Яростные тени (ЛП)

Как только гости полакомились рыбой, доктор Бэкол похлопал по столу, и его обеспокоенные помощник появился из тени. Отец Хэдли постучал ложкой о бокал, и все разговоры утихли.

– Я очень благодарен вдове Флад, которая гостеприимно открыла нам двери своего дома на этот вечер, – объявил он. За столами раздались приветственные крики и возгласы. – Каждый год эта встреча имеет для нас особое значение не только потому, что многие присутствующие любезно открывают бумажники, пользуясь налоговыми льготами – то есть делают благотворительные взносы для нашего прекрасного музея.

Смех гостей отразился от мраморных стен.

– Еще мы встречаем старых друзей, чтобы вспомнить, чего мы добились в этом году и поделиться чаяниями на следующий. И как вы все знаете, мое здоровье уже не то. Погодите, не жалейте меня. Я пока еще не на смертном одре. Но я стар и устал, отдав департаменту антиквариата двадцать пять плодотворных лет. Пора дать шанс человеку моложе и умнее.

Сердечко Хэдли заколотилось с удвоенной скоростью. Пелена спала с ее разума. Неужели отец сегодня объявит своего преемника в присутствии совета попечителей и директора музея? Она думала, что он подождет до собрания в следующем месяце, но он решил сделать это сейчас.

О боже, нужно же будет хоть что-то произнести. Однако она совсем не готова выступать перед всеми этими людьми. Какой горький и сладкий, но насколько приятный сюрприз. Ей придется сказать пару слов, выглядеть элегантно и постараться не злорадствовать над Джорджем, который что-то шептал на ухо жене одного из попечителей.

Хэдли посмотрела на Лоу и покраснела. Она не понимала, почему хочет добиться его уважения. Глупо, но она радовалась, что он увидит ее триумф. Весь ее тяжелый труд наконец получит признание.

Отец откашлялся и продолжил:

– Как вы знаете, мистер Лоу Магнуссон только что вернулся с широко известных раскопок на острове Филы. – Минутку. Почему он говорил о Лоу? – Он любезно предложил музею эксклюзивную возможность предложить цену за свои находки.

У Хэдли в висках застучало. Она не могла сосредоточиться на словах отца. Ученая степень. Калифорнийский университет, Беркли. С отличием. Восходящая звезда в своей области. Она посмотрела на Лоу, который тоже выглядел ошеломленным. Хэдли прерывисто задышала.

– … и поэтому я с огромным удовольствием выставляю кандидатуру мистера Магнуссона на голосование в качестве моего преемника.

Зазвучали вежливые аплодисменты. Лоу ответил, упомянув, какой неожиданной чести его удостоили и все в таком духе.

Он претендует на должность Хэдли. Она была преемницей отца, прямой наследницей. Для этого она училась, работала. Она заслужила этот пост больше, чем любой другой мужчина за этим столом. И в тысячу раз больше, чем Лоу Магнуссон.

Он кратко покачал головой, делая вид, что ни при чем. Браво! Какая игра! По-тихому очаровать девушку в саду – проще простого, потому что она настолько соскучилась по обществу других людей, что приняла бы любое внимание, – а потом сесть и забрать корону победителя.

Какой же дурой она была.

От ярости и обиды из-под пола появились Мори. Гротескные фигуры с черными конечностями и мигающими глазами. Чудовища, усиленные ее болью. Мертвые, вызванные из мира духов. Хэдли их не понимала и с трудом ими управляла, но духи слились в извивающуюся массу мрака и тени, поднимаясь по мраморным стенам и колоннам. Нюхом чуяли шанс вырваться на свободу, вытаскивая картинки из разума Хэдли.

«Приказывай нам», – шептали они в ее голове. Темные мстители, готовые исполнить ее волю. Отплатить мерзкими деяниями. Напустить страха, покалечить, убить.

Негативные эмоции Хэдли были словно падаль. А привлеченные к ним, вечно голодные духи копались в ее разуме. И готовы были следовать ее повелению.

«Его», – подумала она, чувствуя, как глаза наливаются слезами ярости. «Нет, обоих. Отец должен ответить за предательство, а Лоу – за представление и ложь. Они оба виноваты».

Директор музея как раз встал и поднял тост за кандидата, а ее духи скользнули по потолку, будто черный выхлоп, к своей цели: большой хрустальной люстре над столом.

