Любовник Дождя

На вымощенном булыжником подворье выстроились в ряд четыре грузовика. В глубине, за ними, темнел дом. Из-за неплотно задернутых занавесок в окне нижнего этажа пробивался свет.

Заглянув в щель, Бомбардир увидел сидящую у камина старую женщину, которая смотрела телевизор. В правой руке она держала сигарету, а в левой — бокал с чем-то, похожим на виски. Бомбардир почувствовал острую зависть по поводу того и другого и впервые с тех пор, как покинул квартиру Дорин, ощутил пронзительную боль в израненных ногах. Морщась, он заковылял к расположенной под углом к дому пристройке и через открытую дверь проник внутрь.

Было темно, но он разглядел, что помещение загромождено цистернами с маслом и грудами железа. Над полом, на высоте примерно трех метров, была устроена деревянная платформа с грузоподъемником. Должно быть, когда-то здесь держали лошадей, однако потом конюшню переделали под мастерскую или гараж. Дверь распахнулась под напором ветра, и внутрь полетели брызги дождя. Зато отсюда хорошо просматривался и двор, и дом. Бомбардир уселся на рулон старой парусины и принялся энергично массировать ступни.

Услышав скрип ворот, Дойль выглянул наружу. Кто-то быстро пробежал через двор. В полосе света, падающей из дома на крыльцо, стояла девушка в плаще и повязанной на деревенский лад косынке. Было видно, что она сильно промокла. Через мгновение дверь закрылась, и девушка исчезла.

Бомбардир прижался к стене, вглядываясь в пелену дождя. Голод все ощутимее грыз ему желудок, но пока приходилось терпеть. Позже, когда в доме погаснут все огни, у него будет случай убедиться, не утратил ли он своих прежних навыков. Много ему не нужно: ботинки, что-нибудь пожевать да плащ. А там, если удастся добраться до Ринг-стрит, где водители-дальнобойщики останавливаются перекусить и отдохнуть, он заберется в кузов какого-нибудь грузовика — и к утру, даст Бог, будет уже в двухстах милях отсюда.

Внезапно он вздрогнул, ослепленный лучом света из окна, соседнего с окном гостиной. Бомбардир увидел девушку, стоящую на пороге комнаты, которая, должно быть, была ее спальней. В это мгновение опять хлопнули ворота, и Дойль отвернулся, всматриваясь в темноту: ему показалось, что кто-то вошел во двор. Но все было тихо, и он снова принялся наблюдать за окном спальни.

Поскольку от улицы ее отгораживала высокая стена, девушка даже не задернула занавесок и, уверенная, что никто ее не видит, сбросила мокрую одежду.

Бомбардир смотрел на нее во все глаза. Последние два с половиной года единственной женщиной, с которой он имел возможность общаться, была его тетка, семидесятилетняя ирландка, по доброте душевной навещавшая племянника раз в месяц.

Тем временем девушка вытерлась большим белым полотенцем и критически осмотрела себя в зеркале. Затем начала одеваться.

Подойдя к туалетному столику, девушка принялась расчесывать волосы. Пожалуй, это наиболее женственное изо всех женских занятий, и Бомбардир ощутил какую-то странную тоску, даже грусть. Он начинал испытывать ностальгию по самым обыденным вещам.

Девушка повязала волосы фиолетовой лентой и вышла, погасив свет. Бомбардир мечтательно вздохнул. Но в следующее мгновение прислушался и напрягся: кто-то тихо шел через двор.

Дженни Кроузер, почитавшая себя весьма здравомыслящей и самостоятельной особой, родилась двадцать лет назад в графстве Йоркшир. Она никогда не бывала в Лондоне, однако полагала, что в своем вязаном мини-платьице и темных чулках могла бы без стеснения прогуливаться даже по Вест-Энду.

— Ну что, согрелась? — спросила у нее бабушка, когда Дженни вошла в комнату.

Девушка кивнула, протянув руки к огню.

— Ой, как здорово!

— Послушай, детка, я не понимаю, как ты можешь носить такое короткое платье — у тебя же попку видно.

Дженни рассмеялась.

— Ах, бабушка, в этом-то и весь смысл!

Старая женщина, несколько сбитая с толку, мысленно вернулась к дням своей молодости, отшумевшей полвека назад а девушка взялась за пустое ведерко.

— Схожу, принесу немного угля — напьемся чаю.

