Статьи

Убеждение типа «да все они одинаковы» используется для доказательства своей праведности как «деидеологизированным» нынешним режимом, так и национал-большевицкой оппозицией, которые оба «не желают знать ни белых, ни красных», и подсовывается людям в качестве готового оправдания их пассивности и невмешательства. Поощряемое с помощью апелляции к трусости и шкурным инстинктам желание «быть ни за кого», надо сказать, отвечает психологии весьма значительной части, если не большинства, населения, не желающего интересоваться чем бы то ни было, что выходит за рамки его повседневного быта и простейших потребностей. Как и желание быть «чистеньким», чувствовать себя выше занимающихся «грязным делом», вполне проявившееся еще во время гражданской войны.

В общественное сознание был внедрен взгляд, согласно которому люди, пытающиеся преодолеть большевицкое наследие, являются… такими же большевиками! По одному тому, что они хотят что-то уничтожить, а это, видите ли, и есть большевизм! Усилиями лукавых публицистов большевизм как-то незаметно лишился своей конкретной идейно-политической сути и превратился в нечто абстрактно «нехорошее», стал трактоваться как синоним вообще всякой нетерпимости, экстремизма, насильственности, превратился в ярлык, который стал с успехом использоваться как раз против врагов реально-исторического большевизма. Большевики разрушили памятники царям и поставили своим вождям. Значит, разрушить памятники Ленину и поставить царям — это… да, да — большевизм! Разрушать вообще, понимаете ли, нехорошо, какая там разница, что это за памятники? Да и потом: «Нельзя одной темной краской изображать тех, кто верил в революцию» — она, конечно, трагедия, но не «голое злодейство», а «идеалистическая утопия» (автора этой мысли — академика от истории С. О. Шмидта, сына сталинского любимца, еще и «огорчает безнаказанность многих ученых» — увы, как раз немногих, которые изображают революцию тем, чем она и была).

Самое скромное мнение о желательности очищения властных структур от коммунистической номенклатуры, сразу же тонет в потоке истерических воплей: «Как, опять 37–й год?! Нас призывают к „охоте на ведьм“! Это настоящий большевизм!» Помилуйте, но как же иначе? Преступники захватили государственную власть, и если с ними не поступить соответствующим образом, то так и будут продолжать ее удерживать.

Противостоять хитростям явных и тайных сторонников советчины можно только одним — разоблачением сути, смысла и целей марксизма-ленинизма, большевицкого переворота и советско-коммунистического режима, не давая себя увлечь сосредоточением внимания на сопутствующих явлениях, средствах и формах их реализации. Важно не как делается, а что и с какой целью. Дело не столько в преступности практики коммунистического режима — преступна сама идея коммунизма. Если даже предположить, что каким-то чудом (гипнозом, обманом, одурманиванием) коммунистам удалось бы провести свои эксперименты без насилия, то от этого лишение людей естественных прав свободы воли и собственности (т. е. порабощение и тотальный грабеж) и поползновения к изменению самой человеческой природы (т. е. покушение на замысел Творца) путем выведения «нового человека» не утратили бы своей преступной сути. Вот почему борьба за коммунизм и против него никогда и ни при каких обстоятельствах не могут быть поставлены на одну доску, как не могут быть уравнены Добро и Зло.

1998 г.

Неуместная полемика

В № 2503–2504 «Нашей Страны» крайне неприятное и тягостное впечатление произвела статья О. М. Родзянко и Т. А. Лопухиной-Родзянко, вернее — сам факт ее появления. Когда так ведут себя люди, в чьей антипатии к советскому режиму сомневаться не приходится, всегда испытываешь какую-то неловкость, потому что тень унижения ложится на всех противников советчины. Ну что за нелепая прихоть — вступать в полемику с идеологами национал-большевизма, да еще, как явствует из предисловия, посылать в их главный орган статью «с опровержением» (это уж из ряда вон)?

