Страница 2 из 20
— Лейтенант Кравчук, за мной! — вновь скомандовал майор и направился к дверям.
За спиной Кравчука выстроились девять десантников, ожидая последней команды.
— Лейтенант Кравчук, — негромко произнес Рогов. — В бою всякое бывает… Поэтому, если со мной что-нибудь случится, команду отрядом принимаете вы… Сразу же после приземления собирайте людей и немедля уходите, чтобы враг не смог застать вас на месте выброса… Вам, Зеленцов, надлежит тут же связаться с нашим командованием и сообщить о приземлении в районе высоты 157,2. Затем вы свяжетесь с командованием партизанского отряда товарища П., с которым отныне мы будем действовать сообща, и, сориентировавшись, укажете координаты сброшенного десанта… Пароль и отзыв вам известны. Все, товарищи…
Сбрасывание парашютистов должно было занять всего несколько секунд. Это необходимо для того, чтобы люди не разлетались далеко друг от друга и тем самым не увеличилось бы время их сбора в боевую единицу.
Наступила короткая и торжественная тишина, всегда предшествующая выброске. Парашютисты стояли, как в строю, ожидая последней команды.
И все же каждый невольно вздрогнул (Рогов это понял по той легкой дрожи, которая на мгновение потрясла его тело), когда завыла сирена: это был условный сигнал «приготовиться».
Рогов распахнул дверь. Струя резкого студеного воздуха, как хлыстом, ударила по лицу.
— При отделении от самолета не задерживайтесь… Как только почувствуете себя в воздухе, парашюты открывайте сразу, — отдавал Рогов последние наставления.
В этот миг раздались короткие прерывистые звуки сирены: прыгать!
— Пошел! — отрывисто скомандовал Рогов, и лейтенант Кравчук, сделав шаг вперед, сразу провалился в мутную и ледяную пустоту.
— Быстрей! Быстрей! — торопил майор, и десантники один за другим падали, как в пропасть, в холодную мглу.
Наконец, легонько подтолкнув последнего бойца, Рогов сделал шаг вперед, за дверь, но тут произошло нечто непостижимое: вместо ледяной, захватывающей дыхание бездны он внезапно очутился у противоположного борта самолета. Его швырнуло туда с такой силой, что он, ударившись головой об угол скамьи, почувствовал головокружение. В ту же секунду он увидел, что дверь самолета стремительно рванулась кверху, а в ее пролете вдруг засверкали яркие блестки, послышался сухой и частый треск.
«Самолет накренился на бок», — мелькнула мысль, и тут же другая: «Скорее вниз!»
Рогов поспешно встал. Когда самолет вновь выравнялся, майор стремительно рванулся к двери и прыгнул.
И опять произошло нечто непостижимое: не успел он дернуть кольцо, как ощутил резкий, знакомый толчок открывшегося парашюта.
«Что за черт! Автоматически он открылся, что ли?» — подумал Рогов и глянул вверх.
Но странное дело: вместо купола он увидел над собой самолет, к стабилизатору которого тянулись стропы его парашюта.
А под ним плавно снижались его десантники: их силуэты смутно виднелись на фоне густой черноты.
Сомнений больше не было: парашют Рогова зацепился за хвост самолета.
Не успел майор еще как следует осознать случившуюся катастрофу, как где-то рядом раздался сухой треск, сверкающие трассы пуль или снарядов устремились к самолету. Корабль, видимо, был обнаружен вражеским истребителем.
Но мысль о собственной опасности была заглушена тревогой за судьбу товарищей: фашистский пилот, пустив несколько очередей по самолету, может ринуться вниз, чтобы расстрелять приземлявшихся парашютистов.
«Успеют ли они достичь земли раньше, чем „мессер“ их обнаружит и начнет расстреливать?»— сейчас это было самое важное.
И Рогов смотрел вниз, а не вверх.
Парашютов десантников уже не было видно.
«Мессершмитт» гудел где-то в стороне, повидимому, готовясь к новой атаке на самолет.
Рогов вздохнул с облегчением.
Теперь он мог трезво оценить свое положение. Но взглянув вверх, майор почувствовал, как холодок пробежал по его спине: из-под правого мотора самолета вырвались острые языки пламени.
