Страница 60 из 68
Ребекка привѣтствовала хозяина съ почтительнымъ вниманіемъ, и сдѣлала довольно холодный реверансъ майору. Женскій инстинктъ сказалъ ей съ перваго взгляда, что майоръ былъ ея врагомъ, старавшимся разстроить ея дружескія отношенія къ мистриссъ Эмми и ея брату. Вскорѣ Амелія вышла изъ своей комнаты и обняла гостью съ величайшимъ радушіемъ, не обращая въ тоже время никакого вниманія на майора. Черезъ минуту она бросила на него угрюмый и сердитый взглядъ, и въ глазахъ ея выразилось презрѣніе, которое едва-ли къ кому она обнаруживала впродолженіе своей жизни. Теперь, однакожь, дѣйствуя подъ вліяніемъ особенныхъ обстоятельствъ, она рѣшилась быть сердитой на майора, не подозрѣвая, конечно, что дѣлаетъ величайшую, сумасбродную несправедливость. Пораженный этимъ, совершенно несправедливымъ гнѣвомъ, Доббинъ ушелъ, сдѣлавъ поклонъ столько же гордый и холодный, какъ убійственный книксенъ мистриссъ Эмми, небрежно сказавшей ему «прости».
Съ его уходомъ, Амелія обнаружила самую задушевную привязанность къ Ребеккѣ. Она принялась хлопотать при устройствѣ комнаты для своей гостьи, показывая на каждомъ шагу такую удивительную быстроту въ движеніяхъ и словахъ, какой еще никогда въ ней не замѣчали. Фактъ обыкновенный: слабодушные люди, позволивъ себѣ какую-нибудь несправедливость, стараются какъ-можно скорѣе покончить свое дѣло. Эмми воображала въ простотѣ сердечной, что, въ настоящемъ случаѣ, она выставляетъ передъ свѣтомъ необыкновенную твердость духа и вмѣстѣ чтитъ достойнѣйшимъ образомъ память покойнаго капитана Осборна.
Джорджинька между-тѣмъ воротился съ гулянья къ обѣденному времени, и нашелъ, какъ обыкновенно, четыре прибора за столомъ; но, къ великому его изумленію, на мѣсто майора Доббима сѣла какая-то леди.
— Это что значитъ? спросилъ юный джентльменъ, не скрывая своего изумленія. Гдѣ же Доббинъ?
— Майоръ Доббинъ сегодня не обѣдаетъ съ нами.
Съ этими словами Амелія прижала малютку къ своему сердцу, поцаловала его съ особенною нѣжностью, разгладила ему волосы, и, наконецъ, представила его мистриссъ Кроли.
— Вотъ мой сынъ, Ребекка, сказала мистриссъ Осборнъ, бросая на гостью такой взглядъ; въ которомъ ясно выражался вопросъ: «Гдѣ и когда свѣтъ производилъ такое чудное сокровище?»
Бекки посмотрѣла на мальчика съ неистовымъ восторгомъ, и еще неистовѣе пожала ему руку.
— Милое дитя! сказала она, и вслѣдъ затѣмъ прибавила: Боже мой, какъ онъ похожъ на моего…
Взволнованная сильнѣйшими чувствами, она не могла докончить этой рѣчи, но Амелія мигомъ смекнула, сообразила и постигла, что Ребекка думаетъ о своемъ собственномъ, благословенномъ сынѣ. Несмотря, однакожь, на сильную грусть, пробужденную печальными воспоминаніями, мистриссъ Кроли кушала съ большимъ аппетитомъ; общество старинной подруги очевидно подѣйствовало благодѣтельнымъ образомъ на ея разбитое сердце.
За столомъ, когда Бекки разсказывала многіе стародавніе анекдоты, Джорджинька не отрывалъ глазъ отъ новой гостьи, и слушалъ ее съ большимъ вниманіемъ. Когда подали десертъ, Эмми отправилась наверхъ смотрѣть за дальнѣйшими хозяйственными распоряженіямя, а мистеръ Джой спокойно заснулъ въ креслахъ, прикрывшись газетой «Galignaui». Джорджинька и гостья сѣли другъ подлѣ друга; мальчикъ принялся теперь разсматривать ее съ величайшштъ вниманіемъ, и, накрнецъ, бросивъ щипчики, которыми кололъ орѣхи, сказалъ:
— Послушайте-ка, мистриссь…
— Слушаю, сказала Бекки, улыбаясь. Что вамъ угодно сказать мнѣ, мастеръ Джорджъ?
— А вотъ что: вчера вы были въ маскѣ, и я видѣлъ васъ за рулеткой.
— Тише, тише, маленькій шалунъ! сказала Бекки, цалуя Джорджинькину руку. Твой дядя былъ также тамъ, ты не долженъ говорить этого мамашѣ.
— Ужь, конечно, не долженъ, отвѣчалъ мастеръ Джорджъ.
— Мы ужь успѣли подружиться, какъ видите, сказала Ребекка Амеліи, которая въ эту минуту войти въ комнату.
И мы въ свою очбредъ должны признаться, что мистриссъ Осборнъ помѣстила въ своемъ домѣ умную и достолюбезную компаньйонку.
