Приключения-76

— Я попрошу заведующего, — обратился он по-литовски к блондинке.

Женщина кивком указала на Штольца. Скочинский подошел к нему и подал бумагу. Штольц пробежал ее глазами, окинул быстрым взглядом гостя, любезно улыбнулся:

— Ваш заказ, конечно, уже готов, прошу вас пройти со мною: — Он впился взглядом в лица посетителей и самодовольно произнес: — Фирма «Якоб Штольц» любой заказ всегда выполняет точно.

И они скрылись за тяжелой портьерой.

Пятрас отыскал Озерова на скамейке напротив мастерской и доложил обстановку.

— Тут наверняка явочная квартира, — заключил он.

— Что собой представляет Штольц? — спросил Озеров.

— Я его знаю давно, за деньги родного брата продаст. Так что ничего удивительного, если он и нами торгует оптом и в розницу.

— А я тут осмотрел ближайшие дворы, — сказал Озеров. — Проходов нигде нет. Двор мастерской изолирован, так что выйти Скочинский может только на улицу. И еще: никто за ним до Штольца не шел.

— Теперь они никуда от нас не денутся, Иван Петрович. Давно у меня к этому ювелиру кое-какие счеты имеются. Но я и подумать не мог, будто он занимается не только спекуляцией, но и политикой.

— Знаешь, пока есть время, давай зайдем в бар, вон в тот, напротив мастерской, — предложил Озеров, — что-то живот подтянуло. А то когда еще сможем перекусить. — Он взглянул на Жмудиса. — А Бутейкис, наверное, сел на хвост Крутиса. Только где тот свернул?

В небольшом баре было людно и шумно. Пахло пивом, жареным мясом, луком. Озеров занял свободный столик у окна, чтобы видеть дверь мастерской, а Жмудис заказал еду.

— Мы тоже за эти месяцы раскрыли и обезвредили несколько групп и различных «центров», — пояснил Пятрас. — Занимались они террористическими актами. Ну ладно, разные там группки мы разгромили — и было их немало. Немало! А вот если бы попасть на одну мощную группировку. Вдруг «Центр Освобождения» ею и окажется? И мы его разом, а?

Неожиданно трапезу пришлось прервать. Из мастерской в реглане и широкополой фетровой шляпе вышел Штольц, вслед за ним Скочинский.

Озеров и Жмудис на почтительном расстоянии последовали за ними.

Небо хмурилось, пошел мелкий дождь. Еще не было и шести, но сумерки уже спускались на землю, окутывая ее пеленой тумана.

На небольшой площади, под крутым обрывом горы, куда сходилось несколько узеньких улиц, Штольц со своим спутником повернул направо в глухой переулок.

— Вы знаете, куда они вошли? — остановившись на углу, спросил Жмудис. Озеров пожал плечами.

— Представления не имею.

— Это дом отставного полковника Плутайтиса.

— А точнее, — спросил Озеров, — кто он?

— После реорганизации Литовской армии и создания национальных частей, подчиненных советскому командованию, такие люди, как Плутайтис, оказались не у дел. Но, конечно, ему не хочется быть живой мумией. Вот полковник и ищет приключений в подпольных организациях, везде, где мечтают о свержении народной власти. И в тех, где ждут нападения Гитлера на Россию, хотят установить у нас фашистский режим... Иван Петрович, постойте здесь, а я повидаюсь с одним человеком. Попытаюсь узнать, что будет происходить в особняке полковника.

Поджидая Жмудиса, Озеров перебежал на противоположную сторону улицы, прошелся мимо особняка Плутайтиса, осмотрел соседние дворы и арки. Он уже хотел было вернуться назад, как вдруг из боковой калитки появился Жмудис. Не обращая никакого внимания на Озерова, быстро зашагал в сторону площади, то и дело оглядываясь. Вскоре через ту же калитку в металлической ограде выскочил высоченный мужчина. Он заторопился следом за Жмудисом, нервно размахивая стеком, зажатым в правой руке. Ничего не понимая, капитан пошел за ними.

Так прошли они два небольших квартала. На очередном перекрестке Жмудис немного постоял, а потом сразу скрылся за углом. Туда же мгновенно устремился и незнакомец. Вскоре и Озерову представился небольшой переулок. В нем не было ни души. Удивленный, Озеров нерешительно потоптался на месте и, настороженно оглядываясь по сторонам, двинулся к дому Плутайтиса. Там он чуть не столкнулся с вынырнувшим из-под арки старинного кирпичного дома Пятрасом. Полные губы Жмудиса вздрагивали в едва заметной усмешке.

