Страница 30 из 40
— Сеок вызывает Восьмую.
Ответа нет.
— Восьмая, это Сеок. Захватчики, ответьте!
Всё ещё ничего. Неужели я последний из роты? Неужели сто благородных воинов Огриса уже пали? Я переключаюсь на другие каналы.
— Сеок всем Захватчикам. Запрашиваю подкрепления, — треск помех и ничего более.
Я достигаю пика и смотрю вниз. Нужно убираться отсюда. На огромном ковчеге есть и другие роты, и я должен предупредить их о демоне. Я вижу выход — огромную арку из резной кости. Я приземляюсь в сотне метров от неё, и похожий на мраморный пол трещит под ударами сапог. Демон позади, и лишь пламя преграждает мне путь к относительной безопасности.
Я шагаю вперёд и вижу в нём большие и громоздкие силуэты. Космодесантники. Выжившие? Я окликаю их.
— Приветствую, братья…
Я умолкаю, когда они выступают из пламени. Это космодесантники, но не мои братья, а окутанные колдовским огнём громадные чёрные тени, чью зловещую броню покрывают словно вырезанные из кости тайные символы. У неотвратимо наступающих воинов шлемы-черепа, как у капелланов, а их болтеры подняты и неподвижны.
Когда я вижу их, то чувствую себя странно. Я космодесантник и не знаю страха… но вздрагиваю, когда гляжу на этих призраков, чья холодная бледная плоть и голые кости видны сквозь пластины разбитых доспехов. Видя их инфернальный облик, я понимаю, что, хотя демон является угрозой, эти жуткие космодесантники — такие похожие и одновременно непохожие на меня — гораздо, гораздо опасней.
Пальцы сжимаются, и я, злой и сбитый с толку, не понимающий ничего, готовлюсь ощутить удары о нагрудник. Но выстрелы проходят мимо, оставляя огненные следы. Я чувствую прилив адреналина, ведь я всё ещё жив, поворачиваюсь и вижу демона. Он поднимает копьё и бросает в нас. Я отскакиваю в сторону, но эти призрачные космодесантники просто идут дальше. Копьё проходит сквозь них, словно сквозь туман, а затем петляет и возвращается в пылающие когти хозяина.
Совершенно безмолвные мрачные воины продолжают стрелять. Существо ревёт и опускает копьё по широкой дуге, однако не может им навредить. Космодесантники выпускают ещё больше болтов, но пылающая ярость их оружия столь же бессильна против бога огня. Огня.
— Огонь! — восклицаю я. Я открываю связь по всем каналам, надеясь, что безмолвные воины услышат. — Огонь. Это порождение его раскалённой ярости. Ваше пламя не навредит ему.
Они слышат. Словно направляемые единой волей призраки поворачиваются и стреляют вновь, на этот раз в стеклянный купол. Очереди обрушиваются на него, по поверхности идут трещины. Вселенная словно на мгновение задерживает дыхание, а затем задыхается, когда стекло раскалывается. Из комнаты вырывается воздух, унося с собой тела как эльдаров, так и Захватчиков, и простые обломки. В тот же миг угасает пламя, исчезают призрачные воины. Они пришли из пламени и теперь с ним же уходят.
Я хватаюсь за колонну, перчатки глубоко впиваются и держат меня на месте. Я смотрю на бога войны. Он вонзил копьё в пол и вцепился в него обеими руками. Демон, чьё пламя угасло, словно съёжился. Я вижу трещины на древке копья. Я вижу возмездие.
Я подтягиваюсь в сторону врага и, моргнув, активирую прыжковый ранец. Он несёт меня к демону, едва преодолевая тягу воздуха, и тогда я вывожу скорость выше безопасного режима. Этого достаточно. Я врезаюсь в копьё, и оно раскалывается от удара.
На мгновение демон и я зависаем в воздухе. Мы смотрим друг другу в глаза, и мои чувства наполняет вечность ненависти, войны и невыразимого отчаяния. Затем нас обоих тянет к пролому. Мир кружится вокруг, всё плывёт перед глазами. Я пытаюсь вновь включить ранец. Тщетно. Я теряю сознание.
