Страница 13 из 68
— Поди сюда, сказалъ онъ ей. Она подошла. Долой всѣ эти вещи!
И дрожащею рукою она принялась снимать браслеты, кольца, ожерелья, не спуская глазъ съ грознаго супруга.
— Брось все это на полъ.
Ребекка повиновалась. Затѣмъ онъ сорвалъ аграфъ съ ея груди и бросилъ его въ лицо лорда Стейна; шрамъ на лбу отъ этого удара не заживалъ во всю его жизнь.
— Пойдемъ наверхъ, сказалъ онъ женѣ.
— Не убивай меня! О, не убивай меня, Родонъ! воскликнула Ребекка.
Полковникъ дико захохоталъ.
— Я хочу знать и видѣть, сказалъ онъ, оклеветалъ ли тебя этотъ человѣкъ такъ, какъ онъ оклеветалъ меня. Давалъ ли онъ тебѣ деньги?
— Нѣтъ, проговорила Ребекка, — это…
— Дай мнѣ ключи!
И они вмѣстѣ пошли наверхъ.
Ребекка отдала всѣ ключи, кромѣ одного крошечнаго ключика отъ завѣтной шкатулки, хранившейся въ секретномъ мѣстѣ, и которая, какъ знаетъ читатель, принадлежала миссъ Амеліи Седли. Бѣдняжка надѣялась спасти свои сокровища. Родонъ отворилъ замки, перерылъ пюпитры, коммоды, ящики и наконецъ добрался до завѣтной шкатулки. Ребекка принуждена была отпереть, тамъ хранились бумаги, старыя любовныя записки, драгоцѣнныя бездѣлки женскаго туалета — и, наконецъ, туго-набитый портфель съ банковыми билетами. Нѣкоторые были уже получены давно, лѣтъ за десять, но одннъ, въ тысячу фунтовъ, былъ еще новый: его прислалъ лордъ Стейнъ.
— Онъ что ли далъ тебѣ этотъ? сказалъ Родонъ.
— Онъ.
— Я отошлю его назадъ сегодня, сказалъ полковникъ (эти розыски продолжались нѣсколько часовъ, и разсвѣтъ новаго дня уже проглядывалъ въ окна). Надо заплатить нѣкоторые долги, и разсчитаться съ честною Бриггсъ: она такъ любила моего Родю. Ты мнѣ скажешь; куда послать остальные билеты. Ахъ, Бекки! тебѣ бы ничего не стоило удѣлить для меня изъ всѣхъ этихъ денегъ одну сотню фунтовъ: я всегда дѣлился съ тобою.
— Я невинна! сказала Бекки.
Родонъ оставилъ ее, не проговоривъ больше ни одного слова.
Она осталась неподвижною на мѣстѣ страшной сцены. Разсвѣтало. Часы быстро проходили одинъ за другимъ, и солнце уже бросило яркій лучь въ печальную комнату, но Ребекка все еще сидѣла на краю своей постели. Шкафы были отворены; драгоцѣнныя бездѣлки разбросаны по всѣмъ угламъ, шарфы и письма валялись по ковру; можно было подумать, что ночью происходилъ грабежъ. Въ ту пору, какъ Родонъ спустился съ лѣстницы, наружная дверь затворилась, Ребекка мало по малу вышла изъ своего усыпленія и угадала, что ему не воротиться. «Убьетъ ли онъ себя? спрашивала она сама себя. Нѣтъ, напередъ онъ отправитъ лорда Стейна.» Она оглянулась на свою длинную пршедшую жизнь, блистательную и мрачную вмѣстѣ, дѣятельную и безплодную, шумную снаружи, грустную и пустынную впутри; бѣдная, бѣдная женщина! Не принять ли ей Laudanum и разомъ покончить о всѣми этими надеждами, хитростями, мечтами, интригами, долгами?
Въ этомъ положеніи, среди развалинъ страшнаго крушенія, застала ее mademoiselle Fifine, Француженка-горничная, пришедшая поутру къ своей миледи. Эта дѣвушка была подкуплена лордомъ Стейномъ.
— Mon Dieu, Madame, что такое случилось? спросила она.
Что же случилось въ самомъ дѣлѣ? Преступна или нѣтъ, была мистриссъ Бекки? «Нѣтъ», говорила она сама: «но какъ тутъ разберешь? чему вѣрить и чему не вѣрить въ устахъ этой странной героини? Очень могло статься, что въ этомъ послѣднемъ случаѣ развращенное ея сердце было довольно чисто. Для насъ это — дѣло закрытое. Какъ бы то ни было, всѣ хлтрости и пронырства мистриссъ Бекки, ея эгоизмъ и геній — всѣ ея воздушные замки разбились въ дребезги въ одну минуту. Мамзель Фифина задернула занавѣсы, и обнаруживая всѣ признаки истиннаго или мнимаго участія, упросила свою добрую миледи лечь въ постель. Затѣмъ она сошла внизъ, и тщательно подобрала драгоцѣнныя бездѣлки, валявшіяся на полу съ той поры, какъ Ребекка, при уходѣ лорда Стейна, сбросила ихъ по повелѣнію своего мужа.
