Пророк

– Я слышал, что вас отстранили от управления делами, – сказал Хо. – Такая неприятность. Мне очень жаль.

– Пустяки, – отмахнулся я. – Давно искал возможности отдохнуть, вот мне она и представилась. Долина слушает Небо.

Хо понимающе кивнул.

– Вы, наверное, хотите посмотреть отснятый материал и побывать на съемочной площадке?

– Конечно. А много материала?

– Порядочно. Считайте, треть сцен уже сняли.

– Однако у вас и темпы, – присвистнул я.

– Коммерция, старший брат. Знаете, сколько стоит съемочный день? Я хочу получить максимальную отдачу от каждого вложенного вами рубля. Здесь все так снимают, поэтому Порт-Артур и выпускает почти столько же фильмов, сколько Москва.

– Похвально, – одобрил я. – Но качество страдать не должно. Фильмы из Порт-Артура, по сравнению с московскими и питерскими, не зря считаются дешевкой. Ты все же собрался снимать не только коммерческий фильм. Когда мы с тобой говорили в Петербурге, у тебя было много замечательных мыслей, как показать боевые искусства, потому я и профинансировал твой проект. Не хотелось бы ради коммерции терять смысл.

– Конечно, старший брат. Кстати, о финансах. Вы, наверное, захотите проверить расходы?

– Хватит и отчета главного бухгалтера. Мне будет куда интереснее узнать, какие изменения ты внес в сценарий.

– Вы так уверены, что я изменил сценарий?

– Конечно. Ты парень умный, работаешь, а значит, корректируешь свои взгляды, переоцениваешь сделанное. Так что без изменений не обошлось.

– Точно, – Хо снова слегка смутился. – Я и правда сильно изменил сценарий. Некоторые сцены оказалось сложно снять технически, а другие потребовал убрать коммерческий директор, сказав, что они не кассовые, но дело не в этом. Сейчас я действительно многое узнал, и многое переоценил, и, конечно, сценарий подправил. Знаете, меня это даже немного пугает. Сейчас я еще могу вмешиваться в сюжет, а потом? Ведь я буду развиваться дальше, на многие вещи стану смотреть иначе, от чего-то даже откажусь. А фильм таким и останется... Не будет ли мне потом стыдно за него?

– Не бери в голову. Ты снимаешь коммерческий фильм. Коммерческий директор считает, что фильм будет кассовым. А девятьсот девяносто девять зрителей из тысячи вообще не поймут, что ты хотел сказать. Кто-то увидит боевик с большим количеством драк, кто-то – детектив из жизни бизнесменов. Им другого и не надо. Вот увидишь, будут обсуждать постановку боевых сцен и сюжетные выверты, но не философию, которую ты стремился заложить туда.

– Но ведь будет тот один на тысячу, кто поймет. Учитывая, сколько народа посмотрит фильм, это не так уж и мало.

– Что ж, они порадуются, узнав в тебе ищущего.

– Боюсь, что не все так добры, как вы предполагаете, ваша светлость. Даже по боевым искусствам я могу судить, что большинство людей склонны подмечать чужие ошибки, а не успехи.

– А что тебе до них? Их ты все равно не переубедишь. Используй тех, кто поумнее: они помогут тебе понять твои ошибки. А остальные пусть куражатся.

– Эх, мне бы так относиться к жизни. Будет обидно, если мой фильм начнут критиковать.

– Начнут в любом случае. Чем лучше ты создашь фильм, тем жестче к нему отнесутся коллеги и критики. Никто не уделяет много внимания откровенной халтуре, зато если сделаешь что-то действительно стоящее, тогда держись. Кому-то не понравятся твои взгляды на жизнь, кто-то позавидует твоим успехам в ушу, кто-то – доходам, но все они будут критиковать именно фильм, потому что это проще всего. Терпи. Мир не переделаешь. Решай свои задачи. Вот ты снимешь картину и многое поймешь в коммерции, в кинематографии, получишь новый опыт, переоценишь взгляды. Это уже польза. А ты к тому же на этом еще и денег заработаешь, в то время как большинство людей за обучение платят. Видишь как замечательно! А критику дели на две части. Ту, что по делу, принимай к сведению. Опять же наука и, кстати, тоже бесплатная. Может, оно и стоило под огонь критики встать, чтобы много нового для себя узнать. А та, что со злобы, считай что комплимент. На бездарей не злятся по-настоящему. Люди злятся, когда их за живое задевают, а чтобы задеть за живое, уже нужна кое-какая сила.

– Кстати, – встрепенулся Хо, – я и в ушу кое-что новое открыл.

– Обязательно покажи, – улыбнулся я.

В ресторане отеля тихо играла музыка. Я неторопливо расправлялся со свиной отбивной. Хо ерзал на стуле и мало обращал внимание на свою тарелку.

– Старший брат, что же вы все молчите, – наконец не вытерпел он. – Вам не понравилось то, что вы увидели?

– Нет, тренировка была великолепной, – ответил я. – Ты очень многого добился за это время. Ты стал лучше двигаться. Молодец.

– Но мне кажется, вы чем-то расстроены? Или вас огорчили рабочие материалы фильма? Вам не понравились изменения, которые я внес в сценарий?

– Нет, фильм получается хороший.

– Тогда почему же?

– Скажи, зачем ты вообще затеял его снимать?

– Как зачем? Я же вам говорил. Я хочу рассказать правду о боевых искусствах.

– А она нужна? В кино?

– Конечно! Как же люди узнают правду?

– А как ее узнал ты?

– От учителя. И еще потому что практиковался.

– Они тоже могут найти учителя и практиковаться.

– Но так поступают только единицы.

– Значит, остальным это не надо: ни боевые искусства, ни правда о них.

– Как... не надо?

– А вот так. Зачем им это, если они все равно не занимаются ушу?

– Но может быть, они начнут заниматься, когда посмотрят фильм?

– Когда они посмотрят фильм, у них появится еще одна иллюзия. Кто-то решит, что ушу – это религия, кто-то, наоборот, отринет и учителей, и традиции. Мало ты видел недоучек, которые заявляли о создании собственных стилей? Адекватное восприятие ложится только на подготовленную почву. Ты ничего не объяснишь людям, только запутаешь их. Хочешь, чтобы шли заниматься ушу, – сними обычный боевик, и дело с концом. Люди на драки клюют. Зачем ты туда еще философию приплел? Или хочешь новую секту создать?

Хо потупился. Я с трудом стряхнул внезапно навалившуюся на меня сонливость и посмотрел на парня уже теплее.

– Ладно, не принимай близко к сердцу. Кажется, я слишком устал после перелета. Что-то не в своей тарелке.