маленькое летнее приключение

Поспешно захлопнув челюсть, Торми воззрился на старичка, пытаясь определить по внешнему виду, как давно тот спятил? Хотя, если здраво рассудить, и рассматривать окуривание помещения дурманом, как наведение чар - то пожалуй. Но об этом всем знать необязательно.

- Не наводи на Торми напраслину! Имей ввиду, он ученик моего Анемона, а тот не будет брать кого попало в свой дом!

Теперь Торми решил челюсть и вовсе не захлопывать. А что, пусть висит. Лишние действа напрягают.

- Этот мелкий проказник и тебя на свою сторону утянул! Он очень опасен, хитер и двуличен!

Торми зевнул. Не так давно его тут просили кому-то помочь, однако…

- Не смей отзываться о Торми в плохом тоне! Все что я знала о нем, я знала с твоих слов, из писем, которые ты мне слал, а они были не очень лицеприятными и более того, лживыми! Я около недели гощу у Анемона, и ни разу не слышала, чтобы он на него кричал, выражая недовольства. Мальчик делает по дому все что прикажут и не грубит. Он вежливый и отзывчивый, и я больше не позволю оскорблять его в моем присутствии!

С отвисшей челюстью пришла быть очередь дедушке Ау. Торми к нему не присоединился исключительно из-за самовыдержки и самовнушения - не терять концентрацию ни при каком давлении из вне!

- А как же я? -наконец выдал старикашка, справившись с первым громом среди ясного неба на сегодня (вчера-то прошла нешуточная гроза). - Ты меня развяжешь?

Тетушка встала, достала откуда-то из горла платья платок, и принялась приводить себя в порядок, протирая лицо.

- Поскольку паленья вчера не загорелись, -молвила она между делом, - то наказание продлится до вечера, ввиду смены способа.

- Ну что я сделал? Пощади, -взмолился сосед, покрасневший на солнце как рак, с выступившими каплями пота на лбу.

- Ты травмировал ребенка! Подглядывал за Анемоном! Снабжал меня ложной информацией! И только вчера вечером я наконец прозрела, и увидела все твои прегрешения, как на ладони. Тебе нет прощения, пока ты не покаялся, распятый на этом чучелЕ!

- Я понял! -воскликнул дедушка Ау, приободрившись. - На тебя действуют злые духи этого места, которое пропиталось миазмами зла. Но ты одумаешься…

- Ах вон оно что! -перебила тетушка, подбоченясь, и Торми понял, что ему пора; тут и без него разберу… то есть приберутся. А Люциль продолжала, раздувая ноздри от гнева, как бык на красную тряпку: - Значит ты вот какого мнения об Анемоне! Значит миазмы! А ну посмотрим-посмотрим. Пожалуй, я дровишки-то подожгу!

Последние слова Торми слышал уже на подходе к дому, и был рад не участвовать в сем действе.

Немного передохнув у заднего входа в дом, и ополоснув лицо водицей из кадки, Торми пригляделся - нет ли дыма в направлении огорода, и убедился, что не видно. Его до глубины души поразила перемена в тетушке. Как говорится - от любви до ненависти. А если она вздумает остаться с ними жить навсегда? В Анемоне она давно души не чает; Тею воспринимает, как невестку; и даже вопрос с ним, с Торми, уже решен положительно. Мальчик обмер сердцем, находя перспективы на будущее плачевными. Начать с того, что с помощью тетушкиных кулинарных способностей он очень скоро умрет с голоду, если не отравится раньше времени. И потом Люциль назойлива, как мошка, и докучлива. Ей нельзя оставаться в их доме. Долго Торми этого не вынесет!

Он направился к калитке, по пути соображая, что надо бы сотворить какую-нибудь гадость. И чтобы старшей родственнице Анемона это так не понравилось, что она съехала бы из дома, как можно скорей. Сил уже нет!

Мимо пролетел нож и впился острием в дерево. Торми отпрянул, покосившись на распахнутое окно. Никак Тея опять буйствует. Если так и дальше пойдет, однажды он не почувствует опасности, не увернется… Мальчик прибавил скорости и выкатился из калитки на дорогу. Сбагрить оружие и жить спокойно, - если такое вообще возможно в доме учителя, - вот о чем мечтал Тормазнизио.

