Страница 139 из 144
Порой отряд пересекал овраги, русла высохших рек, какие-то грунтовые дороги будто не обозначенные на карте. По одной попытались пойти в надежде, что она выведет хоть куда-то: вместо того степной шлях растворился, разбился на полдюжины тропок.
Моря по-прежнему не было.
Где-то в туркестанских степях эскадрон налетел на зиму. Холод будто бы был небольшим, но, мешаясь с сыростью и пронзительным ветром. Вокруг на много верст не было ни одного деревца. Имелся лишь неизвестно откуда взявшийся жальник.
Павел на ночь велел эскадрону укрыться в буераке, ломать кусты и кресты и жечь из них костры.
– Святохульники мы экакие… – причитал иной солдат, но от костра не отодвигался.
– Это все предрассудки, – сообщал комиссар, кутаясь в кожанку.
– Мертвые простят. Живым нужнее, – успокаивал Оспин.
По небу плыла луна более чем обычно похожая на кораблик. Летели облака, они закрывали звездный купол, и сами звезды то гасли, то разгорались, раздуваемые ветром будто цыганский костер в степи.
– Может, пока мы тут бродим, в мире уже победила пролетарская революция, – бурчал комиссар.
– …И землю поделили… – вторил ему из толпы кто-то вполне крестьянского вида.
Чтоб подбодрить людей Павлу пришлось рассказать про цель поисков. Что ищут они некий таинственный город, в котором царизм собрал всяческие блага, машины, которые дадут власть над миром. Что там будет сыто, богато, что землю все желающие получат тут же, сразу – как только она будет превращена в цветущий сад тайными механизмами…
Красноармейской Шахерезаде верили…
А утром Павел принял решение: разворачивать колонну уже на северо-запад. В крайнем случае вышли бы к железной дороге, оттуда можно было бы вернуться к своим, взять припасы, отправиться в поиски снова. В конце концов, можно было солгать, что один район поисков тщательно осмотрен и время пришло взяться за другой.
Но уже вечером на горизонте появился какой-то городок…
– Это и есть ваш тайный град Китеж? – встревожено спросил комиссар.
– Не похож. Вы же видите сами: ограждений нет, как и моря рядом. Что-то иное…
Через бинокль удалось разглядеть красный флаг, едва заметный в сумерках.
– Наши… – сообщил Павел.
Оказалось, что находятся они на Мангышлаке, чуть не в самой его середине. Получалось, что тремя днями ранее они чуть не вышли к побережью, но свернули в сторону и двигались вдоль берега полуострова, медленно от него удаляясь… А кладбище, может быть, принадлежало вот этому, обозначенному на карте поселку, выросшему вокруг колодца и исчезнувшему вместе с пропавшей водой.
В городке их встретил комбат, видимо из «бывших», из военспецов. Одет он был в английский трофейный френч без погон, но с красной звездой на клапане кармана. Как оказалось, оставили его здесь вроде коменданта города. Он рассказал, что основная часть полка ушла на юг, преследуя сбежавшую из города буржуазию.
– Я был против. Так сказал им до англичан – не судьба, сгинут по дороге. И предложил остаться тут, на зимние квартиры… Ну а командир и комиссар посовещались, Дескать, ежели они сбежали, то чуют свою вину. Стал-быть надобности в суде уже нет. Ну а вдруг все же дойдут? Следовало догнать и привесть приговор в исполнение… А я остался: сказался больным. Все равно ведь надо было кому-то остаться… Там ведь с ними дети. Казнить детей – нет такого закона даже революционного. А убить при них родителей, а после забрать назад в город – так ведь ясно, что вырастить из них преданных граждан пролетарского государства потом не выйдет.
– Смалодушничали? – спросил комиссар.
– И смалодушничал…
Павел решил, что самое время перевести разговор на другое:
– Нет ли у вас тут какого-то огороженного колючей проволокой городка?.. – и, подумав, поправился. – Тайного городка?
– Нет, рядом нет…
– А дальше на побережье?.. К северу, положим…
– К северу – нет… Я местный, прошел тут все…
– А к югу?..
