Дотянуться до звезд

К нам домой. Это его дом. Его квартира. Моего там ничего нет. За два месяца, что живу с ним тут, я не привнесла в общий бюджет ни цента. Я и раньше чувствовала дискомфорт по этому поводу, но сейчас это чувство достигло своего апогея. Не хочу быть содержанкой!

Я понимала, сейчас не время говорить об этом, и поэтому держала свои мысли при себе, пока машина несла нас в сторону квартиры Блейка.

Молча мы покинули машину и так же молча поднялись в квартиру. Я знала это помещение как свои пять пальцев, и хотя разум мне твердил — я тут чужая, эти стены успокаивали меня. Дарили некое спокойствие.

Тишина начинала давить на психику, но ни один из нас не решался начать разговор первым.

— Прости меня, — наконец послышался тихий голос Блейка. — Я повел себя как эгоистичный и упертый ублюдок. Ты просила меня не возвращаться сюда, даже Билли говорил, что это плохая идея. Но я вас не слушал, я думал только о том, чтобы как можно быстрее и масштабнее развернуть свое дело.

На несколько секунд мужчина замолчал, но вскоре продолжил.

— Когда две недели назад мне стали приходить эти конверты с угрозами, я испугался. Чертовски струсил. Но вместе с тем, мне хотелось, как обычно решить все самому. Если бы я тебе сказал, то ты бы не пострадала. Господи.

Он сел на пол у стены и уткнулся в свои колени. Вскоре он поднял на меня взор полный муки, и мое сердце сжалось.

— Мая, я так перед тобой виноват. Мне жизни не хватит искупить то зло, что ты перенесла по моей вине.

Умом я понимаю — это крик души. Ему сейчас плохо, он чувствует себя виноватым. Но эта жалость… Я не хочу, чтобы он был со мной из-за чувства вины и жалости.

— Блейк, мне не нужна твоя жалость, — ответила я голосом, лишенным эмоций. — Я не хочу, чтобы ты был со мной из чувства вины.

Мужчина уставился на меня так, словно у меня выросло две головы.

— Ты в своем уме? — ошарашенно спросил он. — Если я и чувствую себя виноватым, то только потому, что люблю тебя больше жизни.

Вскочив, он начал мерить комнату шагами.

— Ты всерьез полагаешь, будто мне есть дело до этой раны? Что я люблю тебя за внешность? Мая, не хочу хвастать, но у меня было полно красивых женщин. Порой, даже ослепительно красивых. Но ни одна из них не вызывала у меня никаких чувств, кроме вожделения. А ты… — он запнулся. — Только с тобой я узнал, что значит любить. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Наполняешь мою жизнь смыслом и светом. Господи, Мая! Да ты и есть моя жизнь!

Произнося этот монолог, Блейк отчаянно жестикулировал. В глазах плескалась искренность. Эти слова шли от сердца, я чувствовала это. Но будет ли так всегда?

— Мне страшно, — честно призналась я.

— Чего ты боишься? — спросил Блейк.

— Того, что однажды ты уйдешь. Устанешь каждый день видеть перед собой урода. Ведь мужчины любят глазами.

Каждое слово, опасение, высказанное вслух, имели очищающий и успокаивающий эффект. Я действительно почувствовала облегчение, высказавшись.

Блейк закатил глаза, а затем усмехнулся. Правда, как-то грустно.

— И откуда в твоей голове такие глупости? — спросил он. — Мая, мне все равно, как ты выглядишь, я тебе уже об этом говорил. — Что? — То есть, нет, конечно, ты красивая, и мне приятно сознавать, что рядом со мной такая женщина, но не нужно думать, что какой-то шрам может меня оттолкнуть.

— Но… — начала, было, я.

— К тому же, — перебил Блейк, — С возможностями современной медицины, это не проблема. Я уверен, есть способ избавиться от шрама, или хотя бы сделать его незаметным. Только скажи, и все будет.

Судя по всему, он серьезно. Странно, я даже не задумывалась о таком варианте.

— Так ты не собираешься уходить?

— Сколько мне еще повторять? Нет, нет и еще раз нет. Я уйду, только если ты сама прогонишь меня. И даже тогда не уверен, что смогу это сделать.

Блейк притянул меня к себе и поцеловал. Очень нежно и осторожно. Его слова были бальзамом на мою истерзанную душу. Сердце хотело верить ему. Какой-то мерзкий голосок продолжал нашептывать мне гадости, но я упорно игнорировала его. Я люблю Блейка и должна ему верить. Ведь именно он — моя жизнь, мое счастье.

POV Блейк.

Я поставил на пол последнюю коробку. Вроде брали не сильно много вещей, а кажется, что барахла море.

Со времен беды, изменившей мой взгляд на жизнь и жизнь в целом, прошло полтора месяца. Как я и зарекался, я решил оставить Лос-Анджелес в прошлом. Мая с энтузиазмом поддержала меня. Она с самого начала была против возвращения.

Как только мы сошлись на мнении, что не будем жить в городе, полном призраков моего прошлого, встал вопрос, куда нам ехать?

Мы долго раздумывали над этим вопросом. Мне вообще не хотелось оставаться в Штатах, мало ли. Лондон, мы отвергли в силу гадкого климата, по тем или иным причинам отпадало место за местом. В итоге мы остановили свой выбор на Австралии. Умеренный, теплый климат и большие возможности для бизнеса.

Переезжать всегда тяжело, особенно если речь идет о другом континенте. Слишком много проблем и вопросов надо решить. Где жить? Что брать с собой? С чего вообще начинать новую жизнь в месте, где все чужое.

Первым делом, я решил подыскать место для жилья. Это было весьма непросто и затратно, но в итоге мы приехали не в отель, а в свою собственную квартиру. Нашу квартиру. Именно нашу, так как оформил я ее пополам напополам. Мая владела наравне со мной половиной площади. Конечно, сейчас девушка об этом не знает и вряд ли будет довольна, как все это раскроется, но я надеюсь, это позволит ей чувствовать себя увереннее.

Помню, как она говорила про то, что чувствует себя содержанкой. Что у нее нет ничего своего в нашем доме. Мне этот разговор совсем не понравился. Ей придется понять, все мое и ее тоже. Мне не нужно все это без нее.

Надо так же будет подумать над вопросом ее трудоустройства, раз ей так необходимо самоутверждение. Но все это, после лазерной коррекции шрама на ее лице. Я думал, что, таким образом, возможно, убрать лишь маленькие дефекты, но доктор Коннорс, признанный профессионал с мировым именем в индустрии красоты, утверждал, что это новый, инновационный способ. К тому же почти безболезненный. Правда и не дешевый. Да и плевать. Годами, выполняя мерзкую работу, я собрал прилично денег и уверен смогу заработать еще.

Больше всего меня беспокоило нестабильное состояние психики девушки. У каждого есть свой предел терпения, точка, после которой человек не выдерживает и ломается, и я боюсь, что у Маи случился этот самый надлом. Хочу сходить с ней к психотерапевту, но не знаю, как склонить ее к этому. Она не безумна и не псих, но я вижу — ей тяжело. Девушка не знает, кому и чему верить, лишь железная воля не дает ей сломаться окончательно. Мне больно постоянно наблюдать за ее внутренней борьбой, я хочу, чтобы она была счастлива и спокойна.