Потолок сотрясся.

Гости застыли с бокалами в руках.

До того, как ослепнуть, отец Хэдли мог видеть Мори. Но сейчас великий доктор Бэкол не понимал, что происходит, как и остальные гости, которые нашли логичное объяснение непонятному происшествию.

– Землетрясение?

И только это слово слетело с чьих-то губ, как гостей за столами охватила паника.

Оливер вскочил с места и посмотрел наверх. Он заметил духов? Как такое возможно? Ладно, неважно. Слишком поздно уже призывать их назад.

Сотни хрусталиков зазвенели в унисон. По потолку пошла трещина. Электричество заискрилось. И когда свет в люстре померк, одна из цепей, на которых она крепилась, порвалась с ужасным металлическим скрежетом! Люстра накренила на бок, как большой стеклянный маятник.

В зале раздались испуганные крики. Стулья заскрипели по мрамору, а гости бросились врассыпную.

Все, кроме ее отца, который не видел, куда идти. И Лоу, который пытался поднять слепца с места, тогда как Оливер тянул Хэдли в противоположную сторону.

– Хэдли! – заорал ее отец.

Его голос проник в туман ее гнева, вернув здравый смысл.

Отец знал, что дело в ее духах – он знал, знал, знал!

О боже! Что она наделала?

С огромным усилием Хэдли отослала Мори прочь. Они пропали в потолке, когда она уже отчаялась и закричала:

– Бегите!

Слишком поздно.

Порвалась вторая цепь, и хрустальная люстра рухнул вниз, будто машина, сброшенная с обрыва. Люди пронзительно завопили.

Лоу отпихнул стул, обхватил рукой доктора Бэкола и повалил на пол, когда люстра упала на стол, взорвавшись осколками и щепками.

Магнуссон-младший прополз под дрожащей махиной, которая едва держалась на столе, оттаскивая отца Хэдли в безопасное место. Сама же виновница произошедшего забилась в руках Оливера и отпихнула его, едва не упав, стремясь добраться к Лоу и отцу.

– Папа!

– Я в порядке! – рявкнул он, прижимаясь к стене.

Лоу стряхнул осколки с плеча ее отца, а потом посмотрел на себя.

– Ты… – начала она.

– Цел ли я? Думаю, что да. – Он словно в тумане отряхнул пиджак и, посмотрев на разрушения, спросил: – Что тут, черт возьми, произошло?

– Ты! – рявкнул ее отец, покраснев от ярости. – Ты и твой мелочный гнев. Матери было бы стыдно за тебя.

Пока в зале раздавались крики и беспокойные разговоры, Лоу прищурился и с подозрением переводил взгляд с Хэдли на ее родителя.

Бог знает, прав ли был отец, Хэдли почти не помнила мать. Он имел право злиться, ведь она его чуть не убила. А заодно Лоу, и других гостей. Она посмотрела на окружающий хаос. Кажется, никто не пострадал, но бедные слуги были в панике.

Хэдли почувствовала, что сейчас заплачет, и, прежде чем отец выдавит еще слово, а Лоу догадается о причине обвинения, она повернулась и вышла из дома.

Глава 8

К крышам вдоль Бродвея льнул тяжелый туман. На вечеринку Хэдли привез шофер отца, но об этой мелочи она вспомнила только на улице. Было холодно, а она умудрилась не только забыть перчатки, которые сняла на ужине, – наверное, они упали с ее колен во время происшествия с люстрой, – но и забрать шубу. И что теперь? Вернуться, поджав хвост?

– Хэдли.

Повернувшись, она увидела идущего по обочине Оливера.

– Вы в порядке? – спокойно и по-деловому спросил он, надевая теплое пальто, которое так и манило замерзшую Хэдли. Возможно, он по-джентльменски предложит вернуться в дом за ее верхней одеждой? – Нам надо поговорить о том, что только что случилось.

– Не понимаю, о чем вы.

– Меня совершенно не потрясают явления не из нашего мира.

Значит Оливер видел Мори. Подобные люди редко встречались. Очень редко.

– Мне многое ведомо о преисподней.

Интересное определение, но подойдет, как и любое другое. Хэдли точно не знала, откуда появились Мори. Она годами искала информацию, но нашла только крупицы, ничего определенного и применимого на практике. Прямо как распускать свитер: как только его распутаешь, он превращается в бесполезную горку ниток.