Комбат чистосердечно задумался, пожал плечами:
– Не знаю, врать не буду…
– Но вообще тут можно город спрятать?
– Да я вас умоляю. Это Туркестан. Тут двести верст – не расстояние. Тут не то что городок тайный можно спрятать, а уезд!.. Тут раньше было много фортов, но как туркестанцев замири, так они значение потеряли, захирели… Взять, к примеру форт Белые Пески. Там мой прадед служил при Котляревском… Это генерал такой был… Так вот при нем…
Но Павлу было не до прадеда и совсем не до ветхозаветного генерала.
– Когда, говорите, ушли ваши сослуживцы?
– Дней пять как…
Оспин задумался: возникала опасность, что таинственный город найдет не он, посланец вождя, а эта пехтура… С иной стороны: судя по описанию моториста со «Скобелева» охрана городка была небольшой, может одна-две сотни. С тех времен утекло много воды, и вряд ли гарнизон стал больше, но помощь может пригодиться…
– Выступаем завтра же на рассвете… Мне надо, чтоб вы помогли составить маршрут.
Комбат кивнул: это можно, составим…
Тут неуверенно заговорил комиссар:
– Я бы хотел остаться здесь, в городе, дабы осуществлять здесь политическое руководство на месте. Наверняка остался какой-то остаточный буржуазный элемент, который нужно выявить и со всей строгостью революционного времени…
Ага, как же. Держи карман шире.
Теперь Павел решил, что так просто он политического руководителя не отпустит.
– Товарищ комиссар… Сейчас начинается самый ответственный участок пути. Дело, конечно, ваше, но учите: я позже поставлю вопрос об оставлении вверенной части, о том, что часть осталась без политического руководства на месте.
– Да зачем оно вам! Вы и сам – член РСДРП с партийным стажем, больше чем у меня! И мандат за подписью Ленина!
– Что ж… Доверие ваше оправдаю. И доверие Ленина также… После – я возвращаюсь в столицу, а так как вы останетесь здесь – будем прощаться…
Комиссару не хотелось снова выходить в степь, в зиму с таким страшным холодом и ветром. Но еще меньше хотелось оставаться в этом завалящем городке. А вот попасть в столицу – хотелось.
Наживка оказалась проглоченной, комиссар кивнул:
– Я с вами… Я тоже хочу оправдать доверие Ленина.
Образок
В себя Андрей пришел от ведра воды, выплеснутой в лицо.
Немыслимо болела голова, словно после грандиозной попойки. Неожиданно это показалось Андрею логичным: всю страну кружит словно в пьяном угаре – должно же хоть у кого-то наступить похмелье.
Данилин осмотрелся. В комнате, кроме него имелось четыре человека. Главным был, очевидно, человек в кожаном бушлате. Имелись еще двое солдат и какой-то очкарик.
За окном стремительно темнело. На улице было видно солдат, будто бы пехотный батальон. Напротив стояла небогатая сельская церквушка. Над входом в нее ветер трепал красный стяг.
Было холодно даже в доме. На окне мороз рисовал неприличные рисунки.
Комбат смотрел на Андрея, тот глядел на комбата. Странно, но полковник Данилин совсем не чувствовал ненависти к противнику. Ведь тот просто оказался хитрее, искуснее. А вокруг шла война, пусть и гражданская, но все равно – работа для солдата. Ничего личного, только работа…
К тому же этот вчерашний унтер-офицер, одетый в шинель со споротыми погонами решил часть недавней проблемы. Теперь только он, Андрей, знает… Знает… Знает о чем?
Болела голова.
– Кто вы такой? Откуда вы?.. – вопрошал комбат.
– Андрей… – фамилия уже далась труднее. – Данилин.
– Ваше звание?.. – спросил комбат, сверяясь с бумагами.
Попытка вспомнить обернулась вспышкой головной болью.
– Ничего не помню… Ничего… Голова болит очень…
Комбат обошел вокруг Андрея, осмотрел его словно диковинное животное или скульптуру. Заметил медальон на шее, открыл его. Увидел фото Аленки, Фрола и Арины.
– Твоя семья? – спросил комбат.
Андрей посмотрел на лики смутно знакомые…
Пробормотал: