Любовник Дождя

На лице пожилой дамы появилась брезгливая гримаса.

— Ты несносен, Бруно! Как у тебя хватило наглости привести сюда эту… эту ужасную девицу?

— Зато вы, тетушка Мэри, просто великолепны. Должно быть, эта поза и тон позаимствованы из какой-нибудь викторианской мелодрамы. — Старая леди выпрямилась с оскорбленной миной, а Фолкнер указал на Грэйс, танцующую в обнимку с Морганом. — Лично я не вижу ничего ужасного в сексапильной красотке, которая умеет наслаждаться жизнью. Но, простите, любезная тетушка, я совсем позабыл, что времена, когда вы сами были в этом счастливом возрасте, давным-давно миновали.

Мэри Бересфорд удалилась, поджав губы, а Фолкнер вскинул руки, словно просил прощения.

— Ах, дорогая, я опять не смог сдержаться.

— Было бы лучше, если бы ты все-таки постарался с ней не заводиться.

— Увы, твоя тетушка пробуждает во мне худшие инстинкты. Но хватит о ней. Давай выпьем мартини.

Когда бармен наполнял их бокалы, Джоан заметила Ника и улыбнулась.

— Я хотела бы познакомить тебя с Ником Миллером, Бруно. Он полицейский.

Фолкнер окинул Ника холодным взглядом и скривился.

— Черт возьми, Джоан! У всего должны быть границы. Я не привык водить дружбу с легавыми. Где, к дьяволу, ты его откопала?

В это мгновение раздался звонок в дверь. Ник оглянулся и увидел стоящего на пороге детектива Джека Брэди, чью простецкую физиономию сейчас с удовольствием предпочел любому из виденных сегодня лиц.

Отставив в сторону свой недопитый бокал, он обратился к Джоан:

— Боюсь, это по мою душу.

— Ох, надеюсь, что нет, — ответила она, однако в ее голосе чувствовалось явное облегчение.

Ник повернулся к Фолкнеру.

— Не могу сказать, что было очень приятно с вами познакомиться, но в моей профессии случается и худшее.

И прежде чем скульптор успел ответить, он протиснулся через толпу гостей, взял у горничной свою шляпу и плащ и подтолкнул Брэди к дверям.

— Двигаем отсюда.

Пока Ник на ходу набрасывал плащ, Джек Брэди сокрушенно покачал головой.

— Извини, приятель. Я, кажется, лишил тебя дармовой выпивки. Мне искренне жаль.

— Уверяю тебя, тут не о чем жалеть. Но скажи, что стряслось?

— Бомбардир Дойль сбежал.

Ник остановился.

— Что?

— Вчера его доставили в больницу из Мэннингемской тюрьмы с подозрением на пищевое отравление. Полчаса назад он исчез.

— А сколько он отсидел? Два с половиной года?

— Да, из пяти. Вот идиот! Через десять месяцев его бы выпустили, скостив срок за хорошее поведение.

Миллер вздохнул.

— Пойдем, Джек. Попробуем его найти и водворить на место.

3

Фолкнер допивал уже третью порцию мартини, когда Джоан спросила:

— Чем ты занимался эти два дня?

— Работал как проклятый. Когда ты в последний раз заглядывала ко мне в мастерскую?

— В среду.

— Тогда в композиции было три скульптуры. Теперь их четыре.

Джоан положила руку ему на плечо, в ее голосе слышались забота и обеспокоенность.

— Дорогой, это уже слишком. Нельзя так перерабатывать.

— Глупости, Джоан! Когда это сидит внутри тебя, нужно дать ему выход. И ничто другое не может иметь значения. Как человек искусства, ты должна меня понимать.

— Хорошо, но как только ты закончишь свою композицию, тебе необходимо куда-нибудь съездить и как следует отдохнуть.

Джек Морган и Грэйс Паккард двигались в ритме спокойного блюза. Девушка качнула подбородком в сторону Фолкнера, продолжавшего сидеть у бара.

— А он забавный.

— Кто — Бруно?

Она кивнула.

— Явиться на такую вечеринку в старых тряпках и пригласить меня. Ты давно его знаешь?

— Мы вместе ходили в школу.

— Да? А чем он зарабатывает на жизнь?

— Искусством, он скульптор.

— Я так и думала. И хороший?

— Некоторые даже считают его гениальным.

Грэйс понимающе кивнула.

— Тогда все ясно. Гению не нужно забивать себе голову тем, что о нем подумают. Знаешь, сперва мне показалось, что он с приветом. Помнишь, как отделал Гарольда в пивнушке?

Морган пожал плечами.

— Бруно знает массу таких штучек: дзюдо, айкидо, каратэ и прочее.

— А он может разбить кирпич ребром ладони? Я однажды видела такое по телеку.

— Это его коронный номер.

— Вот здорово!

Грэйс высвободилась из объятий Моргана и направилась через толпу гостей к Фолкнеру.

— Ну и как тебе здесь? — спросил он небрежно.

— Классно, прямо как в кино. Я даже не мечтала попасть в такое место.

Скульптор повернулся к Фрэнку Марлоу, который с мрачным видом потягивал свое бренди.

— Видишь, Фрэнки, мечты иногда сбываются.

— Джек говорит, что ты можешь разбить кирпич ребром ладони, — заявила Грэйс.

— Только после второй бутылки.

— Я видела такое по ящику, но думала, что это мошенничество.

Фолкнер тряхнул головой.

— Я мог бы сделать это для тебя, крошка. Да вот беда — у меня нет при себе кирпича.

Марлоу решил воспользоваться случаем, чтобы ему отплатить.

— Послушай, Бруно, — проговорил он со злорадной ноткой. — Нельзя разочаровывать даму. Ты ведь, кажется, мастер каратэ. А я знаю, что хороший каратист может разбить пополам деревянную доску с такой же легкостью, что и кирпич. Как насчет этого? Подойдет? — И он указал на массивную деревянную колоду, которая лежала на стойке бара.

Фолкнер усмехнулся.

— Ладно, Фрэнки. Только смотри, как бы тебе потом не пожалеть. — Он смахнул с доски фрукты, поставил ее на торец и воскликнул театральным тоном: — Внимание, господа! Смертельный номер!

Гости замерли в замешательстве. Только Мэри Бересфорд с решительным видом направилась к бару. За ней спешила растерянная Джоан.

— Ради Бога, Бруно, что ты еще задумал?

Но Фолкнер не обратил на нее никакого внимания.

Издав устрашающий вопль, он рубанул по колоде правой рукой, разломав ее пополам и разбив несколько бокалов. На мгновение воцарилась тишина. Потом послышался приглушенный ропот, а Грэйс Паккард взвизгнула от восторга. Мэри Бересфорд побагровела.

— Когда ты научишься вести себя, как подобает в приличном обществе человеку твоего возраста? — выкрикнула она. — Напился, будто портовый грузчик, и чуть дом не разнес!

— А когда ты перестанешь совать свой нос в чужие дела, старая идиотка. — В его лице и голосе была такая ярость, что все опять умолкли.

Мэри Бересфорд застыла, разинув рот.

— Как ты смеешь? — прошипела она.

Фрэнк Марлоу схватил его за плечо.

— Сейчас же извинись!

Фолкнер вырвался и ударил его кулаком в лицо. Марлоу покачнулся и рухнул грудью на стойку бара, откуда на пол со звоном посыпались бокалы.

Все оцепенели. Джоан шагнула вперед.

— Я думаю, тебе лучше уйти, Бруно.

Самым странным было то, что Фолкнер производил впечатление человека, прекрасно владеющего собой, и после минутной вспышки тотчас взял себя в руки.

— Ну, если так… — он повернулся к Грэйс. — Похоже, меня отсюда выставляют. Ты идешь со мной, детка, или остаешься?

Девушка заколебалась, и он пожал плечами.

— Как хочешь.

Он был уже в дверях, когда его догнала запыхавшаяся Грэйс.

— Я вижу, ты передумала.

— Да.

Фолкнер помог ей надеть плащ.

— Хочешь заработать пять фунтов?

Она уставилась на него круглыми от изумления глазами.

— Что ты сказал?

— Получишь пять фунтов, если несколько минут мне попозируешь. Согласна?

Она усмехнулась.

— Значит, теперь это так называется? Ладно.

— Тогда пошли.

Он открыл дверь, пропуская Грэйс вперед и в это мгновение на лестнице появилась Джоан. Вспомнив о подарке, Фолкнер сунул руку в карман и вынул кожаный футляр.

— На, держи! А то я чуть не забыл.

Он бросил ей коробочку.

— Наилучшие пожелания ко дню рождения!

Фолкнер вышел, хлопнув дверью. Джоан механически открыла футляр и достала ожерелье. Она стояла неподвижно, глядя на украшение, и на лице ее было выражение неподдельной боли. Казалось, еще минута — и она расплачется. Но тут подошла тетушка Мэри, и Джоан заставила себя улыбнуться.