Доказывать убежденному советчику, откровенному врагу, правоту Белого Дела? Убеждать его в том, что умереть от рук большевиков не «позорно»? Оправдываться перед советским хамом (стоит только ему объявить себя православным) за эмиграцию и заверять в ее преданности вере подголоска компартии? Обижаться, что он вас «громит»? Да в своем ли вы уме, господа?! Подумайте, кому и зачем вы все это говорите. Сами как хотите, но не позорили бы этими постыдными оправданиями и неуместной полемикой тени ваших родственников, о которых вы упоминаете и которым подобное и в голову бы прийти не могло. Вы можете себе представить И. Ильина, полемизирующего со Ждановым? Генерала Туркула, пишущего статью в журнал «Советский воин» с доказательствами, что он не «изменник родины»?

Коль скоро (я тоже об этом слышал) в «Нашем Современнике» Куняев наконец-то открыто выступил против Белого движения, повторив весь набор глупостей и обвинений, порожденных в свое время недомыслием и ограниченностью некоторых монархистов и ставших излюбленной темой провокаторов ГПУ, так это просто замечательно, что так очевидно обозначил, кто они есть. Еще бы людям, почитающим «ЦК и Лубянку», не хвататься радостно за ругань в адрес Белого Дела всевозможного рода выродков, отщепенцев, предателей и просто «честных идиотов» из эмигрантской среды, каковые со времен возвращенцев и сменовеховцев не переводились. Для них-то привычное дело использовать тот набор «аргументов», с помощью которого их предшественники из ГПУ, вели работу по разложению эмиграции.

По большому счету в отношении к событиям российской истории может быть только две позиции. Был и есть белый взгляд — и красный. Прочее — недомыслие или чекистская провокация. Гораздо неприятнее и хуже было, когда национал-большевики пытались изображать из себя белых и смехотворным образом «отлучать» от Белого Дела настоящих белых, или же протаскивать идейку «и белые, и красные», тут хотя бы теоретически была возможность «соблазна». Ну, а раз они прямо выступили против Белого движения — так только это от них и требовалось. Сразу ясно, кто есть кто.

И вовсе не стоит тратить на отповеди им время и бумагу. Одно время, с началом «гласности», когда открыто защищать коммунистический режим и говорить своим настоящим голосом эти «патриоты» еще стеснялись, с ними сотрудничали несколько приличных людей и даже как бы была сделана попытка превратить журнал во что-то приличное, но больше 1–2 номеров они не выдержали и окончательно скатились в красное болото. Закваска-то та еще… «Нашу Страну» они, надо сказать, «наступая на горло собственной песне», терпели очень долго — уж больно им хотелось показать, что «все патриотические силы с нами». Слава Богу, «не вынесла душа поэта»… пришлось маску окончательно отбросить.

Пока они довольно активно изображали «бело-красное единство», беря на себя роль белых, можно было, по крайней мере, над ними смеяться, разоблачать. Уделение им внимания было хоть как-то оправдано… Они могли быть по крайней мере «академически» интересны как разновидность идейного выверта. Когда же все стало на свои места (а это — с того времени, когда они открыто поддержали Зюганова) то утратили всякую занимательность. Сказать по поводу их политической деятельности, что они остались в дураках, было бы не вполне корректно: это выражение предполагает, что в дураках могут оказаться умные люди, а для них это естественное состояние, в коем им суждено всегда пребывать при любом раскладе политических сил.

Нет никакой беды в том, что они внушают своим читателям все эти глупости: их читатели, как и вообще такого рода «патриоты» — в реально-политическом смысле представляют собой маргинальное течение, по нищете самой своей идеологии и ограниченности культурно-интеллектуального потенциала ее носителей не способное играть какой-либо существенной роли и совершенно безнадежное. Пусть кормят их, чем хотят, эти люди ведь и не способны воспринимать достоверную информацию во всей ее полноте и противоречивости.