Страница 15 из 39
— Надо вызвать полицию, — сказал Логов.
— Подожди, — Марта встала на колени и внимательно осмотрела Вика. — Он живой! У него случился приступ. Занялся, наверное, пока тебя не было, сочинением своего текста. Вот ему голову и отключило.
— Какого текста?
— Того самого, что он хотел закончить.
— Что же нам делать?
— Посмотри в холодильнике, у него там должен быть пакет с молоком. Налей полстакана и принеси сюда.
— Молоко ему поможет?
— Надеюсь. Принеси, мы и узнаем.
Собственно, кроме молока в холодильнике ничего больше не было. Всего четыре пакета. Появилась надежда. Наверное, Вик знал, что делал, создавая запас. Медблок подобный рецепт выписать не мог, значит, он научился помогать себе сам, определил эмпирическим путем, как поправить здоровье во время кризиса. Значит, молоко действовало.
Марта взяла стакан и сказала:
— Усади его в кресло.
Вик оказался довольно тяжелым, но Логов справился. Марта поднесла к его губам стакан и легонько стукнула по щеке, Вик непроизвольно сглотнул. Еще один удар, и он смог пить.
— Когда он придет в себя? — спросил Логов.
Вик закашлялся и открыл глаза.
— Где я? Как вы здесь очутились, дорогие друзья? — спросил он и попытался улыбнуться.
— Живой? Напугал ты нас.
— А ведь это ты виноват в том, что меня сегодня так сильно прихватило.
— Здравствуйте, приехали.
— На меня неожиданно свалилась твоя помощь, я стал думать, что появилась надежда выкрутиться. Ты вертелся у меня под ногами, и, вроде бы, стало лучше. Попробовал закончить главу и… рухнул. Если бы не вы, то я закончил бы сегодня не только главу, но и всю книгу. На полуслове. По причине преждевременной кончины.
Логов с благодарностью посмотрел на друга. То, что Вик сумел сохранить чувство юмора во время ужасного приступа, прибавляло уверенности.
— Можешь говорить? Мы, вообще-то, к тебе по делу.
— Он сможет, — сказала Марта.
— Постараюсь выслушать. Но утверждать, что готов поддержать разговор, не стану.
Щеки Вика порозовели, жизнь возвращалась к нему. Логов подумал, если сейчас его спросить о содержании главы, которую он собирался написать, он и не вспомнит. Может быть и правда, страсть к литературе и здоровая жизнь вещи несовместные?
— Это Марта, самый важный в моей жизни человек. Благодаря ее стараниям ты вылечишься, — сказал Логов твердо, важно было, что бы Вик в это поверил.
И он рассказал, что знал. О вредной нейронной связи, возникающей в мозгу писателя всякий раз, когда тот занимается творчеством. О том, что современная медицина относится к занятиям литературой, как к опасному заболеванию, подобному алкоголизму. Назвали болезнь литературной зависимостью. Поэтому и лечение выбрали соответствующее — пресловутую подшивку. Собственно поэтому любая попытка Вика вернуться к работе над текстом тут же заканчивается очередным приступом. Медблок ничем не может помочь, потому что считает вредоносные атаки вирусов лечением. Вика может спасти только полный отказ от занятий литературой. Если же он продолжит работу над книгой, то его ничто не спасет, смерть наступит в назначенный медблоком срок.
— Но я не могу бросить литературу! — твердо сказал Вик. — Если я не смогу писать свои книги, зачем мне жить?
— И об этом мы подумали! — радостно сказал Логов. — Было трудно, но Марте удалось справиться. В законе о противодействии литературной зависимости отыскалась лазейка.
— И что я должен буду сделать?
— Сущий пустяк — полетишь со мной на Марс! Там заниматься литературой разрешается.
— Ну и дурак же ты, Логов! И шутки у тебя дурацкие. Надо же, что выдумал!
Логов посмотрел на Марту, она тихонько рассмеялась. Ее спокойствие придало Логову силы.
— Ты получишь право писать абсолютно свободно, и как минимум, у тебя будет заинтересованный в твоем творчестве читатель. Какого рожна тебе еще нужно?
— Ты это серьезно?
— Послушайте, Вик, — в разговор вступила Марта. — Мы предлагаем вам идеальный выход из положения, в котором вы оказались. Насколько я понимаю, отказаться от литературного труда вы все равно не сможете. Вам придется принять наше предложение или умереть. Но если вы умрете, кто будет сочинять ваши книги? А ведь вам еще о многом хочется написать. Соглашайтесь. У вас нет другого выхода.
— Я излечусь?
— Да, — хором сказали Логов и Марта.
— Насколько я понимаю, вы все уже решили без меня. Я должен что-то подписать?
Марта протянула ему приказ.
— Вот здесь и вот здесь.
— А знаешь, я рад, что ты полетишь со мной, — сказал Логов. — Ты самый лучший напарник, о котором я только мог мечтать. Не только потому, что ты мой друг, и у тебя нет далеко идущих планов по захвату власти на Марсе. Ты, Вик, замечательный человек, мы будем жить нормальной человеческой жизнью, выполним свой долг — подготовим базу для нового потока переселенцев, которые обязательно полетят вслед за нами. Они будут нам благодарны. Очень скоро на Марсе появятся первые традиции — люди не могут существовать без веселых праздников — довольные марсиане, напившись крепких алкогольных напитков, обязательно будут вспоминать добрым словом первых переселенцев, не забудут и нас, конечно. Про нас скажут: «Эти ребята были в числе первых переселенцев». Хочу, чтобы они так сказали. Большего ничего не надо. Считай, что это моя навязчивая идея.
— Из меня работник аховый! — признался Вик.
— Ерунда! Мы, марсиане, будем читать твои книги.
— Если я не умру до старта.
— Осталось всего лишь двадцать пять дней, — сказала Марта. — Придется на это время отказаться от чтения и сочинительства. В космосе заниматься литературой вам уже можно будет. Впрочем, дату окончательного снятия запрета я еще должна уточнить.
— Успею ли я подготовиться к полету так быстро?
— Вами займутся специалисты. Они свое дело знают. Будьте уверены!
На следующий день за Виком прислали автомобиль и отвезли в медицинский центр. Логов хотел проводить его, ему казалось, что его присутствие должно помочь другу. Он даже приготовил слова поддержки, самые доходчивые и простые: «Все будет хорошо»! «Я уже прошел процедуры и жив-здоров»! «Ничего страшного с тобой не сделают»! Вик мог задать ему какой-нибудь важный вопрос, скажем, почему биожидкость, которую закачивают переселенцам вместо крови, синего цвета? Да и про правильный режим дня Логов мог рассказать много интересного, потому что сам сначала мучился, а потом привык. Но он опоздал.
Дверь ему открыл сотрудник Агентства. Он искренне удивился, увидев на пороге Логова.
— Что вы здесь делаете? Вам здесь нельзя находиться. Личные встречи с другими переселенцами запрещены.
Логов растерялся. Он отвык выслушивать нравоучения от обслуживающего персонала Агентства. После того, как он попал в список переселенцев, никто не разговаривал с ним в таком тоне.
— Все не так! Я имею право! За моей подготовкой к полету наблюдают компетентные люди. Они допускают некоторую свободу моих передвижений. Вам не следует беспокоиться о соблюдении мной режима дня!
— Да ради бога! — ответил сотрудник и отвернулся. — Сами же потом пожалеете, что не выполняли команды специалистов. Мое дело предупредить.