Лесовик-3

— А вот я в этом сильно сомневаюсь. Нет, Машенька маму, конечно, слушать будет, но в том, что касается кузнечного дела и кузницы, на поводу у неё не пойдёт.

Да уж, мастер в этом недавно на собственной шкуре убедился, ещё бы он сомневался после такого‑то.

— Заклад? — предложил торговец.

— Почему бы и нет? Напоследок‑то можно, — не стал отказывать мастер Гронхельм.

— Что в заклад?

— Предлагаю такой вариант: если Кларисса не будет распоряжаться кузницей до конца месяца как своей лесопилкой или домом, то цены на руду для Машки остаются неизменными.

— Потрясающей душой ты обладаешь, друг! Даже после ухода заботишься об ученице. Это очень благородно, но вот мне‑то с этого какая выгода? Так бы я мог поторговаться и получить более выгодную цену. И потом где мой выигрыш?

— Я не говорил Машке по какой цене я у тебя закупаю руду. И я уйду, так и не рассказав ей этого. Руда ей в течение еще пары месяцев не потребуется. Так что я надеюсь на твое слово, что ты соблюдешь рамки нашего спора. Если же я проиграю, то ты можешь с ней торговаться сколько угодно, и старой цены она знать не будет, а это весьма большая помощь в торгах, не правда ли?

— Хм, согласен, — торговец очень серьезно отнесся к предложению гнома, — И даю тебе честное слово торговца и жителя нашей деревни, что буду придерживаться рамок наших договорённостей.

— И последнее, Карл. Если я вдруг проиграю наш спор, то Маша не должна знать по какой цене я у тебя покупал руду. О какой договоритесь, скажешь, что именно по такой я у тебя и покупал.

— Понимаю, и это прекрасно, что ты так заботишься о девочке.

Мне же весьма больших трудов сдерживать свои эмоции. Мастер только что выторговал у Карла сразу два плюса: в первом случае цена на руду остается неизменной, а во втором Карлу придётся торговаться с Машкой, также не имея возможности сослаться на старую цену. И ещё неизвестно, для кого второй вариант будет лучше. А Карлу еще только предстоит ознакомиться с навыками торговли нового кузнеца.

Гном с торговцем на прощание обнялись, и Карл на прощание посоветовал «как следует» отовариться у травницы. На выходе из лавки нас поджидали игроки. Толпа заметно выросла. Примерно раза в три — четыре. И тут я услышал то, чего так боялся.

— Так это ж Лесовик!

— Ну да, точно он!

Игроки приближались, сжимая кольцо, выбраться из которого не было никакой возможности.

— А кто это?

— Ты что, про ясле — легенду не слышал?

— Так это он вернулся?

— Ага, и непися — кузнеца куда‑то уводит.

— Точно, опять воду мутит.

— А как мы тут без кузнеца будем? Где оружие и доспехи брать?

— Лесовик, ты куда гнома тащишь?

— Зачем тебе гном?

— Можно с вами?

— Возьми меня, я пригожусь!

— Нет меня, я лучше.

— Меня, я классный суппорт.

— Бери меня, я хилер.

— Меня возьми, я танк.

— Да на фига ему танк с таким‑то гномом? Видишь, он в мифрил одет, а ты во что? Это даже не сталь, а так ржавые железки. Чего тупишь‑то?

— Танков много не бывает! А то, что одет в железо, так это еще не означает, что я плох, а только то, что у меня денег маловато.

— А может вам дебаффер нужен?

Меня хватали за руки, за одежду, пытаясь обратить на себя внимание. Гвалт стоял такой, что сворачивались в трубочку. Гном ругаясь, пытался пробиваться сквозь толпу, при этом держа меня на буксире. Что самое интересное, ему это удавалось, но очень медленно. При этом складывалось такое впечатление, что оставшиеся позади оббегали толпу и вновь вставали у нас на пути. Внезапно я почувствовал руку, шарящую у меня в кармане. Схватил первое попавшееся острое из рюкзака и воткнул в эту руку.

Внезапный вопль боли заставил толпу отхлынуть. Вокруг меня и гнома образовалось свободное пространство. Кроме нас тут оказался невысокий паренек, сидящий на земле и баюкающий ладонь, из тыльной стороны которой торчал скальпель. Мастер Гронхельм, схватил меня за руку и потащил вперёд, пока появилась хоть какая‑то возможность для манёвра. Я едва успел на бегу выдернуть скальпель. Это добавило новый вопль и дало небольшую возможность нам оторваться. Впрочем, толпа скоро опомнилась и продолжила преследование, но мы были быстрее и вскоре уже входили в домик Захарии.

