Страница 38 из 39
Опасности они пока не представляли, поскольку их не увлекала наука, а ее — администрирование. Марте было интереснее разобраться с тем, что произошло с Виком Логовым.
Техническое задание на создание прототипа ложной памяти для проекта псевдозаселения Марса показалось ей перспективным. Идея была очень хороша! И в самом деле, какая разница, доберется ли подопытный «переселенец» до своего инопланетного дома в реальности или сможет в полной мере пережить все перипетии полета и трудного выживания на чужой враждебной планете с помощью тщательно смоделированного блока ложной памяти? Тем более, что внедряемые воспоминания покажутся объекту эксперимента более чем достоверными и неотличимыми от реальных.
На практике было доказано, что обычные человеческие воспоминания, как правило, не только менее красочны и менее информативны, чем искусственные, но и, к тому же, имеют тенденцию со временем забываться, чего с блоками ложной памяти произойти не может.
Человеческая память на удивление коварна и лжива. Часто воспоминания имеют лишь отдаленное отношение к происшедшим событиям. Кое-что важное мы забываем, кое-что домысливаем, кое-что перевираем. Наша психика пытается вытеснить из воспоминаний все негативное и болезненное, мешающее оптимальной работе организма. Люди даже не замечают, что их память деформирована, они привыкли жить с естественной ложной памятью и не видят в этом ничего дурного.
Во многих отношениях искусственная ложная память, каким бы парадоксом это не казалось, с точки зрения поддержания здоровья, предпочтительнее естественной.
Но это всего лишь теория. А в реальности получается не так гладко. Марте, например, пришлось столкнуться со странной реакцией Вика Логова на внедренную ложную память. Конечно, это была ее ошибка. Еще на курсах повышения квалификации ее предупреждали, что ни в коем случае нельзя использовать в качестве испытуемого литератора, тем более, настоящего писателя. Врожденный эгоизм, свойственный представителям этой профессии, немедленно переводит элементарную психологическую задачу в разряд трудновыполнимых.
Но и с писателем Марта справилась бы, но совершила свою вторую ошибку — забыла проанализировать список фобий и навязчивых идей, важных для этого человека.
С Виком Логовым надо было прекращать работу в тот самый момент, когда она в первый раз услышала от него дурацкую максиму: «Если я не смогу писать книги, зачем жить»? Но Марта решила, что человек, отправляющийся на Марс, решивший раз и навсегда покончить со своей земной жизнью, про книги не вспомнит. Она ошиблась, и все пошло не так. А ведь еще ее учитель, профессор фон Заусениц, любил повторять, что психофизик не способен решать за своего пациента. Нельзя бороться с натурой человека, нужно использовать ее в своих целях. Почему Марта забыла про эти слова, осталось загадкой для нее самой.
И природа человеческой психики показала себя во всей своей красе. Две мощнейшие психологические установки: твердое желание лететь на Марс и нежелание продолжать жить, потеряв возможность заниматься писательским трудом, естественно, вступили в противоречие.
Его сознание нашло удивительный по своей простоте выход: оно разделилось на условного «переселенца» Логова и «писателя» Вика. Марте было чрезвычайно интересно наблюдать за такой необычной метаморфозой. По теории, одна половина Логова должна была справиться с другой. Но к немалому ее удивлению, вытеснения не произошло. Они общались друг с другом, словно и в самом деле были разными людьми.
Логов подробно рассказывал Марте о придуманной жизни «переселенца». Это были поистине удивительные беседы, он довольно быстро потерял способность отделять реальность от проекции блока ложного воспоминания. Умельцы из Центра свою работу делают качественно. Но вот что никто не мог предсказать, так это нешуточную борьбу, которую он вел со своей писательской сущностью. Чтобы стать примерным «переселенцам», желающим только одного — считаться одним из парней, которым удалось покорить чужую планету, он должен был сначала отказаться от главного стержня своего существования, того, что раньше было принято называть смыслом жизни. «Зачем мне жить, если я не смогу писать книги»? Логов повторял эту фразу вновь и вновь, понимая, что ничего подобного человек, мечтающий стать одним из славного списка безымянных героев, говорить не может. Конечно, это мешало работе блока ложной памяти. В результате возник психологический дискомфорт, вызванный в его сознании столкновением конфликтующих представлений. Специалисты называют это состояние когнитивным диссонансом. Писательская сущность была отвергнута.
Рассудок его подвергся серьезному испытанию, но и тут его разум нашел изящный выход — появился третий слой псевдореальности, не имеющий никакого отношения к эксперименту. Стать «переселенцем» можно было только окончательно отделавшись от Вика. Так появилось мысль о его неминуемой гибели от неизлечимой болезни. Вот только избавиться от самого себя оказалось непросто.
После этого эксперимент можно было прекращать со спокойной совестью, смирившись с его полным провалом. Марте пришлось тщательно контролировать и исправлять постоянные нестыковки в многослойном сознании Вика Логова, возникающие из-за его судорожных попыток объединить половинки своего разбегающегося сознания. Сам он справиться не мог.
Но была еще одна странная загогулина в этой истории с неудачливым переселенцем Логовым. Марта старалась не думать о ней, как о научной проблеме, в конце концов, этот четвертый слой псевдореальности никого, кроме нее и Логова, не касался.
Стало прохладно, солнце скрылось за тучами. Весенняя погода часто бывает обманчивой. Марта надела берет, тяжело вздохнула, пора было идти в библиотеку. Впрочем, минут десять свободных у нее еще было.
Сработал коммуникатор. Оказалось, что с ней решил поговорить ее будущий начальник.
— Послушай, Марта, посмотрел еще раз материалы по Логову и, признаться, ничего не понял. Это хорошо. Если я не разобрался, в чем там дело, то люди из Комиссии тоже ничего не поймут! Я ведь в проекте с самого начала, а они люди новые! Предлагаю придерживаться проверенной годами тактики — побольше тумана и заумных терминов. Может быть, пронесет. Забудь на время о своей науке и чести ученого. Потом наверстаешь.
— Спасибо. Я подумаю.
— Поздно думать. Пришло время соглашаться!
— У меня еще четыре дня.
— Смотри сама. Мое дело подсказать самый простой способ избавиться от неприятностей.
— Спасибо. Я оценила.
У этого человека наверняка есть важные покровители. Он с гордостью носит свой белый халат. Неужели этого достаточно, чтобы давать ей советы? Некоторым людям окружающий мир представляется исключительно опасным и враждебным. А вот Марта считала мир очень смешным. Что-то подсказывало, что будущий ее начальник видит в эксперименте только первый слой. Нельзя сказать, что он был каким-то особенным дураком, вовсе нет, он просто плохо разбирался в психофизике.
А Марте сейчас предстояло разбираться с четвертым слоем. И если это удастся сделать, у нее появится повод гордиться собой. Четвертый слой дано увидеть далеко не каждому.
На площади возле библиотеки располагалось уютное кафе. Марта заняла столик и заказала два кофе. Она была уверена, что поступает правильно. Вик Логов должен был появиться с минуты на минуту. От этой встречи многое зависело. Наверное, следовало подготовить записывающую аппаратуру для дальнейшего анализа. Но зачем?
К своему ужасу Марта сообразила, что не знает, что скажет Логову. Ей следовало подготовиться, но об этом даже думать было глупо. Она представила, как произносит заранее придуманные фразы для разговора с Логовым. Это было ужасно смешно.