Страница 2 из 4
"Вы провели на станции "Эра" 338 земных суток 13 часов 23 минуты", - услужливо сообщала "Параллель".
Мучительно хотелось напиться.
Когда передатчик завопил на высокой ноте, он не сразу понял, что это сигнал вызова. На экране всплывало облагороженное цифровой ретушью бесконечно знакомое лицо.
– Это ты, Липучка?
* * *
Липучкой его прозвали на первом курсе. "Джеймс Джайк к вашим услугам", - церемонно представлялся он, тыча каждому пухлую липкую ладошку. Он визгливо смеялся и, даже одеваясь в дорогие костюмы, выглядел дешёвкой. Картленд поразился, когда обнаружил, что они с Липучкой одного роста.
У него всегда можно было стрельнуть остро пахнущую цигаритту - тогда они только входили в моду; он охотно сдавал тесты за других (и ведь действительно сдавал), первым начинал хохотать над анекдотами, с готовностью давал в долг и никогда не требовал возврата. Для кого угодно это считалось бы широтой натуры, лёгкостью характера. В Липучке - выглядело отвратительной услужливостью.
Он и говорил-то не как нормальные люди. Всё "извольте" да "будьте любезны", и в глаза заискивающе заглядывает. Как будто не из технического училища прыщ, а, по меньшей мере, из дипломатической академии.
Вначале над ним издевались. Считалось особым шиком плеснуть Липучке на костюм протеиновый кисель или нарисовать на спине куртки девку - кривоглазую, зато со всеми анатомическими подробностями. Стилос от его планшета неизменно оказывался раздавлен или расщеплен, а однажды Картленд взломал базу оценок и выставил ему по прикладной физике сразу десяток "неудов".
Но Липучка пучил глаза и сам заливался жиденьким растерянным смешком; травить его скоро сделалось неинтересным. Гораздо удобнее посылать слизняка за энерджи-тоником или списывать у него рефераты. На худой конец, пусть гонит байду какую-нибудь про древнюю космонавтику и неудачные генные эксперименты.
Гнал Липучка мастерски.
Потом, после той неприятной истории с рулеткой, он как-то притих. Всё больше сидел за своим планшетом и вздрагивал, когда кто-нибудь окликал его.
Получив диплом и неопределённые перспективы на будущее, Картленд быстро забыл про Липучку. А сейчас это круглое, близкое, человеческое лицо расплывалось на экране быстрой связи.
– Это ты, Липучка?
Сытые щеки чисто выбриты, губы растянуты вежливой улыбочкой. "Джеймс Джайк к вашим услугам". Картленд счастливо расхохотался, тут же поперхнулся воздухом и раскашлялся до слёз.
– Липучка! Как же я рад тебя видеть, зараза! Я уж думал - всё.
Джайк продолжал улыбаться.
– Слушай, дружище, я влип в какое-то дерьмо. Отправь сюда челнок, станция "Эра" в пятом секторе... ну, ты знаешь. Пусть даже робот, хотя лучше с пилотом, проклятье, я тысячу лет не видел ни единой человеческой рожи! Я ещё разберусь, кто меня сюда отправил, я ему ноги повыдергаю, уроду! А потом закачу такую грандиозную попойку, здесь ведь даже выпить нечего, представляешь?
– Это я, - сказал Липучка.
Картленд даже не сразу понял.
– Это я тебя отправил, - улыбка Липучки стала мечтательной. - Ты ведь помнишь про казнь?
* * *
В русскую рулетку у них в училище играли "на раба": запускали инерционную пирамидку-дайс, и проигравший должен был выполнить любое желание победителя. На откровенные мерзости воображения не хватало, но задрать юбку красивой девчонке или налить пластоцемента на стул наблюдателю - было в порядке вещей. Ну, или пройти тестирование вместо "хозяина", причем отступного наблюдателю платил тоже "раб".
Тотализатор процветал. Выгодней всего было ставить на собственную победу; если победишь, конечно.
Картленд считался везунчиком, ставки на него шли не ниже трех к одному. Играл не чаще раза в неделю, дайс запускал с хитрым подвывертом и стрёмных желаний не загадывал.
В месяц набегала лишняя стипендия, а то и две.