— Поджег-таки, стервец, — пробормотал Рогов. — Ну, теперь, кажется, все, майор Рогов… Можете проститься с жизнью…
И это было так. Жизнь майора Рогова висела на волоске: горящий самолет мог взорваться каждую минуту, а перерезать стропы парашюта — дело далеко не легкое. Была и другая опасность, пожалуй, наиболее серьезная: «мессер» уже заходил для очередной атаки, и его пули могли прошить Рогова.
Он уже слышал над головой завывание вражеского самолета.
— «Ну, конец», — подумал Рогов.
Глава вторая. Герр Качке
Полковник Курт Амедей фон Качке — начальник немецкого гарнизона города Сухова — был высокий, сухощавый и длинноносый человек с черными, маленькими, как у хорька, и посаженными близко друг от друга глазами. Эти глаза в своих узких и глубоких лунках бегали быстро, ни на чем подолгу не останавливаясь.
Дурная и страшная слава шла о нем. Окрестные жители прозвали его хорем — и за его узко посаженные бегающие глаза, и за рыжеватый, как у хорька, цвет волос на его голове, похожих на смазанную жиром шерсть, и за то, что своими ухватками он был подстать этому хищному зверьку: всегда нападал тихо, внезапно, оставляя после себя кровь и смерть.
Курт Амедей фон Качке часто говаривал в своем кругу, что в дальние времена его предки сражались с войсками Ивана Грозного и были разбиты. Теперь ему, потомку ливонских рыцарей, настала пора рассчитаться за все. Он истребит русское племя, оставив только тех, кто станет работать на полях его поместий, где-нибудь на самых плодородных землях Украины и Дона.
В это раннее утро полковник Качке сидел за большим письменным столом, разделанным под мореный дуб, и его бегающие глаза шарили по карте во всех направлениях. Он намечал очередную карательную операцию против партизан в районе квадрата «Марс 6».
Карта, лежащая перед полковником, была аккуратно разграфлена на равные квадраты. Каждый квадрат имел свое астрономическое или зоологическое имя — «Юпитер-2», «Луна-4», «Сатурн-10», «Тигр-1», «Волк-3», «Барс-8» и т. д.
Эти названия квадратов обширного района, где оперировали партизаны, полковник Качке придумал сам и в высшей степени гордился столь звучными и загадочными именами.
Занятый старательным вычерчиванием жирных стрел, вонзающихся в квадрат «Марс-6» из города Сухова, фон Качке был страшно рассержен внезапным и стремительным вторжением в кабинет своего адъютанта Гуго Вальтера.
Но, остановив свои бегающие глаза на взволнованном лице адъютанта, он понял: произошло что-то очень важное.
Между тем, Гуго Вальтер щелкнул каблуками, пригладил свои редкие белесые волосы, расчесанные на пробор, с плешинкой на темени и, шагнув к столу начальника гарнизона, отрапортовал тонким, срывающимся тенорком:
— Господин полковник, по сообщению из штаба соединения, в районе квадратов «Сатурн-10» — «Волк-3» выброшен с трех кораблей большой десант русских.
С этими словами он протянул полковнику радиограмму.
Курт Амедей фон Качке сдержал готовое сорваться с его губ взволнованное восклицание и молча начал бегать глазами по карте, в поисках этих квадратов.
Гуго Вальтер, наклонившись над столом, торопливо проговорил:
— Позволю себе заметить, господин полковник, это здесь…
И его мизинец с длинным конусообразным ногтем ткнулся в карту.
Фон Качке остановил свои глаза на мизинце адъютанта, потом поднял голову и с тревогой произнес:
— Но это всего в 10–12 километрах от нас!?
— Так точно, господин полковник… В 10 километрах, — подтвердил Вальтер, щелкнув каблуками.
— Черт возьми, лейтенант, — пробормотал Качке. — Положение серьезное…
— Позволю себе заметить, господин полковник, настолько серьезное, что его превосходительство генерал-майор Зитц нашел целесообразным немедленно пополнить наш гарнизон двумя батальонами войск СС, а вам, господин полковник, он предписывает усилить охрану бензобашен. По мнению его превосходительства, десант высажен с целью диверсии против наших бензобашен, питающих горючим всю армейскую группировку, действующую на этом участке восточного фронта.