Оранжевое лето

— Ух ты! — восхитился Эван. — Ни фига себе! Это я! Дэм, а вот это ты…

— А что у тебя на голове? — прищурилась Лин. — Что это за шапка?

— Это кепка! Видишь, тут буквы. Это по-английски "Э", а это "Л". Это я. Здорово?

— Здорово, — кивнула Лин, но Эван по ее настроению понял, что это не совсем здорово. — Это тебе Дэм купил?

— Это я сам себе купил. Ты мне денег давала на пиццерию, помнишь?

— Нет.

— Как это нет? Ну вчера же. Утром.

— И что? Она стоит сто таиров?

— Даже пятьдесят, — успокоил ее Дэм. — Ее нам пацанчик продал один.

— Мам, а ты тоже тут будешь? На стене?

— А как же, — сказал я, опередив Лин. — Но не сегодня. Сегодня я раскрашу вас. А может, и нет. Не успею, — сказал я, посмотрев на часы. — Уже поздно, я скоро пойду домой, а вы будете отдыхать.

— А чего отдыхать? Итан, раскрась сегодня… А ты тоже себя нарисуешь?

— Не знаю, — честно сказал я. — Я не хочу.

— Правда! — обрадовался Дэм. — Ты тоже должен тут быть.

— С какой, интересно, стати?

— С такой.

— А ты нарисуешь Аарона? — неожиданно спросил Эван. Я оглянулся. Больше всего мне сейчас не хотелось услышать "Правда, нарисуй". Но Лин ничего мне не сказала, и я покачал головой.

— Нет.

— Почему?

— Ну, может быть, потому что я его никогда не видел? — соврал я.

— Так я тебе сейчас покажу фотографию! — Эван обрадовался такому быстрому и верному решению и метнулся в зал. Там он что-то уронил, взвыл и прибежал через несколько секунд со снимком в руках. Я полюбопытничал и взял фотографию в руки.

Аарон был высоким и подтянутым парнем самой привлекательной наружности. Волосы у него были светлые и густые, не длинные и не короткие, примерно как у меня сейчас. И очки, конечно, вовсе не круглые, и стекла в них не толстые, а прямоугольные и аккуратные, совсем тоненькие. Похоже, он и носил-то их только по привычке. В общем, был Аарон мне противоположностью. Спортивный и симпатичный.

Улыбался он чертовски красиво. Ну и что? Я бы тоже улыбался — с ним рядом стояла Лин. Она стояла, тесно прижавшись к его плечу, и я все думал, какая же она все-таки красивая. Может, только поэтому я и не отдал фотографию Эвану сразу. Сам Эван на снимке смотрел на Аарона, задрав голову, а Аарон растрепал ему темные волосы.

Я в упор смотрел на ненавистного парня, такого счастливого и симпатичного. Я вдруг поймал себя на мысли, что страшно, просто страшно злюсь на него. У него было все, чего не было у меня. А с учетом того, что у меня не было совсем ничего, это было и правда обидно.

Я подумал, что никогда не был завистливым и того больше, ревнивым. Вообще причины на такое негативное отношение не было. Разве во всех моих несчастьях был виноват вот этот стройный широкоплечий парень? Нет. Совсем нет. Да и не имел я никакого права ненавидеть его и, тем более, ревновать к нему Лин. Просто не имел. И я это очень хорошо понимал, но никак не мог успокоиться.

— Ну что? Нарисуешь?

Я покачал головой и отдал Эвану фотографию. Дэмиэн осторожно посмотрел на меня, а потом незаметно на Лин. Мальчик быстро отвел глаза и вздохнул. Он знал на сто процентов, что она обо всем давно догадалась.

Я тоже знал. Я ведь и не пробовал таиться…

— Я чипсов купил, — сказал Дэм. — Хотите чипсов?

В одиннадцать часов я пошел к себе. Я долго возился с красками, смешивал их и осторожно прорисовывал каждую веточку у каждого куста, так что к одиннадцати у меня зазеленела только парочка.

— Ювелирная работа, — сказала Лин, восхищенно смотря на меня, увлеченного работой и забывшего обо всем, включая время. Я кивнул.

— Хирургическая. Не там махнешь — уже не то.

— А нам на рисовании говорят, что красок нельзя бояться, — вспомнил Дэмиэн. — Ни один художник не боится ошибиться с красками.

— Правильно говорят. Но ты же не начнешь бездумно ляпать все подряд. А аккуратность нужна в любом деле.

Дэмиэн вспомнил неровные обои в сторожке и подумал, что я просто выпендриваюсь.

— То-то ты обои клеил аккуратно…

— Где? — удивился я.

— Как это где? В сторожке, где.

