Страница 13 из 15
Река блестела спокойная, умиротворенная. Издалека даже не было видно, что она течет. Баржа черным утюгом лежала на берегу. Алик бежал по тропинке, зябко съежившись, прижимая к боку удочку. Около баржи остановился и посмотрел по сторонам. Нигде никого не было. Бросив удочку на землю, вскарабкался по рулю наверх. Остановился… Где искать Лешкин наган? Конечно, в домике, на корме. Домик был маленький, с двумя крошечными оконцами, в которых давно не осталось ни одного стекла. Алик потрогал дверь. Она висела на одной петле. Пришлось ее приподнять и потянуть на себя. Но дверь все равно до конца не открылась, она зацепилась концом за неровную палубу. Алик толкнул ее ногой и чуть не упал. Он хотел повернуться лицом к домику, но вдруг почувствовал, как кто-то приподнял его за воротник. Алик рванулся, замахал беспомощно в воздухе руками и ногами и шлепнулся на пол домика.
С большого ящика, занимавшего половину помещения, на мальчишку смотрела Рыжая Берта. А за спиной у Алика стоял Лешка. Он обошел мальчишку, сел на краешек ящика:
– Ну? Что ты здесь делаешь?
– Ничего.
– Зачем пришел?..
– Подожди, – сказала Берта. – Алик, подойди сюда. Зачем ты пришел?
– Рыбу ловить.
– Ну, вот видишь, – повернулась Берта к Лешке, – человек пришел ловить рыбу.
Она зевнула, принялась закалывать волосы. Но Лешка даже не обратил внимания на слова Берты. Схватив мальчишку за шиворот, он заволок его за домик и притянул к себе:
– А может, не рыбу?
– Что?
– Я знаю что. Смотри!
– Я пришел рыбу ловить. Вон моя удочка.
Берта заколола волосы и вышла из домика.
– Кучерявенький! – позвала она, – Ты не знаешь, у вас в переулке никто не сдает комнаты?
– Не знаю.
– Узнай. Потом мне скажешь.
Она потянулась, потрепала Алика по щеке. Лешка стоял сзади нее, хмуро глядел на Алика.
– Пойду, – сказала Берта.
– А ночевать где будешь эту ночь? – спросил Лешка.
– К Зинке поеду.
– А к матери не поедешь?
– Там, откуда меня хоть раз выгнали, я больше никогда не появляюсь, – она слезла с баржи, помахала рукой. – До свиданья, Кучерявенький!
Лешка зевнул. Ему хотелось проучить как следует Алика, но еще больше хотелось спать. Он дал мальчишке подзатыльник и пошел в домик:
– Смотри, если соврал, я все равно узнаю.
– Я пришел ловить рыбу.
Лешка сел на ящик, потянулся, еще раз зевнул. Поскреб рукой в волосах, в пальцы ему попалась соломинка. Он посмотрел на нее и выбросил.
– Иди, лови! А я спать буду. Дверь закрой, куда пошел?
Алик вернулся, закрыл дверь. Потом уныло поплелся к тому месту, где бросил удочку. Берта миновала луг и теперь быстро шла по дороге в сторону школы.
18. Проводы старой баржи
Звонок! Пятый «В» с шумом ринулся в коридор, и через несколько минут в классе остались четверо: Гога, Шурка, Заяц и Алик. Гога долго пытался застегнуть второй замок у своего портфеля, хотя знал, что он не застегивается. Шурка сидел перед раскрытой книгой. Он вот-вот должен был догнать коварного помощника мистера Свенка. Алик искал стиральную резинку, которая куда-то закатилась. А Заяц просто ждал, когда все будут готовы.
Мальчишки уныло плелись по берегу. Им предстояло бросить дома портфели, поесть и идти к Лешке.
– Гля! – вдруг остановился Гога.
Это слово всегда выражало у него высшую форму удивления. Старая баржа покачивалась на воде. По ней бегали два человека с шестами, отталкивались, помогая катеру отбуксировать ее на середину реки.
Синенький катерок развернулся и сначала медленно, а потом все быстрее поволок баржу вниз по течению.
– Сто чертей на сундук мертвеца! – радостно крикнул Гога.
– Ий-хо-хо! И бутылка рому, – подхватили ребята.
И Алик тоже подхватил. Он крикнул «ий-хо-хо» громче всех, потому что баржа увозила сердце Кащея Бессмертного.
– Лешкин обрез уплыл, – сказал Гога.
