Страница 66 из 114
— Так, — проговорил Андреев, — скажите, что вам известно об этом Пиккерисе?
— Ровно ничего! Но предполагаю, что в его лесничестве пересыльный пункт через границу вражеской агентуры.
— Что еще? — сухо спросил пограничник.
— Имейте в виду, возможно, где-то в пути Скочинский покинет меня и будет добираться до лесничества самостоятельно. Мне он передал пароль для связи с Пиккерисом.
— Какой?
Жмудис назвал пароль и продолжал:
— Однако не исключено, что все это сказано им для дезинформации. Кто знает, может, расставшись со мною, он попытается скрыться, изменив маршрут своего движения. Или сам двинется к границе, или попытается вернуться назад. Допускаю также, что в пути он попытается ликвидировать меня, чтобы не раскрывать подлинной явки. И вот еще что, в руки контрреволюционного подполья попадают бланки каунасского отдела НКВД. Те самые, что сейчас лежат перед вами.
— Передам, — согласился Андреев. — Наш отряд выйдет в этот район, кордон номер семь здесь рядом. Однако нас интересует ваш спутник.
— Это, по всей вероятности, немецкий разведчик, поэтому наши товарищи и идут по его следу, — пояснил Пятрас.
— То, что ваши товарищи идут, это их дело. А нам не мешало бы и самим на него посмотреть. Если произойдет что-либо непредвиденное, мы ведь должны иметь о нем какое-то представление.
— Понимаю, товарищ Андреев. Так что, привести его сюда?
— Скажите, что эта процедура необходима при регистрации паспортов в пограничной зоне! — ответил лейтенант, листая журнал записей пропусков.
Увидев вышедшего из домика Жмудиса, Скочинский открыл дверку машины и спросил:
— Ну, что там?
— Господин Владислав, они требуют вас с паспортом!
Скочинский вышел из машины и безучастно спросил у Пятраса:
— Вместе пойдем?
Лейтенант внимательно разглаживал паспорт Скочинского, время от времени бросая быстрые взгляды на его владельца, делая нужные записи в книге регистрации. Скочинский изо всех сил таращил глаза, стараясь разглядеть, что именно там записывают.
— У вас пропуск на пять дней, — возвращая бумаги, напомнил лейтенант. — Прошу не просрочить, при выезде не забудьте снова зарегистрироваться. А сейчас вы свободны, можете ехать!
Позади их машины стоял черный «мерседес», шофер его уже вылез из кабины, направляясь на регистрацию.
Скочинский шел впереди, кутаясь в свой легкий плащ.
Через минуту машина Пятраса покинула погранпост и понеслась по дороге. Немного помолчав, Скочинский повернулся к Жмудису и с благодарностью сказал:
— Я еще раз убедился, что вы настоящий парень. Восхищаюсь вами! И думаю, что в вашей судьбе не произойдет ошибок.
— Благодарю за комплимент! Я тоже так думаю. Однако смотрите вперед, не проехать бы нам поворота...
— Не стоит излишне скромничать. Каждый человек должен знать себе цену.
Жмудис, не отрываясь от руля, повернулся к Скочинскому.
— Не нравится мне этот «мерседес», — озабоченно заметил он.
— А что так?
— А то, что вчера он обогнал нас по дороге в Укмерге.
— Это точно? Вы не ошиблись? — заинтересовался Скочинский. — Какой вы, однако, молодчина. Ну ничего, больше он нас уже не обгонит. Скоро мы приедем.
— Ладно, — ответил Жмудис безразличным тоном. — Посмотрим. Кстати, впереди человек у кустов, не наш ли это проводник?
— Сбавьте скорость, чтобы не проскочить.
От куста отделился человек в черной накидке с корзиной. Он перемахнул через кювет и поднял левую руку. Пятрас плавно остановил автомобиль. Человек в форме лесничего вплотную приблизился к машине и, обращаясь к Скочинскому, густым басом сказал:
— Могу предложить грибы, если подвезете!
— К грибам хорошо бы пару гусей! — отвечал Скочинский.
— Ну, гуси-то будут! — заметил лесничий и, открыв дверку, уселся на заднем сиденье. Был он весь какой-то заросший, будто тина стекала у него со щек и усов. «Настоящий лесовик», — подумал Пятрас.
