Страница 26 из 35
Лесик
Еще одним делом, в котором я должен был участвовать, было дело славянского законника — вора в законе Алексея Ивановича Матюнина по кличке Лесик, проживающего в Туле. Тогда один из клиентов, по рекомендации другого клиента, попросил взять его защиту. Нужно было на следующий день выезжать в Тулу. Лесик обвинялся в незаконном хранении наркотиков и патронов — традиционное обвинение воров в законе.
На следующий день я проснулся рано утром, так как до Тулы надо было ехать более трех часов. Жена попросила меня выгнать машину из гаража. Тогда я еще не знал, что ее будущая поездка на этой машине резко изменит мои собственные планы.
Лесик относился к ворам, живущим по законам, выработанным за десятилетия существования «ордена» воров в законе. Такие законы строго определены. Вор не должен был иметь собственности, участвовать в политике, непосредственно заниматься коммерцией. Он должен был служить только интересам братства воров в законе, быть справедливым в разрешении споров, помогать тем, кто находится в местах лишения свободы, и, самое главное, устанавливать и поддерживать традиционные законы и понятия.
Я знал, что в Туле меня должны были встречать друзья законника, которые тоже жили по понятиям и законам воровского мира, то есть заботились друг о друге, когда кто-то из них попадал в беду.
Я доехал до Тулы, и мне необходимо было найти небольшой ресторанчик, в котором должна была состояться наша встреча. Остановив свою машину, я спросил у одного из жителей Тулы, как проехать к этому ресторанчику. Горожанин с охотой согласился меня проводить туда. Он сел ко мне в машину, и мы поехали. Пришлось поддерживать беседу. Вскоре я узнал, что мой попутчик работает на Тульском оружейном заводе. Я поинтересовался:
— А оружие воруют?
— Раньше, — сказал мой попутчик, — когда завод выпускал автоматы «АКС-74У», детали этих автоматов очень активно воровали. Но затем это оружие было снято с производства. Сейчас мы выпускаем в основном охотничьи ружья и автоматы «клен» и «кипарис», а также сигнальный револьвер «РС-01» и газовый «скат».
Вскоре я узнал, что эти автоматы предназначены для спецназа МВД, ФСБ и Министерства обороны. Кража деталей для них практически невозможна, так как на все комплектующие ставятся номера и каждый мастер, работающий на сборке оружия, проходит контроль ФСБ и ВОХР, а также собственной службы безопасности завода. Поэтому сейчас, как сказал мой попутчик, с оружейных заводов Тулы пытаются выносить только комплектующие для охотничьих ружей, а также газовые и сигнальные пистолеты.
Я поинтересовался, продают ли оружие в Туле. Мой попутчик сделал паузу, как бы оценивая меня, потом сказал:
— Говорят, продают. Автомат можно купить за полторы-две тысячи долларов…
Вскоре мы подъехали к ресторанчику. Там меня уже ждала достаточно представительная делегация — человек шесть. Один из них, солидный мужчина среднего возраста, подошел, протянул мне руку и представился:
— Георгий.
Мы прошли в ресторан, сели за столик, заказали кофе, и Георгий сказал, что надо подождать еще одного маститого адвоката, который должен был приехать из Москвы.
Георгий начал рассказывать мне о деле, связанном с задержанием Лесика. Неожиданно у меня зазвонил мобильный телефон. Я удивился — надо же, телефон системы GSM, а работает в Туле! Сняв трубку, я услышал незнакомый мужской голос. Он назвал меня по имени-отчеству, как бы проверяя, тот ли человек у телефона, а затем сообщил, что только что на автомобиле задержана моя жена и сейчас она дает показания в одном из отделов криминальной милиции. Незнакомый человек, как я понял, являлся сотрудником милиции. Он предложил мне приехать в этот отдел, так как жена просила сообщить мне о ее задержании.
После такого неожиданного сообщения мои планы пребывания в Туле резко изменились. Мои собеседники поняли, что случилось что-то серьезное. Георгий поинтересовался, что случилось, почему ее задержали.
— Не знаю. Она ничем таким не занимается, является просто домохозяйкой, не работает. Не знаю, что случилось, но что-то серьезное.