— Что за демарш? — чуть не выругавшись, спросил Озеров. — Ты, словно невидимка, исчез из переулка и увлек за собой шпика.

— Вы знаете, я же чуть не испортил все дело. Не успел войти в дом Плутайтиса, чтобы поговорить со свояком, как из соседней комнаты появился этот франт и уселся в кресло. Сами понимаете, что за разговор в такой обстановке. Мы с приятелем выходим через черный ход в сад — он за нами.

— Как же ты от него отделался?

— Закрыл! — с иронией ответил Пятрас.

— То есть?

— Очень просто. Довел до нашего поста и сказал товарищам, чтобы до моего возвращения не выпускали. А лучше — и вообще подержать подольше.

— Ты что же, и раньше знал его?

— Как не знать! Отпрыск белогвардейца, поручика Демидова. — Жмудис согнал с лица скупую улыбку и более спокойно добавил: — А хорошо бы у этого типа узнать что-нибудь о его дружке — Ричарде Варнасе. Сам-то Ричард сбежал в Германию. А раньше они всегда были вместе. Тот еще опасней.

Озеров не без удовольствия слушал Пятраса, так хорошо знавшего свой город и тех людей, с которыми им предстояло скрестить оружие.

— Ну что теперь? — спросил он замолчавшего Жмудиса.

— Зайдем кое-куда и понаблюдаем за домом Плутайтиса. Ясно: Штольц повел туда Скочинского неспроста.

По стертым мраморным ступеням поднялись они на второй этаж старенького домика. Дверь открыл высокий грузный мужчина.

— А, Пятрас, заходи, — пробасил он, впуская вошедших, закрыл дверь на широкий металлический засов и указал рукой на просторную комнату.

— О Плутайтисе не беспокойтесь, — добавил он, — отдыхайте пока. Чуть что, я вам дам знать.

Когда хозяин удалился, Озеров присел на старенький кожаный диван. Жмудис, скрестив руки на груди, шагал по тускло отсвечивающему паркету, вслух высказывая свое возмущение:

— Как видите, Иван Петрович, чем глубже в лес, тем больше дров. А мне кажется, взять да замести этих штольцев, скочинских и прочих. А потом разматывать катушку дальше. — Он остановился против Озерова.

Капитан поднял слипшиеся, совсем сонные глаза.

— Рвать нити, а потом обрывки наматывать на клубок?

— Да вы никак спите, Иван Петрович? — засмеялся Жмудис. Озеров виновато улыбнулся.

— Жарко, разморило, к тому же три ночи почти не спал.

— Ну поспите часок-другой, — предложил Жмудис.

Сколько проспал Озеров, он так и не понял. Очнулся от легких толчков Пятраса и, протирая кулаками глаза, сразу же спросил:

— Что нового?

— Иван Петрович, простить себе не могу, как раньше не занялся этим старым плутом. Фамилия-то под стать делам...

— Ты о Плутайтисе, что ли? — перебил Озеров.

— Да, о Плутайтисе. Вы только послушайте, что этот лис вытворяет. В доме, кроме Штольца и Скочинского, очутился, оказывается, еще какой-то гость из Вильнюса. Заявились и некоторые наши каунасские. Вся эта орава буквально полчаса назад дала клятву, что поддержит вторжение фашистов в Литву. Больше того, они будут создавать вооруженные отряды молодежи. Да ты понимаешь, Иван Петрович, что они делают? Эти господа забыли родную историю. Кто потоками проливал литовскую кровь? Не наши ли прадеды били орден под Грюнвальдом? Нет ничего позорнее для литовца, чем сговор с врагом!

— Не горячись, Пятрас, — уверенно произнес Озеров. — Вспомни теорию классовой борьбы. Знаешь, как дрались германские коммунисты в интернациональных бригадах в Испании? Не все же немцы — фашисты. Уверяю тебя, Гитлер давно бы уже напал на нашу страну, если б не боялся собственного пролетариата.

— Все это верно, конечно, — тут же согласился Пятрас. — Но, между прочим, мой свояк, камердинер Плутайтиса, рассказал кое-что и другое. «Центр Освобождения» предлагает договориться о создании единого руководства всех бывших буржуазных партий. А во главе — партия таутининков, наших фашистов. Все они будут готовиться к захвату власти в Литве. «День гнева» — так они называют свое выступление. Их не заботит, какой будет потом Литва, — важно уничтожить Советы... Затем Штольц покинул дом Плутайтиса и отправился к одной своей знакомой. Гость из Вильнюса — в гостиницу «Рута». Другие тоже разбрелись кто куда. В доме остался один Скочинский.