Проехали с километр и свернули на просеку. В лесу было совсем темно. Жмудис включил фары. По малонакатанной дороге выехали к озеру, обогнули его и оказались у обнесенного частоколом двора. Лесничий вылез из машины, открыл калитку, затем распахнул ворога.
— Машину загоните под навес, а сами приходите в дом, — наказал хозяин и пошел к крыльцу. Там стояла молодая полная женщина в наброшенном на плечи сером плаще и с непокрытой головой.
— Это была чудесная поездка, — сказал Скочинский Пятрасу. — Я восхищен вами, господин Клудис! И должен сказать вам: знаете, почему я не пристрелил вас по дороге? Вы слишком похожи на агента НКВД, для того чтобы им быть.
— Спасибо, — отвечал, улыбнувшись, Жмудис, — комплиментом своим, не могу не признать, вы меня просто огорошили...
Он медленно пошел за своим пассажиром к дому, оглядывая надворные постройки.
— Слышите, какая тишина, — остановившись, мечтательно произнес Скочинский. — Здесь легко можно забыть, что есть на свете тревоги, невзгоды, опасности... А они подстерегают нас на каждом шагу. Заметьте, Клудис, на каждом шагу.
«Что это он начинает играть у меня на нервах?» — промолчав, подумал Жмудис. Тревожное, щемящее чувство на мгновение вспыхнуло в нем.
Висячая керосиновая лампа освещала комнату, куда они вошли. Два письменных стола с грубыми табуретками и несколько шкафов, забитых бумагами и книгами. Две двери, ведущие, вероятно, в другие комнаты дома.
Скочинский снял с головы шляпу, причесал волосы, заглядывая в зеркало на стене. Жмудис присел у края стола. Появилась женщина, которую Пятрас уже видел на крыльце, и певучим голосом сказала:
— Господин Владислав, вас просят пройти сюда!
«Сейчас, наверно, позвали его, чтобы справиться обо мне, — подумал Жмудис, провожая глазами Скочинского, — не иначе... Ну что ж, игра есть игра, и она стоит свеч...» И тут же другая беспокойная мысль толкнула Пятраса: «Да ведь у меня даже нет оружия. Что за черт? Ну зачем мне оружие? Здесь и оно не поможет».
Дом словно замер. Ни одного звука, кроме слабого шипения да потрескивания фитиля в лампе, висевшей над самой головой. И еще мелкая дробь дождя по стеклам задернутых занавесками окон. Глаза Пятраса лениво блуждали по запыленным шкафам, по грязным обоям, засиженному мухами потолку. Он пребывал в таком состоянии духа, когда кажется, что сделано все необходимое и сделано именно так, как того требовали обстоятельства, и когда остается только набраться терпения и ждать дальнейшего развития событий. Но все ли действительно сделано?
Минут через двадцать бесшумно открылась дверь, и вошел Скочинский. Он остановился возле Пятраса и, оттопырив губы, бодро сказал:
— Бросьте, Клудис, ломать голову над проблемами неустроенной Литвы. Все устроится само собой. А пока пройдите в соседнюю комнату. С вами хочет поговорить один господин: вы его очень интересуете.
Непривычно слащавый голос злил Жмудиса, и Пятрас успокаивал себя только тем, что, как там ни говори, а по очкам он у Скочинского пока выигрывает. Пока...
— Не хмурьтесь, Пятрас! Идите же, вас ждут!
Небольшая уютная комната освещалась стоявшей на этажерке лампой. У стола стоял крепкого сложения блондин с прилизанными волосами. Его высокий с залысинами лоб блестел, узкие губы были стиснуты, глаза острыми буравчиками впились в лицо Пятраса. Одет он был как для верховой езды — серые галифе, хромовые, до блеска начищенные сапоги и черная блуза с синей кокеткой на «молнии».
Жмудис прикрыл за собою дверь и остановился в нерешительности.
Видя его замешательство, блондин приветливо произнес:
— Прошу, проходите и садитесь.
Пятрас вежливо поблагодарил и уселся в ожидании вопросов.
— С кем имею честь?
— Пятрас Клудис! — ответил Жмудис, смущенно наклонившись.
— Меня зовут Эгидюс Рокас, — представился блондин, отодвинул стул и, сев против Жмудиса, положил руки на стол. — Господин Клудис, мне необходимо кое-что выяснить у вас. Прежде всего, кто вас послал сюда?
— Господин Пронас!