Уголь хранился в сарайчике слева от входной двери. Когда Дженни вышла на крыльцо, полоса света, упавшего во двор, в совершенстве обрисовала сквозь ажурную вязку платья ее бедра. Постояв минутку, глядя на дождь, девушка накинула на плечи старый плащ и торопливо сбежала по мокрым ступеням. Она уже потянулась к двери сарая — и тут какое-то смутное чувство грозящей опасности подсказало ей обернуться. Дженни успела только краем глаза заметить темный силуэт и белое пятно лица под кепи, когда чьи-то огромные лапы схватили ее за горло.

Бомбардир, видевший это из своего укрытия, бросился к краю платформы, на мгновение повис, уцепившись за подъемник, и спрыгнул на землю. Подбежав к насильнику со спины, он ударил его по почкам. Тот выпустил девушку и оглянулся. На мгновение Бомбардир увидел его лицо, искаженное гримасой боли. Потом незнакомец сделал молниеносное движение и обрушил на голову противника удар такой силы, что Дойль, потеряв равновесие, отлетел к грузовику и упал на колени. Мужчина бегом пересек двор и выскочил за ворота. Его шаги быстро затихли в маленькой улочке.

Бомбардир еще не оправился от шока, когда услышал голос бабушки Кроузер:

— Только шевельнись — и станешь на голову короче!

Старая женщина целилась в него из спиленной двустволки, способной проделать в человеке дыру размером с кулак.

Дженни Кроузер метнулась вперед, держась рукой за шею.

— Это не он, бабушка! Я не знаю, как он сюда попал, но успел вовремя.

Бомбардир был поражен. После такого происшествия даже самая крутая из его знакомых девчонок должна была биться в истерике. А этой хоть бы хны!

— Я что-то вроде ангела-хранителя, — буркнул он. — Оказываюсь поблизости, если кто-то влип в историю.

Дженни окинула его внимательным взглядом и фыркнула, зажимая рот ладонью.

— И откуда же ты прилетел?

— С крыши.

— А не позвонить ли нам в полицию, дружок? — осведомилась бабушка Кроузер.

Бомбардир остановил ее жестом.

— Ну, зачем беспокоить их из-за такой мелочи, мэм? Вы же знаете, как это бывает в субботний вечер. Человек выпьет пару кружек пива, да и подастся за хорошенькой девчонкой. Иногда — есть такой грех — может себе и лишнего позволить. Но если попадет в лапы к легавым, они размалюют, будто какое чудовище, на страх всем старым теткам. А ведь я ни сном, ни духом…

— Ну-ка, погоди! — перебила его бабушка Кроузер. — Босой мужчина в тельняшке и брюках… Я знаю, кто ты такой! — Она с оживленной миной повернулась к Дженни. — О нем только что было сообщение по телевизору. Это Бомбардир Дойль.

— Бомбардир Дойль? — переспросила девушка

— Боксер. Твой отец частенько ходил на его матчи. Этого типа не раз привлекали за дебоширство, а сейчас он должен отсиживать пятилетний срок в Мэннингемской тюрьме. Вчера его доставили в больницу, поскольку думали, что он болен, а он возьми да и сбеги.

Бомбардир криво усмехнулся.

— Такой уж я скверный парень.

— Ну, об этом я пока судить не могу, — серьезно заметила Дженни. — А вот вижу, что ноги у тебя сбиты в кровь. Теперь далеко не убежишь. Пойдем-ка лучше в дом. — Она осторожно взяла у старой женщины обрез. — Все в порядке, бабушка. Он не кусается.

— Ты кое о чем забыла, — напомнил Бомбардир.

Дженни обернулась.

— Да? И о чем же?

Дойль указал на ведерко.

— Ты ведь пришла за углем. А это мужское дело, как любила говаривать моя тетушка.

Девушка улыбнулась.

— Знаешь, твоя тетушка мне симпатична.

— Ты бы ей тоже пришлась по вкусу.

Бомбардир выпрямился, держа наполненное ведерко. Внезапно он пошатнулся и упал бы, если бы подбежавшая Дженни с неожиданной силой не подхватила его под локоть.

— Ну, пойдем, герой, на сегодня ты уже достаточно навоевался, — сказала она и втащила его в теплый дом.

7

Склонившись над этюдником, Бруно Фолкнер, наморщив лоб, набрасывал эскиз. В дверь позвонили, но он продолжал работать. Через пару минут звонок раздался снова — на сей раз более настойчивый. Скульптор тихо выругался, потом прикрыл набросок чистым листом и пошел открывать.