— Что, гном, никак лыжи навострил? Да еще героя нашего сманиваешь? — Захария встретила нас, складывая пучки трав в мешочки.

— Что, уже известно?

— Значит, правда. Ну что ж, в добрый путь вам. От меня чего надобно? — она зачем‑то вытерла свои чистые руки о передник.

— Нам бы эликсирами запастись, на дальнюю‑то дорожку. Ведь в дороге‑то всякое может приключиться.

— Это да, — кивнула травница, — Дорога без приключений — не дорога. Что конкретно вам нужно?

— Мне десяток больших зелий здоровья, три десятка зелий энергии. Мальчик же пока только учится, ему и пары малых зелий здоровья хватит. Неплохо бы еще штуки три средних универсальных противоядия.

— Хм, раз ты мальчика обучать взялся, тогда и зелья обучения взять бы не помешало, десятка два хотя бы.

— Не надо, — быстро ответил гном.

— Давайте три, — одновременно с ним выпалил я.

Гном обжёг меня взглядом, а травница ехидно поинтересовалась:

— Так сколько?

— Давай десяток.

— Свитки?

— Не надо! — вскрикнул в испуге гном. Но, заметив, что я молчу, уже более спокойно добавил, — И так уже набрали многовато.

— Ну а ты, — травница повернулась ко мне, — Не желаешь ли остальные тома энциклопедии прикупить?

Взгляд гнома мог просверлить дыру и во мне, и в моем рюкзаке. Но, я уже убедился, что книги не самое лучшее решение при обучении:

— Нет, спасибо. Книги, конечно, содержат множество полезной информации, но самому изучать материал гораздо интереснее.

— Не могу с тобой не согласиться. Ну, раз всё, то с вас пять тысяч триста два золотых.

— Сколько? — невольно вырвалось у меня. Гном же молча принялся отсчитывать монеты, даже не попытавшись поторговаться.

— А что тебя так удивляет? Большие зелья по сто золотых, универсальные противоядия на порядок дороже стоят, так что средние идут по цене больших, да и зелья обучения в такую же цену, — теперь понятно, почему меня гном хотел взглядом прожечь за эти зелья обучения. Знать бы еще, что они дают… Ну, а малые по золотому. Вот и цена сложилась. Всё тютелька в тютельку!

— Ну, вы бы хоть небольшую скидку сделали, за опт.

— Да где ты тут опт углядел‑то? Опт, это когда не меньше сотни покупают, а это так — мелочь, никакого оборота.

— А что, у вас часто берут большие зелья?

— Редко, но это не значит, что я собираюсь отдавать их за бесценок. И потом, чего ты так распереживался? Видишь, твой спутник прекрасно знает, что цену я назвала нормальную и даже не пытается торговаться.

— Я даже боюсь интересоваться, почем у вас свитки.

— Ну, слабенькие по цене больших расходников, средние в десять раз дороже, сильные еще в десять, могучие еще в десять, а более сильные имеют индивидуальную цену и, кроме того, требуют каких‑то дополнительных расходных материалов.

— Мда, ну у вас и цены.

— А как ты, милок, хотел, каллиграфия — профессия очень сложная и дорогая. Далеко не каждому даётся, да ещё и персональное клеймо получить надобно. А его дают только после официального экзамена в одной из школ магов. И попытка сдать этот экзамен тоже совсем не дешевая.

— А зачем тогда он нужен, этот экзамен?

— Вот почему молодежь всегда такая: торопятся, не дослушивают, перебивают! — Захария сделала вид, что обиделась, пошамкала ртом, будто старая беззубая старуха, но я‑то помню, что зубы у неё ровные и все на месте, — Вот куда ты спешишь? Говорила же, что экзамен на получение персонального клейма, а без клейма свитки считаются непрофессиональными, и никому ты их продать не сможешь. Только бумагу, чернила, ману, энергию и расходные материалы зазря переводить будешь. Впрочем, как ещё учиться? Никак. Только опытным путем. А пока научишься, такую гору денег изведёшь на это, что дёшево свой труд ценить не станешь.