Пророк

– Нет, – воскликнул он. – Я видел другое. Мы победим. Это будет начало новой эры.

– Значит, кто-то из нас подменил видение измышлениями, выдал желаемое за действительное, – улыбнулся я. – С пророками это бывает – обычная профессиональная ошибка.

Он отошел к столу, тяжело оперся на него и пристально посмотрел на меня.

– Почему ты считаешь, что именно твое видение было истинным?

– Потому что я видел десятки стран, где подобное уже было. А еще я знаю, к чему могли привести эксперименты подобных мечтателей. Я видел Ленина и во что бы превратил Россию коммунизм, если бы победил. Там ведь тоже в теории были великие цели. Сейчас уже невозможно представить разделенную империю на задворках мировой политики и экономики. А ведь это было бы, случись Ленину победить. Ведь он был такой, как ты. Нас спасли те, кого когда-то называли «слугами самодержавия». Это они создали условия для установления гражданского общества. А революции, Гоюн, всегда отбрасывают народы назад. От дел уходят профессионалы, торжествует хам. Кому это на пользу? Кому это поможет в развитии? Какая новая эра, если те же уроки придется повторять?

– Ну и как ты думаешь это менять? – тихо спросил Гоюн. – Ведь я не верю, что тебя все устраивает.

– Эволюция, Гоюн, – ответил я. – Это долгий, но верный путь. И пройти его надо весь, спокойно, экономя силы. Без рывков. Любой скачок, перепрыгивание оборачиваются в будущем куда большими бедами. Для стран – реформы. Для отдельных людей – путь познания.

– Долго же они будут идти, – усмехнулся Гоюн.

– А разве мы куда-то торопимся? Зачем вообще затеяна вся эта канитель, которая зовется жизнью, как не для того, чтобы мы пришли к осознанию высших истин. Но прийти каждому суждено в одиночку. Толпой туда не загонишь.

– Если их не встряхнуть, они никуда не пойдут.

– Тот, кто готов, будет искать всегда. Кому это не надо – не поможет ничто.

На несколько секунд Гоюн задумался. Его взгляд стал отсутствующим. Потом он вскинулся.

– Нет, – решительно заявил он, – я не мог ошибиться. Я одержу победу.

– Тогда лучше убей меня, – тихо сказал я. – То, что я тебе предсказал, случится лишь в этом случае.

– А если нет? – пристально посмотрел он на меня. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза.

– Не могу я тебя убить, – тихо сказал он. – Ты в Гатчине, я... неважно. Мы говорим телепатически, физическое воздействие невозможно. Психически я над тобой не властен. Ты, чай, не какой-нибудь адвокатишка – мелкая душонка. Да и не хочу я тебя убивать. Оставайся. Если я все делаю правильно, то мне не помешают никакие демоны. Если ошибаюсь... Мне будет приятнее погибнуть от твоей руки, чем от пули тупого спецназовца. Будем сражаться. Пусть судьба сама разрешит наш спор. Прощай.

– Ваша светлость, – раздался за моей спиной чеканный голос.

Я вздрогнул и обернулся. Передо мной вытянулся в струнку офицер личной охраны государя.

– Ваша светлость, – повторил он, – его величество просит вас к себе.

Глава 26

АУДИЕНЦИЯ

Государь сидел за своим столом, нахмурясь. Я сел напротив него.

– Я не ожидал от вас такого выступления, князь, – тихо сказал император.

Я промолчал.

– Ваше предложение наносит удар по самым основам нынешней политики России, – продолжил император. – Впрочем, вы мне именно это и обещали. Скажите, вы действительно считаете, что существующий порядок вещей должен быть изменен?

– Это неизбежно, ваше величество, – ответил я. – Все, что имеет начало, имеет и конец. Если не начнешь меняться сам, тебя начнут менять обстоятельства. Вы, наверное, заметили, что программа Шебаршина несет не меньшие изменения. Да и действия Гоюна в не меньшей степени ведут к переменам. У нас нет выбора: меняться или нет. Выбор в том, в какую сторону проводить изменения.

– Пожалуй, – согласился государь. – Скажите, насколько вы убеждены, что те негативные последствия от реализации программы Шебаршина, о которых вы говорили, действительно будут иметь место?

– Совершенно убежден, ваше величество.

– Почему?

– Во-первых, это логично.

– Шебаршин тоже логичен в своих прогнозах. Пока я не видел, чтобы его логика уступала вашей.

– Ну что же, в этом случае выбор за вами, ваше величество.

– Не горячитесь, князь. Я хочу до конца понять последствия планируемых нами шагов. Да, программа Шебаршина несет в себе целый ряд негативных моментов. Впрочем, как и любая программа действий. Однако она, по крайней мере, достаточно ясна. Что же до ваших идей, князь, то, признаюсь, они во многом меня озадачили. Ведь это не просто разворот государственной политики. Фактически, это отказ от доминирующей позиции России в мире.

– Это отказ от искусственного сохранения этих позиций, ваше величество. Если государство является заслуженным лидером, никто и никогда этого не может оспорить. Но если доминирующая позиция поддерживается искусственно, это путь к катастрофе. Все, что неестественно, – отвратительно и имеет ужасный конец.

– Возможно, – задумчиво произнес государь. – Но вот ваша позиция по поводу воссоединения США. Пятнадцать лет мы работаем на расчленение нашего бывшего врага. Пятнадцать лет именно неурядицы на североамериканском континенте позволяют нам оставаться единственной сверхдержавой. Тем более я не ожидал услышать слова о благе возможного возрождения США от вас, князь.

– Все, что неестественно, отвратительно и имеет ужасный конец, ваше величество, – повторил я. – Все, что естественно, прекрасно и, в конечном итоге, идет во благо. В свое время для США было естественным развалиться. Это было обусловлено ошибками руководства США, это произошло из-за слепоты американского народа. Возможно, теперь ему настало время объединиться, как и немецкому.

– Да, насчет Германии отдельный разговор, – нахмурился император. – Но они, по крайней мере, вот уже шестьдесят лет не претендуют на мировое господство. Да и в случае объединения у них на это шансов будет не много. Времена изменились. Сейчас с нами или США могла бы конкурировать только единая Европа, но до этого далеко. А вот Америка... Тем более, что, как вы помните, ваша роль в ее разделе не так уж мала.