Страница 8 из 144
Ее престарелый суженый промолчал. Он догадывался, кто это. Но молчал, надеясь, что все обойдется. Уж очень хотелось спать – вчера… Нет, уже сегодня – он лег с твердым намерением оставаться в постели хоть до полудня…
Звонок зазвенел в третий раз, подтверждая мысль, что нет – не обойдется.
Инокентьев хотел выругать прислугу за нерасторопность, но спохватился: вчера вечером он лично отпустил всех. Стало быть, надо было вставать, идти открывать дверь.
Накинув халат, генерал-майор спустился вниз, открыл дверь. На пороге стоял посыльный, за оградой – авто. Дело, очевидно, было спешным, поскольку шофер даже не глушил мотор.
– Здравия желаю, ваше превосходительство! Вам пакет! – сообщил посыльный и протянул конверт.
Инокентьев сломал печать, извлек послание, вчитался, кивнул:
– Хорошо, я сейчас же одеваюсь и едем.
По случаю выходного дня в Особом бюро было безлюдно. Скучала охрана, да в аппаратной играли в шахматы дежурные офицеры.
Окна были открыты, в них ветер гнал влажный морской воздух.
В батареях телефонных аппаратов системы «Эриксон» дремало припасенное впрок электричество. Рядом своего часа ждал радиопередатчик.
За одним из телеграфных аппаратов сидел оператор-поручик. Рядом стояла шахматная доска. Порой, механизм пробуждался ото сна, делал с полдюжины отметок на телеграфной ленте. В соответствии с ними оператор ходил за противника, затем – задумывался над своим. После раздумий – делал ход и тут же отправлял его по телеграфу невидимому адресату.
За столом у окна штабс-капитан Горский лениво читал свежий номер «Русского Слова».
Открылась дверь – вошел генерал-майор Инокентьев.
Штабс-капитан тут же вскочил:
– Ваше превосходительство!..
Но генерал улыбнулся, покачал головой:
– Тише, тише Петр Гордеевич… Я тоже рад вас видеть… Хотя предпочел бы это делать не в воскресный день. Мы с женой отключили телефон, отпустили прислугу… Так понимаю, случилось нечто чрезвычайное…
– Так точно!
– Петя, я же просил…
– Простите, Федор Кириллович…
– К делу.
– Сегодня ночью на телеграфный адрес охранного отделения пришла телеграмма. Там над ней посмеялись и хотели выбросить, но передали к нам.
– Откуда телеграмма?
– Из Ивана Ивановича…
– Какой еще Иван Иванович? – удивился Инокентьев.
– Это городок такой в Сибири. Называется Иван Иванович. В Енисейской губернии, где-то около Красноярска. Два дня назад охотник из села Дураково в тайге обнаружил разбившийся летающий броненосец предположительно неземной постройки. При этом застрелил в целях самообороны синего черта!
– Простите, не расслышал, как название села?
– Дураково…
– Ну, тогда все ясно. Передайте в Иван Иваныч… В Ивана Ивановича… Передайте им – пусть впредь закусывают! И на вашем бы месте я бы поступил точно так же, как и в охранке: посмеялся бы да выбросил! Хм… Неужели в охранном есть умные люди?
Однако Горский не сдавался:
– Ваше превосходительство! Я бы не стал вас беспокоить, но я затребовал прямой провод с Иваном Ивановичем и допросил телеграфом градоначальника и охотника. Оба трезвы, вменяемы. К тому же старик притащил этого синего черта с собой. Говорят, лежит в кабинете, уже начал попахивать…
Генерал отошел к окну.
За ним просыпался город. По мостовой, дребезжа, катила пролетка.
– Смею напомнить, что в прошлом году над Оренбургом многие, в том числе люди, заслуживающие доверия видели нечто, похожее на летающий самовар. – продолжал штабс-капитан. – Мы полагали японский дирижабль неизвестной конструкции… А утром семнадцатого июня сего года многие видели как падала звезда как раз в тех местах…
– И угораздило ему упасть у черта на рогах… Впрочем, может, оно и лучше. Есть там кто из наших людей?