По закону за рулетку полагались штрафы или даже отчисление, но наблюдатели предпочитали отворачиваться от парящего дайса - себе дороже связываться. Зато уж если попался с пластоцементом - сам дурак.
Тысмяана поймали, когда он лез в базу оценок - ставить хозяину "отлично" по фундаментальной алгоритмике. Из училища вышибли обоих, хотя Тысмяан клялся, что не только до списка не добрался, а даже доступ получить не успел.
А это значило, что кто-то стукнул в директорат.
Может, это был и не Липучка. Но Липучка никогда не играл в рулетку, и ставок не делал - кому и стучать, как не ему.
Его привязали к стулу колючими лохматыми верёвками. Надёжнее, конечно, упаковочной лентой, зато верёвки смотрелись внушительнее. Липучка только ворочал глазами и икал от испуга.
– Ты обвиняешься в предательстве, Липучка. Ты предал своих товарищей, сообщив в директорат про рулетку.
– Вы неправы, - вяло затрепыхался Джайк. - Я никому ничего не говорил.
– Из-за твоей подлости пострадали двое.
– Это не я...
– Ты предатель, Липучка, - важно сказал Картленд. - И мы будем тебя казнить.
Джайк бледно улыбался, хотя губы у него дрожали, и переводил умоляющий взгляд с одного лица на другое.
– Завяжите ему глаза, - приказал Картленд.
– Вы же не станете... - лепетал Джайк. - Вы же не будете...
– Закатайте рукава. Жгут.
Руки у Липучки были тощие и бледные, похожие на червяков. Картленд сам затянул оба жгута, стараясь не прикасаться к синеватой коже.
Липучка крутил головой с завязанными глазами; зрелище было жутковатое.
– Вы ошибаетесь, это же не я...
– Сколько стоит почка на чёрном рынке, - спросил, как полагалось по сценарию, рыжий Квач.
– Если здоровая, тысячи на две потянет.
– Скальпель, - приказал Картленд.
Белые руки мгновенно покрылись мурашками.
Он чиркнул тонкой пластинкой льда - поперёк вен. Картленд по себе знал - полное ощущение разреза: когда-то с ним тоже играли эту шуточку. Он, правда, в отличие от Джайка раскидал "палачей", сорвал повязку и глупо пялился потом на невредимые запястья.
Липучка тонко заверещал.
Струйка тёплой воды, изображающей кровь, поползла по руке, брызгами ссыпалась на пол. Червяками свернулись развязанные жгуты.
Липучка плакал.
– Долго он будет дохнуть? - Квач продолжал свою роль.
– Минут сорок, думаю, - небрежно бросил Картленд и знаком показал: помедленней, мол, лей.
Джайк сомлел через четверть часа. Намочил штаны и обвис в верёвках.
* * *
– Ты что же, мстишь мне, да?
Картленд пытался улыбнуться, но губы не слушались. Получалась зверская перекошенная гримаса.
– Если тебе угодно. Я бы назвал это восстановлением справедливости. Понимаешь, это ведь не я тогда стукнул.
– А кто? - машинально спросил Картленд.
– Лоусон. Большой такой, без мизинца на левой руке, помнишь?
Большой? Без мизинца? Нет, он не помнил.
– Я никому не сказал, ведь это было бы предательством, правда?
– У нас не было Лоусона...
– Ты должен вспомнить, - обеспокоенно заметил Джайк. - Он ещё флиртовал с Катей Ши.
У Картленда закружилась голова.
– У нас не было Кати Ши. Была Ёрка Шен в соседней группе.
– Нет, Катя Ши, она была высокая, с родинкой под левым глазом.
– Ты с ума сошёл, Липучка. Я не знаю никакой Кати Ши. Я не знаю никакого Лоусона, - он уже кричал. - Вытащи меня отсюда!
– Если бы это был я, я бы это помнил, - пробормотал Джайк. - А я точно помню, что это был не я.
Картленд замолотил кулаком по подлокотнику.
– Липучка! Джайк! Ты меня слышишь?
Только выбраться отсюда, он больше никогда... какой идиот заполняет все документы в виртуале, это же была явная подстава! Его поймали, как лоха, на мизерную приманку. Двойная надбавка, надо же. Полтысячи авансом. Идиот!