ГЛАВА XLIII
Воскресенье послѣ битвы
Великолѣпный чертогъ сэра Питта на большой Гигантской улицѣ только-что начиналъ охорашиваться и принаряжаться къ встрѣчѣ утренняго солнца, когда Родонъ Кроли въ своемъ вечернемъ костюмѣ, котораго не скидалъ онъ впродолженіе двоихъ сутокъ, пробрался мимо испуганной женщины, подмѣтавшей лѣстницу, и вошелъ въ кабинетъ своего брата. Леди Дженни, въ утреннемъ капотѣ, сидѣла въ дѣтской, наблюдая за туалетомъ своихъ малютокъ, и слушая, какъ они читаютъ утреннія молитвы. Эту благочестивую обязанность мать и дѣти совершали сперва наединѣ, и потомъ церемоніально, въ присутствіи сэра Питта, собиравшаго на этотъ обрядъ всѣхъ домашнихъ своихъ слугъ и служанокъ. Родонъ сидѣлъ въ кабинетѣ за столомъ баронета, украшеннымъ синими книгами, бумагами, письмами и разнокалиберными памфлетами политическаго содержанія. Счетныя книги, портфёли, «Quarterly Review» и «Court Gurde», симметрически расположенныя, стояли какъ-будто на парадѣ, ожидая, когда главнокомандующій начнетъ генеральный смотръ.
Фамильная книга нравственнаго содержанія, откуда сэръ Питтъ каждое воскресное утро выбиралъ по главѣ для прочтенія своимъ чадамъ и домочадцамъ, также лежала на этомъ ученомъ столѣ, и подлѣ нея находилась газета «Observer», опрятно-сложенная и только-что вышедшая изъ типографскихъ станковъ. «Observer» назначался для исключительнаго употребленія сэра Питта. Одинъ только каммердинеръ пользовался случаемъ заглянуть въ эту газету прежде, чѣмъ она окончательно поступала въ кабинетъ его господина. Сегодня утромъ онъ прочиталъ въ ней между-прочимъ весьма интересную статейку, подъ заглавіемъ «Пиршества въ Гигантскомъ домѣ«, гдѣ подробно писчислены были имена всѣхъ присутствовавшихъ на балѣ знатныхъ особъ, со включеніемъ полковника Кроли. Кушая чай съ маслеными пирожками въ обществѣ ключницы и ея племянницы, этотъ джентльменъ сообщилъ, по поводу вышеозначенной статейки, нѣсколько чрезвычайно остроумныхъ замѣчаній, недоумѣвая впрочемъ, какъ залетѣли туда эти шарамыжники, Родоны Кроли. Затѣмъ, свернувъ какъ слѣдуетъ газету, и помочивъ ее немножко, онъ уже окончательно положилъ ее на опредѣленное мѣсто, и «Observer», снова совершенно свѣжій и невинный, готовъ былъ, въ приличномъ видѣ представиться хозяину джентльменскаго дома.
Бѣдный Родонъ взялъ газету, и шшробовалъ читать въ ожиданіи своего брата, но печать какъ-то странно рябила въ его глазахъ, и онъ самъ не зналъ, что читаетъ. Оффиціальныя извѣстія и правительственныя назначенія (для нихъ-то собственно и выписывался «Observer», въ противномъ случаѣ, воскресная газета, чуждая, какъ извѣстно, всякихъ политическихъ толковъ и парламентскихъ преній, не могла бы найдти мѣста на дипломатическомъ столѣ сэра Питта), театральныя критики, заклады, подвиги знаменитѣйшихъ боксеровъ, лѣтопись увеселеній Гигантскаго дома и подробный отчетъ о блистательныхъ успѣхахъ мистрисмъ Бекки въ шарадномъ спектаклѣ: все это затуманивалось передъ умственнымъ взоромъ мистера Кроли.
Наконецъ, минута въ минуту, когда звонкій колокольчикъ, на черномъ мраморномъ кабинетномъ хронометрѣ, пробилъ девять часовъ, явился сэръ Питтъ, баронетъ и членъ парламента, опрятный, свѣжій, гладко-выбритый, гладко-причесанный и припомаженный, съ чистыми вылощеными щеками, окаймленными съ обѣихъ сторонъ рубашечными воротничками, въ бѣломъ туго-накрахмаленнонъ галстухѣ и въ сѣромъ байковомъ сюртукѣ — явился однимъ словомъ, какъ истинный англійскій джентльменъ древней породы, образецъ изящества, опрятности, совершеннѣйшаго комфорта. Ногти его были подрѣзаны и подчщены маленькимъ инструментомъ, приспособленнымъ для этой цѣли; операцію подрѣзанія и подчищенія сэръ Питтъ совершалъ аккуратно каждое утро, когда спускался съ лѣстничныхъ ступеней, чтобы войдти въ свой кабинетъ.
Баронетъ остолбенѣлъ и невольно попятился назадъ при взглядѣ на бѣднаго Родона въ его измятомъ платьѣ, съ глазами, налитыми кровью, съ волосами, растрепанными по-лицу. Ему представилось, что братъ его пьянъ, и возвращается, въ этомъ безобразномъ видѣ, съ какой-нибудь вечерыей оргіи.