. Не такое грубое и удушающее, как их последний поцелуй. Теперешнее прикосновение имело вкус скотча, зажигая огонь, горячее любого спиртного. Расслабляясь в его объятиях, она почувствовала себя легкомысленной и глупой.

Лоу выпустил руку Хэдли, и она оторвалась от его рта.

– Ну-ну, если перестанешь меня целовать, я не стану выполнять обещание, – пожурил ее хитрец.

Какой абсурд. Хэдли не собиралась участвовать в этих играх…

Он взял ее руку без перчатки и скользнул в рукав.

– Ты меня поцелуешь или мне можно коснуться твоей обнаженной кожи вот так?

– Нет, нет, нет, нет!

Она в тревоге прижалась влажными губами к его, чтобы остановить поползновения.

– Умница, – прошептал Лоу до того, как погладить ее язык своим. Он отпустил ее руку и положил ладонь на талию, но надолго не задержался. Хэдли ощутила тепло его пальцев на своем бедре, а потом выше на боку.

Она снова вспомнила критические замечания Джорджа и на мгновение заволновалась, что Лоу ощупает ее ребра и решит, что она слишком костлява. Но он не отшатнулся и не прервал поцелуй. Касался так, будто ему нравилось тело Хэдли, а как только обхватил ее грудь, все прежние волнение отступили.

– Ммм, – прошептал Лоу, прижимаясь к женским губам. – Как раз то, что надо. – Он погладил большим пальцем острый сосок, отчего на Хэдли накатило наслаждение. Она ахнула. Лоу застонал и прижался членом к ее бедру. Заговорил весело и чувственно: – Правда, приятно? Давай попробуем по-другому, а ты обними меня за шею. – И как только Хэдли его послушалась, он через платье сжал сосок, перекатывая между пальцами. Ее ноги раздвинулись как Красное море перед Моисеем, и Хэдли чуть не упала с его колен.