Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 24

— Опасно верить в такое, — сказал он. — Будь осторожен.

Малх кивнул, но не стал скрывать раздражения.

— А ты как справляешься? — спросил он.

Бодешмун возвел глаза к небу.

— Молюсь моему богу. Прошу, чтобы он позаботился о них в царстве мертвых.

Для Малха это было уже слишком. Более чем достаточно.

— Мне надо идти, — пробормотал он.

И решительно зашагал, оставляя позади отчаявшегося Бодешмуна.

Вскоре Малх дошел до Агоры. Увидев множество сенаторов и других политиков, выругался. Он и забыл, что этим утром должно состояться важное обсуждение. Уже подумывал сменить планы и прийти, но потом передумал. Сейчас большинство в Собрании поддерживало Ганнибала, и вряд ли это изменится в ближайшем будущем. Помимо восстановления авторитета Карфагена через подчинение иберийских племен и угрозу Сагунту, союзнику Рима, Ганнибал способствовал обогащению города. Хотя более отдаленные его планы еще и не были всем известны, мало кто из старейшин о них не догадывался.

Увидев Госта, Малх скривил губы. Тот всегда думал о предстоящей войне с Римом и всегда выступал против нее. Дурак, подумал Малх. С возвратом авторитета и богатства Карфагена война с Римом становилась неизбежной. Главной причиной была аннексия Сардинии, всего один из примеров несправедливого обращения Республики с его народом. За последние годы Рим продолжал угрожать Карфагену, делая это безо всякого уважения, посылая в Иберию своих соглядатаев, туда, где они не имели власти, заключив союз с Сагунтом, основанным греками городом, который находился в сотнях миль от Италии. Они даже имели наглость наложить на Карфаген одностороннее обязательство не расширять свои владения на север, в сторону Галлии.

Погруженный в мысли, Малх не увидел, что Гост его заметил. Когда толстяк с самодовольным видом подошел к нему, было поздно поворачиваться к нему спиной. Выругав себя за намерение дойти до бухты короткой дорогой, Малх вежливо кивнул Госту.

Тот противно улыбнулся.

— Не идешь на обсуждение этим утром? — спросил он.

— Нет, — ответил Малх, пытаясь побыстрее пройти мимо.

Неуклюже двигаясь из-за полноты, Гост перегородил ему дорогу.

— Мы уже заметили, что тебя не было на последнем заседании. Твоих ценных замечаний нам не хватало.

Малх резко остановился. Госту было плевать, даже если бы он узнал о его смерти, не говоря уже о присутствии на собрании. С каменным лицом поглядел на собеседника:

— Что тебе нужно?

— Знаю, что в последнее время у тебя на уме более важные вещи, чем Карфаген, — с улыбкой произнес Гост. — Семейные дела.

Малху хотелось сдавить Госту горло, так, чтобы у него из орбит выскочили глаза, но он понимал, что это лишь наживка.

— Уж ты-то точно всегда о благе Карфагена печешься, — язвительно ответил он. — И уж совсем не о серебре из иберийских рудников.

Округлые щеки Госта слегка зарделись.

— Нет у города более преданного слуги, чем я! — выпалил он.

С Малха этого было достаточно. Он оттолкнул Госта локтем, больше не сказав ни слова.

Но тот не унимался.

— Если устал ходить в храм Мелькарта, остался еще Тофет Баал Хаммона.





— Что ты сказал? — резко развернувшись, спросил Малх.

— Ты слышал, — ответил Гост с улыбкой, больше похожей на гримасу. — Может, у тебя самого для жертвы лишь скот найдется, но в трущобах достаточно тех, кто продаст младенца за горсть монет.

Видя, что Малх начинает злиться, Гост укоризненно поглядел на него.

— Такие жертвоприношения спасали Карфаген в прошлом. Кто скажет, что подобающее приношение не умилостивит Баал Хаммона и не вернет твоего сына?

Удар Госта ранил Малха в самое сердце, но он знал, что лучшая защита — нападение. Нельзя давать этому псу поблажек.

— Ганнон мертв, — прошипел он. — Любой дурак это знает.

Гост вздрогнул.

Малх ткнул ему в грудь пальцем.

— В отличие от тебя я не стану убивать чужого ребенка, чтобы просить что-то у бога. И своего никогда не предложу, в отличие от некоторых, здесь стоящих. Это дикарство. Так не поступают те, кто действительно любит Карфаген и готов отдать за него собственную жизнь.