— Так это не я клеил, а Шон. Все, хватит. Завтра…

— Устал? — девушка забрала у меня кисточку. — Давай, я помою.

— Я сам могу. Я не устал, разве это работа? Просто уже домой пора.

— У тебя же рука перевязана, давай я. Ты не пойдешь сегодня на вокзал?

— Нет, — соврал я.

Дэмиэн увязался за мной. Мы вдвоем медленно, совсем не торопливо шли домой. Мне очень нравилось идти вот так, не спеша, и дышать прохладным воздухом. Я шел, улыбаясь, крепко задумавшись о чем-то приятном — не помню, о чем именно. Дэм иногда поднимал на меня глаза, но я не замечал его. Зато я заметил у самого тротуара мохнатый колосок, сорвал его и повернулся к Дэму.

— Смотри, Дэм! Вот этот вот колосок мы в детстве…

Я осекся. Дэмиэн смотрел на меня исподлобья. Похоже, он был чем-то обижен.

— Ты чего, Дэмиэн Торн? Что тебя так встревожило?

— Встревожило? — Дэмиэн закусил губу и посмотрел вперед. — Да… Да. Ты нравишься ей. Ты добился чего хотел.

Я прищурился. Я не понимал, о чем говорит Дэмиэн.

— Что ты имеешь в виду?

— Что? — Дэм задумался. — Ничего. Думаешь, я не знаю, да?

— Что? — Я не на шутку испугался.

— Ничего, — повторил Дэмиэн. — Вы все равно когда-нибудь поженитесь. И я тебе стану на фиг не нужен.

Я тупо посмотрел на мальчишку. Я пытался понять, шутит Дэм или нет, но мальчик смотрел перед собой очень серьезно и грустно. Тогда я не выдержал и нервно захохотал.

— О чем ты говоришь? Я никогда не слышал большей глупости!

— Глупости? — Дэмиэн смотрел на меня с таким видом, будто был чем-то оскорблен. — Это не глупости! Я же знаю, что ты этого хочешь! Она тебя глазами пожирает, если ты не видел! Точно как и ты. А я вообще лишний. А что потом будет?

— А что будет? — смеялся я.

— Чего ты ржешь? Потом я тебе вообще буду как козе баян.

— Я не пойму, — я резко перестал смеяться, — у тебя что, переходный возраст начался? Ты чего звереешь? Кто, скажи, кто сказал тебе такую глупость, что я собираюсь жениться? Дэм, ну хотя бы просто потому, что это не делается вот так на раз! Я думал, ты взрослый, думал, понимаешь, и с тобой не надо даже и говорить об этом. Господи, да ты хоть сам думаешь, что говоришь? Как это нелепо, то, что ты только что сказал! Да мало ли кто кому понравился! Люди несколько месяцев думают, хотят ли вообще жить друг с другом! И только потом…

— Именно, что потом! Все равно когда-нибудь будет это "потом"!

— Да никогда не будет этого потом! Одно ты угадал… Что я очень этого бы хотел! Да, хотел бы, но этого никогда не будет, понял? И перестань думать об этом, я вообще не пойму, откуда у тебя такие мысли!

Я долго шел молча. Я не понимал, что чувствую сейчас. Злюсь ли, смеюсь, или же я просто в шоке. Я никак не ожидал услышать от Дэмиэна такое. Я покосился на сгорбленного мальчишку и понял, что Дэм действительно так думает, что он сильно тревожится. И хотя это был полный бред, я понял, что его нужно успокоить. Я остановился, и Дэмиэн непонимающе посмотрел на меня.

— И потом, — сказал я, — даже если бы вдруг я женился. Просто вдруг… Почему я должен бросить тебя? Почему ты вообще подумал об этом?

Дэмиэн молчал. Он бы ни за что не признался, почему. Он боялся. Боялся потерять человека, которого недавно назвал братом. Это было бы очень больно, и Дэм боялся. Ведь больше у него никого не было, если не считать Райана. Дэмиэн почему-то не мог его считать, хотя понимал, что это ужасно. Дэм боялся, прекрасно зная, что страх этот совсем глупый и неоправданный. То, что я никогда не оставлю его, было железно. И все-таки терзал сердце маленький паскудный червячок, выгрызающий уверенность, оставляя все больше сомнений.

— Дэм, — мягко сказал я и присел с ним рядом. — Глупый ты, Дэм. Не плачь… Ну что это такое? Я тебе обещаю, вот смотри, могу даже перекреститься… Обещаю, что никогда — слышишь, никогда — не женюсь. Никогда ты не будешь мне как козе баян. И придумал же сравнение, — улыбнулся я. Дэм тоже улыбнулся сквозь слезы.