Вспыхнувъ великимъ негодованіемъ, мистеръ Вилльямъ Доббинъ, еще непостигавшій и даже неподозрѣвавшій всей опасности своего бѣдственнаго положенія, пошелъ бродить по городу безъ всякой опредѣленной мысли, плана и цѣли. Судьба наткнула его на секретаря англійскаго носольства, Тепъуорма, и тотъ пригласилъ его къ себѣ на обѣдъ. Разговаривая за столомъ о разныхъ житейскихъ предметахъ, майоръ воспользовался случаемъ спросить дипломата, не знаетъ ли онъ какихъ-нибудь подробностей о такъ-называемой мистриссъ Родонъ Кроли, которая, какъ говорятъ, надѣлала въ послѣднее время много шума въ англійской столицѣ? Какъ не знать? Тепъуормъ зналъ наперечетъ всѣ лондонскія сплетни, и приходился, сверхъ-того, ближайшимъ родствениикомъ леди Гигантъ. На этомъ основаніи, онъ излилъ въ открытые уши слушателя такую чудную исторію о похожденіяхъ мистриссъ Бекки, что майоръ остолбенѣлъ. Я самъ имѣлъ честь присутствовать на этомъ обѣдѣ, и тогда-то главнѣйшимъ образомъ удалось мнѣ собрать всѣ эти факты, послужившіе матеріяломъ для этого вполнѣ добросовѣстнаго и совершенно достовѣрнаго разсказа. Тюфто, Стейнъ, Кроли, всѣ дѣйствующія лица и всѣ событія, состоявшія въ близкой или отдаленной связи съ похожденіями Бекки, были превосходно очерчены остроумнымъ дипломатомъ. Онъ зналъ все, и разнообразныя его открытія громомъ поразили простодушнаго и мягкосердечнаго майора. Кода мистеръ Доббинъ объявилъ, что мистриссъ Осборнъ и мистеръ Седли взяли Ребекку въ свой собственный домъ, дипломатъ разразился самымъ неугомоннымъ, оглушительнымъ смѣхомъ, и сказалъ, что было бы гораздо приличнѣе пустить въ свою квартиру какого-нибудь колодника изъ тюрьмы, чѣмъ эту всесвѣтную пройдоху.
— Интересно знать, чему-то она научитъ этого шалуна Джорджа, заключилъ Тепъуормъ.
Эта мысль окончательно сразила бѣднаго майора, и онъ рѣшился во что бы ни стало, предотвратить бѣдственныя послѣдствія необдуманнаго поступка мистриссъ Эмми.
Поутру въ тотъ день, еще до свиданія съ Ребеккой, было рѣшено, что Амелія отправится вечеромъ на придворный балъ. Тамъ будетъ удобно объясниться съ нею, подумалъ майоръ. Воротившись домой, онъ надѣлъ мундиръ, и отправился ко двору, въ надеждѣ увидѣть мистриссъ Осборнъ. Но Амелія не поѣхала на балъ. Когда мистеръ Доббинъ воротился въ свою квартиру, свѣчи были уже погашены во всѣхъ комнататъ Седли. Онъ не могъ увидѣть ее раньше утра. Неизвѣстно, какую ночь провелъ онъ подъ вліяніемъ страшной тайны, тяготившей его душу.
Въ ранніи часъ утра майоръ Доббинъ отправилъ черезъ улицу своего каммердинера съ запиской, объяснявшей, что ему предстоитъ крайняя надобность переговорить съ мистриссъ Осборнъ. Посланный воротился съ отвѣтомъ, что мистриссъ Осборнъ больна, и еще не выходила изъ своей комнаты.
И Амелія также не спала всю эту ночь. Она размышляла о такомъ предметѣ, который уже больше сотни разъ волновалъ ея слабую душу. Уже не разъ хотѣла она уступить и подчиниться вліянію сильной страсти, но неумолимая мысль снова представлялась ея воображенію, и она чувствовала, что эта жертва будетъ для нея слишкомъ велика. Пусть онъ любитъ ея безпредѣльно, и съ такимъ постоянствомъ, которому еще не было примѣровъ, но Амелія ничего не можетъ для него сдѣлать. Благодѣянія его сыпались на нее щедрою рукою, было время, когда мистриссъ Эмми исключительно существовала щедротами этого джентльмена, но что значатъ благодѣянія и постоянство на вѣсахъ житейскаго базара? Эмми, въ этомъ отношеніи, не составляла ни малѣйшаго исключенія между мильйонами особъ женскаго пола. Ей ужь, признаться, маскучили эти благодѣянія, и вотъ почему, собственно говоря, маленькая женщина съ жадностію воспользовалась малѣшимъ предлогомъ, чтобы разорвать всякія сношенія съ этимъ человѣкомъ. Теперь она будетъ свободна.
Майора приняли уже вечеромъ въ тотъ день, часа за два передъ обѣдомъ. Вмѣсто искренняго и радушнаго привѣтствія, къ которому онъ былъ пріученъ впродолженіе многихъ лѣтъ, Амелія сдѣлала весьма холодный реверансъ, и протянула свою крошечнуютперчатку, до которой едва позволила дотронуться майору.