Оставив Госта стоять с открытым ртом, Малх спешно покинул Агору.

Этим утром обход порта снова не дал никаких результатов. Малх и не ожидал чего-то иного. Он послушал разговоры о погоде на море между Карфагеном и Сицилией, о священном месте, где совершали жертвоприношения Сцилле, споры о том, какой в городе самый лучший бордель. Поглядел на капитанов купеческих судов, осторожно переговаривающихся в надежде побольше выведать у собеседника и поменьше рассказать самому. На пьяных моряков, которые, покачиваясь, возвращались на свои суда. Домохозяйки сидели у порогов домов, работая за прялками, шлюхи еще спали после ночи. Из гончарных печей неподалеку поднимался дым. В тавернах, где сейчас было еще мало народу, двери были открыты нараспашку, а вот у лотков со свежим хлебом царило оживление. Остановившись, чтобы купить лепешку, Малх наткнулся на знакомого, искалеченного ветерана войны в Сицилии, которому регулярно платил за информацию. Пока что он ничего ценного от него не слышал. Тем не менее Малх снова купил ему хлеба. Немного надо, чтобы завоевать хорошее отношение бедняка, Гост этого никогда не поймет. Они пошли по улице вместе, не обращая внимания на сорванцов, выпрашивавших хоть корочку хлеба. Малх глядел, как увечный ветеран с наслаждением ест, а потом молча отдал ему свой хлеб. Эта еда тоже долго не задержалась. Поглядев на морщинистое худое лицо воина, Малх задумался, были ли у него когда-нибудь жена и дети. Не доводилось ли ему сталкиваться с такими тварями, как Гост, предлагающими деньги за ребенка. Думать о таком было нестерпимо, и Малх был рад, что темные ритуалы в Тофете более не прельщали большинство людей.

— Благодарю, господин, — пробормотал ветеран, вытирая с губ крошки.

Малх наклонился к нему и стал ждать — скорее, по привычке — какой-нибудь информации.

Ветеран неуверенно кашлянул и почесал блестящую красную культю — все, что осталось от его правой ноги.

— Кое-что видел вчера вечером, — сообщил он. — Может, и ничего особенного.

— Рассказывай, — окаменев, приказал Малх.

— В порту заметил бирему, раньше я такую еще здесь не видел… — Ветеран сделал паузу. — Сама по себе — ничего необычного, но я подумал, что моряки выглядят слишком жесткими парнями для обычного купеческого судна. И, похоже, немного перестарались, пытаясь показать, кто они такие, понимаете меня, господин? Громко болтали о своем товаре, о деньгах, которые хотят за него получить.

Малх почувствовал, как его сердце забилось сильнее.

— Сможешь показать судно? — спросил он.

— Еще лучше, господин. Я видел, куда пошли этим утром капитан и несколько его моряков. Они были в таверне, в четырех улицах отсюда. Совершенно никудышной. — Ветеран смущенно поглядел на него.

Даже у самых бедных есть своя гордость, подумал Малх.

— Я хорошо награжу тебя.

Сжимая в руке самодельный костыль, тот улыбнулся и поковылял вперед. Малх двинулся следом, в шаге за ним.

Вскоре они дошли до постоялого двора, захудалого сооружения из глинобитного кирпича с низкой крышей, в его дворе стояли грубо отесанные скамьи и столы. Хотя было еще рано, в этой таверне народу хватало. Моряки, купцы и прочий сброд из всех народов мира сидели вплотную друг к другу, хлебая из глиняных чашек и нестройно распевая песни. Проститутки с накрашенными лицами сидели у мужчин на коленях, шепча им что-то на ухо в надежде заработать. Среди осколков битой посуды, лежащих на покрытой пылью земле, тощие дворняжки дрались за обглоданные кости. У Малха прихватило живот от вони дешевого вина и мочи, но он пошел к свободному столу следом за ветераном. Они уселись, не глядя на остальных. Вместо этого попытались привлечь внимание хозяина таверны или его помощницы, неряшливой женщины в платье из дешевой ткани.

Наконец им это удалось. Вскоре на столе появились красный глазурованный кувшин и два стакана, принесенные самим владельцем. Украдкой глянув на новых посетителей, столь не похожих друг на друга, он сразу же ушел, поскольку кто-то начал кричать за другим столом, и тут же выкинул из головы замеченное противоречие. Ветеран налил вина и дал кружку Малху.