Когда я прихожу в себя, то плыву в пустоте в окружении парящих тел космодесантников. Возможно, некоторые ещё живы, и доспехи будут питать их, как и меня, пока не прибудет помощь. Я включаю спасательный маяк и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Идхарэ.
Я вижу огонь, думаю о пришедших из пламени призраках и снова чувствую незнакомую дрожь. Я успокаиваюсь и жду, наблюдая как внизу горит мир.
Лори Голдинг
Анимус Малорум
Убежище сотрясалось от ярости разгорающегося на поверхности боя. Даже здесь, под более чем пятьюдесятью метрами усиленного рокрита и пластали атаки ксеносов потрясали само основание базилики.
Брат Марко знал, что это не может продолжаться долго. Он должен действовать быстро.
Каждый приглушенный удар вызывал дождь из мусора и каменной крошки, сыплющейся из разваливающейся кладки над его головой. Под взором святых и безжизненным взглядом бессчётных имперских героев он прокладывал себе путь с осторожностью мастера, думая о том, что поступок, который он собирается совершить, после войны назовут не иначе как святотатством.
Фонари на его костюме отбрасывали пару одинаковых пятен света; и хотя аугментические системы его брони проходили диагностику перед боем, нельзя было сказать, что все системы оставались в норме. Низко наклонившись в узком тоннеле, он сгрёб горсть пыльной, измельчённой кости руками в латных рукавицах, и медленно и осторожно проверил контакты сорок шестого подрывного заряда. Сложно было представить, что в этот момент вокруг существовало что-то кроме практически непроглядной темноты вокруг.
Он вздрогнул от неожиданного взрыва статики в вокс-передатчике в ухе.
Спокойно…
Несколько секунд в воксе раздавались звуки далекого боя, затем послышался голос. Идентификационная руна, вспыхнувшая на наруче, показывала, что канал был открыт самим капитаном Эриксом, и было похоже, что он чем-то серьёзно озабочен. Марко услышал стаккато болтерного огня, воинственные крики зеленокожих и рёв цепного меча, рассекающего плоть ксеноса.
— Марко, доклад.
Тон капитана был резок, и голос выдавал в равной мере отчаяние и усталость. Все эти безнадёжные усилия породили лишь слабую надежду.
— Почти всё готово, мой господин. — Ответил Марко, схватившись рукой за голову, когда очередной удар потряс катакомбы. — Я запечатал все туннели в точках девятнадцать, двадцать шесть и двадцать семь. Заряды заложены в основных переходах, а также под основанием главного храмового комплекса. Я жду вашей команды.
Связь вновь прервалась. Особенно громкий взрыв прозвучал в воксе со стороны Эрикса, а Марко и вовсе почувствовал его через грязные плиты под ногами. Рёв зеленокожего был прерван новой болтерной очередью, и капитан прорычал через боль:
— Ты готов оставаться на позиции, когда будет отдан приказ?
— Конечно, мой господин. Если мы не хотим позволить врагу прорваться через эту святую землю, мы не можем допустить технический сбой. Это мое истинное призвание, как технодесантника — и моя жертва будет гарантировать, что…
Новые разряды статики закрались в канал, нарастая слабыми толчками подобно неустойчивому пульсу. Марко увидел, что идентификационная руна погасла, хотя жизненные показатели Эрикса оставались в норме.
— Господин! Мой господин, вы меня слышите?
Ответом ему были отрывистые всплески вокс-помех. Возможно, виной тому была радиация, а возможно грубые телепортационные поля ксеносов.
Или же сотни тонн земли и камня, отделяющие Марко от боевых братьев.
— Господин, пожалуйста, подтвердите приказ.
Связь растворилась в море помех, которые затем прервались зловещей тишиной. Марко выругался и попытался открыть новый канал.
Затем фонари на костюме мигнули; один, а за ним и другой — замерцали и погасли, как слабый огонь, задутый ветром. Его улучшенное зрение еще позволяло ему видеть очертания тоннеля вокруг, но подземная темнота была практически непроницаемой. Он вспомнил, что оставил свой шлем на гололитическом столе в казарме, и недовольно заскрежетал зубами.
Звякнул ауспекс на поясе. Марко взял его, ожидая увидеть рост уровня радиации или нарушения структурной целостности конструкций над головой, смещающихся под воздействием апокалиптической битвы наверху.
Он нахмурился.