Все засмеялись, а Шурка подбросил портфель, из которого посыпались книжки.
– Буду весь день читать, – заявил он.
– А я пойду сегодня ловить рыбу, – обрадовался Гога.
– А я… – сказал Заяц и замолчал. Он не знал, что он будет делать.
– Сто чертей на сундук мертвеца!
– Ий-xo-xo! И бутылка рому!
Ребята побежали домой. Алик тоже сначала побежал, а потом остановился. Он хотел наверняка убедиться, что обрез уплывает в такую даль, из которой Лешка его уже не достанет.
Синенький катерок резво бежал впереди громоздкой баржи и увозил ее все дальше и дальше. Алик по крутой боковой лесенке, выложенной из неровных булыжников, прямо с берега поднялся на мост. Здесь он облокотился на перила и простоял до тех пор, пока баржа не превратилась в маленькую черную точку, а потом и вовсе не скрылась за поворотом. Алик перегнулся через перила и выпустил из рук щепку. И когда щепка достигла воды, бросился домой.
Дома пробыл недолго. Схватил альбом с рисунками и снова оказался на улице. «Пойду к Маринке в гости», – решил он.
И Алик пошел. Он шагал широко, подражая военному, который впереди Алика печатал шаг. Мимо со звоном проносились трамваи. Вдруг с трамвая, который мчался навстречу военному и навстречу Алику, спрыгнул на полном ходу какой-то парень, и прежде чем его увидеть, Алик догадался, что это Лешка.
– Куда идешь?
– В гости, – ответил Алик и показал альбом.
– А ребята где?
– Нету, все ушли рыбу ловить.
– Та-ак, – протянул Лешка. – Пойдем, позовешь всех в баржу, я хочу с ними поговорить последний раз и кое-что показать им и тебе тоже, Кучерявенький.
И тут, как тогда в классе, Алика подхватило. Он сложил три пальца лягушкой и, присев, сказал:
– Фигу.
– Что?
– Фигу, фигу!
– А ну, подойди ближе!
Он хотел схватить Алика своими длинными руками, но Алик отскочил, бросил на землю альбом и поднял обеими руками здоровый булыжник.
– Брось камень, – приказал Лешка.
– Не брошу.
– Брось, кому говорят!
Лешка двинулся на Алика. Он не думал, что маменькин сынок бросит в него огромный камень. Где там бросить, когда мальчишка еле держал его обеими руками. Лешка только был очень удивлен. Он медленно приблизился к Алику и медленно, давая возможность мальчишке опомниться и положить камень на место, размахнулся:
– Сейчас дам!..
Но дать не успел. Алик обрушил камень ему на ногу, а сам отскочил в сторону. Лешка подпрыгнул и весь скорчился от боли:
– Ах ты, гад.
Прихрамывая, он кинулся за мальчишкой, но Алик увернулся и спрятался за стволом дерева. Лешка подобрал альбом, потер ушибленную ногу. Какая-то сердобольная женщина остановилась, потрогала камень ногой, посочувствовала Лешке:
– Больно он вас, молодой человек?
– Ничего.
– Вот ведь какой маленький, а уже хулиган. Вы его поймайте и в милицию. Хотите, я вам помогу?
– Его самого надо в милицию! – крикнул из-за дерева Алик.
Лешка сделал хитрый выпад, чтобы схватить мальчишку за курточку, но Алик увернулся и побежал сломя голову к другому дереву.
– Его самого надо в милицию! – крикнул он оттуда. – За цветы!
– Ну, ладно, придешь за альбомом, – сказал Лешка и зашагал прочь.
19. Маринка
«Ну и пусть пропадает альбом, – решил Алик, – там всего три рисунка. Подумаешь, новые, что ли, нельзя нарисовать. Карандаш, вот он, остался».
Лягушка в своем сквере сидела мокрая и блестящая, потому что фонтан работал и серебристые струйки воды, взвивающиеся к небу, скрещивались вверху, как раз над лягушкой.
На арке Маринкиного дома мелом много было сделано всяких надписей. В одном месте кто-то неторопливыми ровными буквами вывел. «Маринка задавака». В другом месте кто-то корявыми, стремящимися разбежаться в разные стороны буквами написал: «Маринка + Кимка = любовь».
Алик оглянулся, поднял сырой осколочек красного кирпича и старательно замазал Кимку. А когда проходил арку, то увидел еще одну надпись на стене, самую большую: «Кимка дурак». Алик улыбнулся ехидно и не стал ничего замазывать.