Страница 7 из 7
– Марвин, стоп! Марвин, фу! Нельзя!
– Гость нельзя, - возразил Марвин.
Полка разлетелась, острая щепка вонзилась Егору в щёку - на мгновение показалось, что прямо в глаз.
– Марвин умница.
Под ногами катались железные банки. Жёлтый туман расползался по подвалу, принося резкий запах - у Егора закружилась голова.
Сверкнул от входа яркий всполох - Ольга.
– Егор? Егор!
– Я тут, - просипел Маслов, хватаясь за арматурину. Прут неожиданно легко подался, и он рухнул коленями об каменный пол. Тесак просвистел в миллиметре, отчекрыжив кусок рукава.
– Марвин умница.
Цвеньг! Лезвие врезалось в подставленный прут. У Егора разом онемели руки. А в следующую секунду Ольга налетела на него, сбивая с ног, и оба покатились в жёлтый туман, за которым скрывалось неизвестно что.
– Хозяин? - недоумённо проскрежетало над ухом. Следом тонко, на ультразвуке, завизжала Ольга. Егор распахнул глаза.
Над ними склонилось железное чучело: сплошная сверкающая сталь и алые перья. За долю секунды Маслов разглядел каждую металлическую розетку на изысканных доспехах, каждую нитку на тяжёлом плаще.
Острый клюв шлема смотрел ему прямо в переносицу. Тяжёлая алебарда поднялась - и рухнула.
Егор вскинул прут, мгновенно поразившись, каким непривычно тяжёлым он стал. И верно, не прут - меч! Тот самый здоровеный меч с черепом на длинной рукояти встретил удар, который должен был выломать Егору руки из суставов.
Встретил - и отвёл в сторону, как удар пластмассовой линейки.
А из-за тумана послышалось настырное:
– Марвин умница.
И тогда Ольга забормотала, словно в бреду:
– Я помню, я помню, я же должна помнить, - и пронзительно, так что уши заложило, - Дарн!
Железное чучело застыло, будто в недоумении, а затем целеустремлённо пролязгало к проёму, откуда на полусогнутых выбирался Марвин с тесаком. Бесстрастным механическим движением поднял алебарду и со всего маху обрушил на голову робота. Круглый шлем треснул, как орех.
На мгновение всё застыло, и во внезапной тишине особенно резко раздался сухой кашель. Егор медленно обернулся и только сейчас понял, что зазеркальный подвал был копией подвала в умном доме. А на ступеньках лестницы стоял старик в расшитом красном халате.
Янтарные глаза сверкали так, что страшно было смотреть. Мефистофельская бородка растрепалась, клык наполовину обломился, а буйные седые кудри обрамляли обширную лысину, но это несомненно был старик с портрета.
Дедуля.
Маслов только глазами хлопал, а Ольга шагнула навстречу старику - прямая, как струна.
– Я пришла.
Он смерил её суровым взглядом.
– Кровь не твоя.
– Мне помогал человек.
– Твой отец - Андр?
– У нас его звали Александр.
– Почему не пришёл он?
– Он умер, - звенящим голосом выкрикнула Ольга.
Лоб старика собрался в тяжёлые складки, жёлтые глаза притухли.
– Андр умер?
– А вы с ним так и не помирились, - горько сказала Ольга.
Старик медленно отвернулся, прошёл мимо неё, мимо скрючившегося Егора, всё ещё сжимающего в руках меч, к железному дровосеку, застывшему над роботом.
– Цейг, иди на место, - приказал он тихо, но будь на месте чучела Егор - подчинился бы не раздумывая. Потом склонился над покалеченным Марвином, пробормотал:
– Кремний... кремний плохо подходит для големов - слишком своенравный. Но пусть. Ты тоже иди.
Марвин с разваленным напополам черепом деловито зашагал к лестнице. Зазубренный тесак мирно покачивался в пластмассовых пальцах.
Власть над вещами, да. У каждого своя.
Пристальный янтарный взгляд остановился на Егоре, но отчего-то старик больше не пугал его, скорее вызывал жалость. Оживший портрет, повелевающий вещами, но теряющий людей.
Старик отвернулся к девушке.
– Как тебя зовут?
– Ольга.
– Ольга, - попробовал он на вкус. - Хорошо, Ольга из рода Дарна. Ты дерзкая девчонка, но я принимаю тебя... пока.
Егор вытер мокрую щёку и недоумённо посмотрел на вымазанную красным ладонь. Потом осторожно положил меч на каменный пол, поднялся и пошёл к дымному проёму. На пороге он обернулся, чтобы навсегда запомнить эту картину: суровый старик и упрямая девушка изучающе всматриваются друг в друга. Фамильное сходство было несомненным. И так же несомненно в глубине жёлтых глаз старика светилась грусть и теплота узнавания.
Маслов тихо шагнул в янтарный туман.
* * *
Он медленно шагал по мокрым розовым плиткам. Пустой рюкзак норовил свалиться с плеча, в горле сухо скребло - продуло, что ли? Калитка закрыта, но в можно и через забор перемахнуть, не так он и высок. А там - найти остановку или поймать попутку...
– Егор!
Стремительные шаги за спиной, пальцы вцепляются в рукав. Глаза сияют чистой изумрудной зеленью, медовые пряди выбились из учительского бублика.
– Ты забыл... телефон.
Полупрозрачный гаджет с проросшими изнутри кристаллами - туманная завеса преображает любые предметы. Красиво.
– И потом... послушай, там же совершенно другой мир. Мне всё придётся начинать сначала, я даже не знаю, как всё работает... Я не справлюсь одна.
Он всё ещё молчал, не в силах поверить.
– Я хочу, чтобы ты остался. Пожалуйста.
– Лучше, наверное...
– Нет, в реставрационную мастерскую не лучше!
Егор изумлённо вскинул брови, потом вспомнил и засмеялся.
– Знаешь, может быть, ты не лучший реставратор, зато умеешь сражаться с бешеными роботами. И вообще... это была твоя кровь.
Ветер бренчал китайской висюлькой у крыльца. Солнечный луч играл в глазах самой красивой девушки на свете, а в умном доме его ждали роботы и огромный волшебный мир.
Взявшись за руки, они медленно поднялись по ступенькам.
Март 2008 г.
Примечания:
* Горгера (исп.) - в 15-16 вв. в Испании громадный плотный белый воротник, отделанный кружевом, размером около 15 см.
** Лессировочная техника в живописи - наложение краски тонкими прозрачными слоями, при этом тон нижних слоев усиливается или изменяется за счет верхних.