Страница 7 из 22
Ранним утром 22 июня 1941 года, когда боевые действия на советско-германской границе уже начались, на Ханко все было по-воскресному спокойно. Генерал С. И. Кабанов на рассвете уже получил сообщение о германском нападении и, не имея пока иных распоряжений, приказал: «По противнику, находящемуся за внешней границей базы не стрелять. Противника, перешедшего границу, уничтожать…». Финский наблюдательный пост отметил первый кратковременный обстрел со стороны базы в 6 ч 50 мин.
Пассажирский турбоэлектроход «Иосиф Сталин» прибыл в порт Ханко, как и предусматривалось расписанием, 20 июня, чтобы, приняв обычные грузы и пассажиров, отбыть в Ленинград с заходом в Таллин. Однако огромный белый турбоэлектроход был задержан командованием базы и убыл из Ханко только в 13 ч 00 мин 22 июня, имея на борту 3000 женщин и детей; эскортировали его эсминец «Смелый» и малые охотники из состава ВМБ Ханко. При входе на таллинский рейд «Смелый» едва не подорвался на мине и охотникам пришлось пробомбить акваторию глубинными бомбами.
Полностью эвакуировать на «Иосифе Сталине» всех женщин и детей не удалось — на Ханко еще оставалось более 3500 мирных жителей. Следующий рейс на Ханко «Иосиф Сталин» совершил только через 163 дня, но вернуться в Ленинград ему не удалось…
Финские железнодорожники вечером 22 июня пропустили с Ханко пустой скорый ленинградский поезд, но после того, как состав проследовал через границу, его остановили, расцепили и спрятали в лесу. Финские солдаты и железнодорожники начали разбирать на своей стороне железнодорожные пути, перекрыли завалом с финский стороны шоссе. Два финских сержанта днем 22 июня вернули пустые бидоны из-под молока и резко заявили, что молока больше не будет.
В 19 ч 07 мин 22 июня германская авиация совершила первый налет на Ханко: бомбардировщики. Ju-88 атаковали базу торпедных катеров. Потерь не было — катера успели рассредоточить по другим бухтам. Однако и противовоздушная оборона базы противника прозевала: зенитный огонь был открыт после того, как самолеты сбросили бомбы, истребители в воздух так и не поднялись.
В 23 ч того же дня командующие секторами финской Ханковской группы получили приказ эвакуировать все гражданское население, находящееся между границей базы и главной финской оборонительной полосой на 4–8 км в тыл.
Утром 23 июня финский главный штаб приказал прервать телефонную связь, проходившую из Ханко через Хельсинки в Таллин. В ответ наши пограничники в ночь с 23 на 24 июня прервали служебную телефонную связь с Ханко, сообщив напоследок: «Теперь телефонная линия на Ханко отключена и переговоры будут вестись на более убедительном языке!..». Через два дня финские наблюдательные вышки на островах Моргонланд и Юссарэ были уничтожены артиллерийским огнем базы.
Вечером 23 июня самолеты Люфтваффе, взлетевшие с германской территории, два раза бомбили Ханко; в первом налете участвовало 11 машин, во втором — 12. Первая бомбардировка Ханко с финской территории произошла только 24 июня и стала, по сути дела, началом военных действий между Финляндией и СССР, хотя война официально объявлена не была.
Утром 25 июня артиллерия Ханко начала обстрел финских позиций, продолжавшийся до 15 ч. Сразу же премьер-министр Финляндии Ю. Рангел выступил в сейме с речью, сказав, что правительство делало все возможное для сохранения нейтралитета, но он вынужден констатировать, что Финляндия стала объектом нападения со стороны СССР и теперь ей остается только объединиться с надежным союзником — Германией. Огонь с финской стороны начался в 11 ч. На следующий день дуэль продолжилась с большей силой. Президент Финляндии Р. Рюти 26 июня обратился с речью к финскому народу, сказав: «Советские военные части на Ханко — это важнейшие силы на суше… Ханко — это пистолет, направленный прямо в сердце Финляндии!».