Георгий сказал, что если такая ситуация, то мне лучше вернуться в Москву и заняться собственными проблемами. Они не возражали против этого, тем более что уже подъехал мой коллега.
Мы попрощались, я сел в машину и поехал обратно.
Всю дорогу я пытался обдумывать возможные варианты задержания жены. Не так давно закончилось крупное дело, связанное с одной из активных преступных группировок, членов которой я защищал. Может быть, это была месть ментов, подкинувших моей жене патроны или наркотики? Я старался не думать об этом.
До Москвы я доехал достаточно быстро, хотя, надо сказать, был полдень, а значит, интенсивное движение.
Оставив машину буквально в нескольких метрах от входа в здание криминальной милиции, я вошел внутрь и поинтересовался у дежурного, в каком кабинете находится моя жена. Он назвал мне номер. Я постучался туда и открыл дверь, но там оказался замначальника криминальной милиции. Он посмотрел на меня вопросительно, но показал на стул и сказал:
— Проходите, садитесь.
Я был немного удивлен, что он даже не спросил, кто вошел к нему в кабинет.
Я молча сел. Он сказал:
— Прежде чем вы встретитесь со своей женой, я бы хотел допросить вас.
— В качестве кого? — спросил я.
— В качестве свидетеля, — улыбнувшись, сказал он.
— Интересно, по какому делу?
— Сейчас все узнаете.
Он достал лист бумаги и стал записывать.
— Итак, скажите, при каких обстоятельствах вы получили автомобиль марки «Мазда» за номером таким-то?
Я находился в замешательстве.
— А что случилось?
— Сначала давайте ответим на вопросы, которые я вам задам. Вам это хорошо известно как адвокату.
Я рассказал. История была достаточно простая. Дело в том, что один из моих клиентов перед отъездом на долгое время за границу доверил мне свой автомобиль на хранение с разрешением им пользоваться, выдал соответствующую доверенность, которая была оформлена в нотариальном порядке.
— А когда вы видели этого клиента в последний раз? — спросил замначальника.
— А что? Какое это имеет значение?
— Вы должны знать, что ваш клиент находится в федеральном розыске.
«Вот в чем дело! — подумал я. — Значит, все связано с моим клиентом!»
— Соответственно, — продолжал замначальника, — на машину, на которой он ездил, — а она была засвечена, как вы понимаете, — мы поставили «сторожок», то есть объявили розыск.
— Понятно, — сказал я. — Таким образом, машина была в розыске, и вы задержали мою жену.
— Да, так и есть, — сказал замначальника.
— Но, насколько мне известно, машина чистая, не угнанная. Я проверял ее через ГАИ.
— Нет, тут проблем никаких нет. Машина никакого криминального шлейфа не имеет, кроме одного — на ней ездил бандит, которого мы ищем.
— Ну, — сказал я, сделав паузу, — тогда все проще.
— Да нет, не совсем. Дело в том, что сейчас эту машину тщательно обыскивают, — он помолчал, — и я думаю, что к концу нашей с вами беседы результаты обыска уже будут готовы.
Таким образом, замначальника намекал мне, что если беседа окончится без пользы для него и никакой информации от меня он не получит, то не исключена возможность, что в этой машине может быть найдено что-то криминальное. Поняв возможность провокации со стороны правоохранительных органов, я продолжил:
— Вам, наверное, хорошо известно, что мы не являемся владельцами этой машины — ни я, ни моя жена, и что вы там найдете криминального, мы к этому отношения не имеем. И прошу эти слова занести в протокол.
— Что же вы так плохо о нас думаете? Если там ничего криминального нет, то мы ничего и не найдем. А если есть, тогда, уж извините, будем разбираться, имеете ли вы к этому отношение или нет. Кстати, где ваш клиент находится сейчас? — как бы между прочим спросил начальник.
— Я не знаю, где он находится, и я живу по принципу: меньше знаешь — крепче спишь. Он мне не звонил, когда собирается приезжать — я тоже не знаю. Своими планами он со мной не делился, да я и не интересовался этим.