– Так точно! Сейчас как из Владивостока должен ехать штабс-капитан Грабе… Однако, в свете его последней неудачи…
Генерал покачал головой:
– Ай, полноте! В чем его неудача? В том, что он не воскресил покойного Мансурова? Не поставил к стенке нескольких чукчей? Я понимаю: они все похожи… Но все же мы не дикари… Да и стенок там не имеется. В общем, ищите Аркадия Петровича, пусть отправляется в Иван… И еще… Многие знают о происшедшем?..
– Многие видели падающую звезду.
– Я не о том. Наверное, о сегодняшних телеграммах уже говорят. Телеграфисты – народ не болтливый. Но для этого случая, вероятно, сделают исключение. И я боюсь, что завтра об этом пропишут во всех «Вечерках», «Сверчках» и «Ведомостях».
– Нет. Сообщение передано жандармским шифром. Я знаю, он несложен…
Генерал махнул рукой:
– Ладно… Может, и скрывать там нечего…
Тайшет
Ночью за Иркутском поезд налетел на дождь. Мощный фонарь, закрепленный на локомотиве, пробивал стену воды лишь шагов на двадцать. На такой скорости окажись что на рельсах – не избежать аварии. Но поезд и без того запаздывал, и машинист, понадеявшись на известный русский авось, скорость не сбросил.
В лесу, рядом с железной дорогой гулял ветер, то и дело трещали деревья, сверкала, молния, пугал грохотом гром.
Но машинист в ответ давал гудок: дескать, и страшнее было – не пугались.
И состав летел дальше. Гул дождя сливался с грохотом колес, убаюкивал пассажиров. И неведомо им было, как близко к гибели они находились в ту ночь.
Но продолжалось это недолго – через четверть часа дождь будто бы стал утихать, видимость улучшилась. Машинист выдохнул: пронесло.
Однако дождь еще долго не сдавался, то переставал, то начинался сильнее. И уж не понять: не то непогода установилась на огромном пространстве, не то грозовые тучи следовали вместе с поездом.
По причине облачности утро наступило поздно, лишь к часам десяти в вагон-ресторан стали заходить первые посетители.
Таковыми оказались штабс-капитан Грабе с мальчишкой. Они присели в уголке, у самого окна, съели легкий завтрак, попросили чая и печенья.
Штабс-капитан принялся читать газету, подпоручик разложил тетради, принялся в них что-то писать.
Когда их чаепитие подходило к концу, открылась дверь и в салон вошел флотский капитан. Вид у него был неважный, словно всю ночь он штормовал в открытом море.
Поезд как раз входил на станцию, и вагон зашатало на стрелках.
Капитан не смог удержаться на ногах и упал на место рядом с Грабе.
– Доброе утро, господа… А…
Из кармана кафтана Грабе достал брегет, отщелкнул крышку, сообщил:
– Четверть девятого, – и, подумав, добавил. – …утра.
– Спасибо, – ответил Сабуров. – Вы уж простите мое состояние. Я вчера… Простите, сегодня… Лег около двух… А эти две – дамочки резвые.
И сам захихикал, довольный своей шуткой.
Данилин скосил взгляд на Грабе. Тот невозмутимо вернул часы на место, взял еще одно печенье и продолжил чтение. Подпоручик снова углубился в свои записи.
Сабуров пожал плечами, его смех прекратился.
– А вы чем заняты, молодой человек? – спросил капитан. – Что это вы пишите?
Снова Данилин посмотрел на Грабе. Тот едва заметно кивнул.
– Привожу в порядок русско-чукотский разговорник… – пояснил парень. – Полезнейшая вещь!
– Если половина того, что рассказывал ваш спутник – правда, то весь разговорник должен состоять из одной фразы: «Стоять, руки вверх, иначе стреляю без предупреждения».
Данилин отвлекся, глядя в окно. За стеклом тянулся бесконечный лес. Сабуров подумал, что ведь по сути подпоручик – совершенный мальчишка.
– Снился мне сон, – заговорил Данилин. – Будто лечу я по воздуху на каком-то шифоньере…
– Значит, растете еще… – ответил Сабуров. – Пока человек летает во сне – он растет.
– Да мне этот сон часто снится, – признался Андрей.
– На шифоньере? – переспросил Грабе. – Летали? Уже не в первый раз?.. Это, может, потому что у вас с воображением туго. Мозг ничего нового придумать не может, вот и крутит старые сны.
Сабуров кратко хохотнул.