С. И. Кабанов только 29 июня получил сообщение из штаба Балтийского флота о начале боевых действий с финской стороны, что для него являлось хорошо известным событием. Финское верховное командование в этот же день приняло решение об отмене наступления на Ханковском фронте, так как 163-я пехотная дивизия Вермахта была отправлена не к Ханко, а в район реки Свири. Финские войска у Ханко получили известие об этом 1 июля, а в ночь с 30 июня на 1 июля на границах базы происходили короткие ожесточенные бои пехоты.
Около 4 ч 1 июля противник у старой «петровской переволоки» сделал попытку внезапным штурмом, без предварительной артиллерийской подготовки, прорвать нашу оборону и захватить Ханко. В первом эшелоне наступал шведский Добровольческий батальон — около 1000 отлично вооруженных волонтеров. Но шведы погибли, так и не преодолев проволочных заграждений: вовремя открытый точный артиллерийский огонь всех батарей 343-го артиллерийского полка в сочетании с сильным пулеметным огнем сделали свое дело.
Финский батальон, шедший во втором эшелоне наступающих, дрогнул и отступил в свои окопы. Красноармейцы 343-го стрелкового полка П. Т. Сокур и А. И. Андриенко7 взяли в плен трех солдат-шведов.
Против Ханко действовала 31 батарея, на вооружении которых находились, среди прочих, и мощные 152-мм, 203-мм и 305-мм орудия. В начале июля к ним присоединились восемь 254-мм орудий двух финских броненосцев. С севера, на расстоянии 3–4 км над нашей обороной нависал полуостров Подваландет, буквально «начиненный» финскими орудиями. Первый удар финская артиллерия нанесла 25 июня, на следующий день противник произвел минометный обстрел гарнизонов на островах и аэродрома. Вся территория базы оказалась под постоянным обстрелом.
С каждым днем ханковцы все больше чувствовали на себе силу артиллерийских обстрелов. В некоторые дни противник обрушивал на полуостров 2000–6000 снарядов и мин, в особо ожесточенные дни обстрелов — до 8000. Финские артиллеристы могли не жалеть боеприпасов, тогда как ханковцы имели возможность расходовать не более 50—100 снарядов в сутки, к тому же защитники полуострова имели всего 17 батарей — почти вдвое меньше, чем противник. При этом, однако, они били не по площадям, как финны, а прицельно, достигая при этом большего эффекта.
За 164 дня боевых действий финнами по расположению базы было выпущено около 800 тыс. снарядов и мин — свыше 40 на каждого человека, но благодаря хорошо организованной обороне общие потери за время обороны составили около 800 человек.
С первого дня войны защитники Ханко стали строить подземные укрытия для танков, автомобилей, боезапаса, вывозили из города и рассредотачивали различное имущество. Для строительства убежищ в ход пошло все — каменные глыбы, доски, бетонные плиты, запасенные до войны для будущих строек. За 18 суток, в спешке, в нелегких условиях, был сооружен главный командный пункт базы.
Особой заботой командования являлись госпитали и тылы. В начале августа строители сдали в эксплуатацию три подземных корпуса госпиталя, каждый на 100 человек раненых, со своими операционными и перевязочными, водопроводом и канализацией. Эти сооружения могли выдержать попадание 250-кг бомбы.
Первая линия сухопутной обороны полуострова состояла из передней траншеи, отрытой в полный рост вдоль западного края просеки, прорубленной бойцами 8-й бригады и пограничниками. Впереди траншеи в пяти местах было установлено по шесть рядов проволочного заграждения, перед которым шел противотанковый ров протяженностью 2,5 км, шириной 4 м и глубиной 2,5 м. Впереди рва находилась еще три ряда проволочных заграждений. Восточнее Лаппвика противотанковый ров не шел, так как местность здесь считалась недоступной для танков. На левом фланге также отрыли противотанковый ров и установили два ряда проволочных заграждений.
В тылу первой траншеи пограничники поставили несколько вышек, с которых они вели наблюдение за границей. За шоссейной дорогой, проходившей рядом с передним краем, стояли противотанковые гранитные надолбы.
7
П. Т. Сокур за этот подвиг получил звание Героя Советского Союза, а А. И. Андриенко — орден Ленина.