Оранжевое лето

— Может и убить, — кивнула девушка. — Ты сегодня совсем не рисовал. Так ты все лето будешь рисовать.

— Что ты. Я скоро закончу.

— Особенно если будешь заниматься звонками… Или водить нас всех в кафе.

— Но согласись — там было классно, — задумчиво пробормотал я, вспомнив, что обычно плавал на катере с пачкой сигарет и любимой зажигалкой, которая покоится сейчас на дне вот этой самой речки. И снова мне захотелось закурить.

— Да, очень. Спасибо…

— Лин Леман, ты сказала мне "спасибо" в четвертый раз, а скрутило меня уже на втором. Вообрази, как я чувствую себя сейчас.

— Ну извини, — она смешно виновато улыбнулась. Я сел, опершись спиной о металлический поручень. Катер шел очень тихо. Эван и Дэм шептались о чем-то внутри, а я сидел, скрестив руки на груди — так было теплее, и смотрел на Лин — она стояла напротив и тоже смотрела на меня.

— Слушай, ты давно был в Альтере? — спросила Лин вдруг. Я приподнял брови.

— Не помню, — признался я. — Лет пять назад. А что?

Я задал, конечно, глупый вопрос, на который знал ответ. Мне на секунду стало страшно. Сейчас Лин скажет — почему бы не съездить туда. А я понял, что не хочу возвращаться. Я не хочу снова оказаться там, где улицы, дома и дороги будут напоминать мне о том, что было раньше.

— Да ничего. Не хочешь показать мне забор? — Лин улыбнулась и села точно так же, как я, напротив.

— Забор, — пробормотал я. Забор, интернат, ребята, Дэмиэн… Айгер. Я не был там пять лет…

Да, но… Драки, притоны, шрамы. И не только.

— Не знаю, — признался я. — Не знаю, Лин. Тебе, наверное, стоит поехать с Эваном.

— Обязательно. Но не в этот раз. Я хочу, чтобы мы поехали вдвоем…

— Зачем, Лин? Если ты хочешь увидеть родителей, то намного удобнее тебе будет без меня.

— Это почему же?

— Ну, а как? Я только мешать буду.

— Да почему?

— Ну, а кто я такой? Тебе придется меня представить. Что ты скажешь?

— Правду. Что еще можно сказать? Могу соврать, что ты настоящий отец Эвана. Боюсь только, они не оценят, — Лин засмеялась. Мне было не до смеха.

— А нет ее, правды, — сказал я. — Я кто? Просто твой знакомый.

— Хороший знакомый, — поправила Лин. Я ничего не сказал, только поежился и не сдержал вздоха. Мне стало холодно. Кузнечик замолчал — мы отъехали достаточно далеко. Я резко выпрямился и подошел к двери кабинки.

— Поворачивай, Дэм, — сказал я Дэмиэну, успевшему забраться в кресло за штурвалом. Мальчик оторвался от окна и удивленно взглянул на меня.

— А что случилось? Ты же обещал, что через полтора часа…

— Поворачивай, говорю, — пробурчал я. — Мне холодно. Я хочу спать. Да и тебе пора.

Дэмиэн посмотрел на меня встревоженно. А меня на секунду все взбесило. Я тоже очень выразительно посмотрел на Дэма. Так, что он без вопросов повернул штурвал. Эван притих, даже Гардиан опустил голову. Я вернулся на мачту.

— Итан, — начала было Лин, но я отвернулся. Не было у меня настроения. И не хочу я ехать в Альтер. Ничего я не хочу, совсем.

На перекрестке мы разошлись в разные стороны. Лин с Эваном в одну, мы с Дэмом в другую. Дэмиэн долго шел молча, а потом заговорил.

— Я думал, мы сперва проводим Лин и Эвана, — сказал он. — Ты же так делал. Вы поругались, что ли?

— Дурак, — буркнул я беззлобно. — Чего мы будем ругаться?

— Случилось же что-то.

— Да ничего не случилось…

— Мы здорово покатались сегодня, — сказал мальчик. — А ты Эвана не слушай. Я почти уже совсем умею кикфлип делать. Зато знаешь как Чесс здорово по рэйлу… То есть по скамейкам катается? Она только притворяется, что не умеет, — Дэмиэн засиял, как вечером. — Они меня и завтра пригласили. Завтра его друзья придут. Знаешь, по-моему, он не подумал, что я чокнутый.

— С какой стати он должен был так подумать? — возмутился я.

— Ну… в гимназии все так считают.

— Ну и сами придурки.

Дэм пожал плечами.

— Я, наверное, больше не гимназист, — сказал он. — Райан пообещал перевести меня в другую школу. Нормальную. Надо попросить, чтобы меня записали в одну с Эваном.

Я ничего не сказал. По-моему, и говорить было нечего, но Дэму это показалось подозрительным. Он скосил на меня взгляд.

— Все-таки что-то случилось, — решил он.

— Сказал же — нет. Почему ты так считаешь?

— А чего ты молчишь? А если не молчишь, то рычишь.

— Я не собака, чтобы рычать, — огрызнулся я.

— Вот-вот, — кивнул Дэм. — И ты еще говоришь, что ничего не произошло. Да только глядя на твою мину…

— Дэмиэн! Надоело, а? — взмолился я.

— Надоело! Да? — вспылил Дэм, уже почти подойдя к крылечку. — Катер развернули, домой пошли на час раньше, разошлись, как чужие! Просто так, что ли?

— Что ли, — передразнил я и добавил: — Спокойной ночи…

Потом я развернулся и пошел домой, оставив Дэма у крыльца.

Паршиво… И до чего же курить хочется…

Свет яркой желтой полосой пробивался сквозь щель под дверью и мешал Эвану спать. Мальчик сначала накрыл голову подушкой и зажмурился, а потом сообразил, что что-то не так. Он отбросил подушку в сторону и выпрямился в кровати, задумчиво глядя на дверь. Потом он посмотрел на часы. Бледно-зеленые римские цифры из фосфора поставили перед Эваном нелегкую задачу. Мальчик с минуту соображал, какая цифра что значит. Выходило без пяти два. Эван откинул одеяло и осторожно, на одной ножке, доскакал до двери.

— Ма, — позвал он и поскакал в кухню. — Ты чего не спишь?

Лин сидела на подоконнике, подперев ладонью щеку и крепко задумавшись. Эван посмотрел на нее и на цветную стенку, ставшую уже привычной. Окно было распахнуто настежь, чтобы краска выветривалась.

— А мне не велишь так сидеть, — справедливо заметил мальчик. — А зачем ты оделась, мам? Ты куда?

— Да нет, никуда, — девушка только повела плечом, даже не посмотрев на Эвана. Он подошел и не без труда забрался на высокий подоконник.

— Так ложись спать, — посоветовал он. — Два часа ведь уже.

— Три, Эван.

— Перепутал, значит… Так тем более ложись.

— А ты сам почему не спишь?

— Не спится, — Эван не стал говорить, что спать мешает свет. — Мам… Ты чего такая невеселая? Из-за того, что я блинчик попросил?

— Да что ты, — Лин грустно улыбнулась, и Эвану стало еще непонятнее. — При чем здесь блинчики.

— А что при чем? А чего ты все туда смотришь? — Эван удивленно посмотрел на пол, в ту же самую точку, что и Лин. — Что там? Я если пятно и поставил, то только возле плинтуса, там не видно. Там же уголок будет стоять, и вообще я не специально, — говорил Эван, подозревая, что Лин не слушает или не слышит его.

— Тебе нравится Кристиан? — спросила вдруг девушка, не обратив внимания на все попытки Эвана оправдаться. Мальчик растерялся. Он такого разговора не ожидал. А то, что разговор этот будет серьезным, почувствовал сразу.

— Наверное, — пожал плечами Эван. — Нормальный… А что?

Лин не ответила. Она не могла сложить в предложение то, что хотела сказать. А точнее — не было ни одного слова, только мысли крутились бешеным вихрем и не давали сосредоточиться.

— А что? — повторил Эван, и в его голосе послышались тревожные нотки. — Вы поженитесь?

— Да нет, — девушка покачала головой. — О чем ты. Мы даже поговорить не можем нормально.

— Почему? — в голове у мальчика никак не укладывалось, что люди не могут поговорить. Ведь что может быть проще?

— Почему? — Лин вздохнула. — Да потому что я говорю совсем не то, что хочу. Сегодня я опять обидела его.

— Хочешь сказать, вчера, — заметил мальчик. — Как?

— Я сказала совсем не то, что он хотел услышать, — объяснила девушка. — Он расстроился.

— На катере? — догадался Эван. — А что ты сказала?

Лин оторвалась от линолеума и взглянула на сына. Он сидел рядом с ней, плечом к плечу, маленький, взъерошенный, готовый и в то же время неспособный понять до конца.