Завернув за угол, он обнаружил впереди какое-то столпотворение. Народу было человек пятьдесят, преимущественно женского полу, и это посреди дороги, и это… Он пригляделся, подбираясь ближе, и узрел поверх голов собравшихся столб, на котором был кто-то привязан. Чего это? Кого-то опозорить хотят? Он пролез в глубины волнующейся толпы, примечая до боли знакомые зеленые ленты, и замер, наконец разглядев кого там примотали, соорудив для этой цели деревянный помост.

- Ну как? -осведомился голос рядом. - Скажи, что я хорошо справилась.

Торми медленно перевел глаза на довольную обладательницу незамысловатого вопроса в сиреневом премиленьком платье, проглатывая слово за слово все ругательные сочетания и, изображая подобие улыбки, выдавил:

- Очаровательно. Умереть не встать!

- Правда? -засветились озорством ореховые глаза Хамидореи. - Я знала, что ты оценишь. Ты единственный, кто способен оценить. Я тебе благодарна за своевременное оповещение об опасности. Ты настоящий ученик Анемона! Чуешь угрозу за версту. Всегда готов прикрыть учителя, не то что этот, липовый, - кивнула она в сторону Шиконе, который медленно страдал на столбе, будучи предметом издевательств и насмешек крайне недовольных девушек.

Его одежда уже превратилась в жалкие лохмотья, но главное "блюдо" еще было впереди. Торми почувствовал жалость к бедолаге, оказавшемуся в таком ужасном положении с его почина.

- И что с ним теперь будет?

- Да на кол его посадим. Шутка.

- Послушай, Хамидорея, по-моему, ты чуточку переборщила, -начал мальчик издалека. Признаваться, что он навесил девушке шоколадных конфет на уши, он не был готов, да и не собирался.

- То есть? -нахмурилась Хами.

- Ты слишком уж разошлась, -пояснил он, тепло улыбнувшись.

- В записке ты написал, что Анемону угрожает опасность в лице этого молодого человека. Мы установили слежку, но он постоянно умудрялся слинять. А вчера мы вообще ничего не поняли, когда вы бесследно исчезли в стене.

- Но вы все равно не растерялись. -Торми уже не знал - радоваться ему этому или нет.

- По чистой случайности одна из наших девушек когда-то состояла в банде Эхмеи, и прекрасно знала, куда ведет тот ход в стене, которым вы воспользовались, только не знала, как его открыть, и повела к парадному. Нас естественно не пустили и отослали куда подальше, причем так нагло и бестактно, что мы уже просто не могли этого оставить. Вы не возвращались, мы подумали, что Шиконе навлек на вас смерть, и тогда решили штурмовать "крепость", если так можно выразиться. Но проблема в том, что мы недостаточно умеем владеть оружием, а вернее им умеют владеть единицы, да еще и крови никто не хотел, вот мы и решились на бесхитростный способ -одурманивания. Нам открыли не сразу - пришлось изрядно подолбиться, - и камбалай знает, что им там потом пригрезилось, но распахнули ворота они с такими маслеными улыбочками, что дать под дых каждому из охранников стало делом чести. Прорвались, как говориться с боем, но без потерь, если не считать пары тройки девиц, которые сняли шарфики. Видите ли у них в носу засвербило. Вот безмозглые дуры! А там уже рукой было подать до тронного зала, где предположительно зависала верхушка криминальных структур. Как выяснилось, там же находились и вы, вместе с этим аморальным субъектом. - Тыкнула Хамидорея в направлении экзекуционного столбика, преисполненная негодования. - Мы столько прошли, столько преодолели, а ты говоришь, что он не заслуживает казни.

- Но ведь у меня были только подозрения насчет него, и я не думал, что дело возымеет такой широкий оборот, -пространно заговорил Торми, пытаясь найти выход для Сломанного Крыла, поистине жертве непредвиденных обстоятельств. - И потом нельзя не брать в расчет, что он нам помог.

- Это чем же?

Ну допустим, Торми он действительно помог встретиться с Эхмеей, но для Хамидореи эта помощь сомнительного качества.

- В доме учителя лежит контрабандный товар, естественно не принадлежащий Анемон-сенсею. Это все проделки Магистра Тараканиана. Но плату за него потребовали с Анемона, если он конечно не вернет товар обратно.