Страница 51 из 58
Мистеръ Джой умилился душевно и разнѣжился сердечно.
— Сударыня… мистриссъ Кроли, сказалъ онъ, успокойтесь, прошу васъ, умоляю. Я сказалъ только, что мнѣ хотѣлось бы присоединиться къ дѣйствующей арміи… какой Британецъ не горить этимъ желаніемъ въ настоящую минуту? Но обязанности другаго рода удерживаютъ меня здѣсь: я не могу оставить безъ покровительства это бѣдное созданіе, что горюетъ теперь здѣсь подъ одной со мною кровлей.
И онъ указалъ на дверь другой комнаты, гдѣ была мистриссъ Эмми.
— Добрый, великодушный брать! воскликнула Ребекка, приставляя къ своимъ глазамъ платокъ, надушенный одеколономъ. Я была къ вамъ несправедлива, мистеръ Седли, воображая васъ человѣкомъ безъ сердца.
— Охъ, да, какъ это можно! откликнулся Джозъ, ухватившись прямо за свое сердце, и какъ будто желая показать, что оно еще не. выпрыгнуло изъ подъ его груди. Вы несправедливы ко мнѣ, мистриссъ Кроли, клянусь честью.
— Вы питаете нѣжную привязанность къ своей сестрѣ; это дѣлаетъ вамъ честь, мистеръ Джозефъ; но помните ли, какъ вы, за два года передъ этимъ, поступили со мной? сказала Ребекка, мгновенно устремивъ на него свой взоръ, и потомъ отворотившись къ окну.
Джозефъ раскраснѣлся и смѣшался ужасно. Тотъ органъ чувствительности, въ существованіи котораго Ребекка обнаружила рѣшительное сомнѣніе, забарабанилъ подъ его жилетомъ ужасную тревогу, Джой припомнилъ несчастные дни своего бѣгства отъ обманутой красавицы, воспламенившей его сердце, тѣ дни, когда она ѣздила съ нимъ въ одной колесницѣ, когда она вязала для него зеленый кошелекъ, и когда онъ, сожигаемый нѣжной страстью, сидѣлъ подлѣ нея, и съ упоеніенъ любовался на ея свѣтлые глаза и бѣлыя руки.
— Я знаю, вы считаете меня неблагодарною, продолжала Ребекка тихимъ и дрожащимъ голосомъ, отступая отъ окна, и. бросая на Джоза искрометный взоръ, — да, я знаю это, мистеръ Джозефъ. Ваша холодность и совершенное равнодушіе при встрѣчѣ со мной, ваше слишкомъ церемонное обращеніе и, эти взоры, которые всегда отвращаются отъ меня, даже теперь, когда я говорю съ вами: все утверждаетъ меня въ этой мысли. Но развѣ нѣтъ причинъ, заставляющихъ меня избѣгать васъ, мистеръ Седли? Думаете ли вы, что супругъ мой слшкомъ расположенъ принимать васъ? Разъ только онъ позволилъ себѣ непріятныя слова въ отношеніи ко мнѣ (я должна отдать справедливость капитану Кроли), и эта слова, жестокія, оскорбительныя, были сказаны изъ-за васъ, милостивый государь.
— Ахъ, Боже мой! Что жь я сдѣлалъ? вскричалъ Джой, обуреваемый порывами внутренняго восторга. Что жь я сдѣлалъ… вамъ… или… какъ это, мистриссъ Кроли?
— Развѣ ревность ничего не значитъ, думаете вы? сказала Ребекка. Онъ уже не разъ попрекалъ мнѣ вами, и, Боже мой! какъ попрекалъ! Одно только это обстоятельство отравляетъ благополучіе моей жизни. Но какія бы ни были мой чувства въ прошедшемъ, сердце мое принадлежитъ исключительно моему супругу. Я невинна теперь. Не такъ ли, мистеръ Седли?
— Ахъ, можно ли въ этомъ сомнѣваться? сказалъ мистеръ Седли.
Восторженныя чувства радости и удовольствія сильно забились въ груди молодого человѣка, когда онъ принялся теперь обозрѣвать проницательньми глазами несчастную жертву своихъ прелестей и очарованій. Еще два, три ласковыхъ слова, сказанныхъ съ необыкновенною любезностью, и сердце его опять запылало нѣжной страстью, и всѣ его подозрѣнія исчезли въ одну минуту. Что прикажете дѣлать? Это ужь такъ заведено отъ начала міра, и не одному Сарданапалу суждено было погибнуть въ сѣтяхъ, разставленныхъ женскимъ котетствомъ.
— Будь теперь, что будетъ, думала Бекки, — я поѣду въ коляскѣ этого дурака, если отступленіе сдѣлается необходимымъ.
Никто сказать не въ состояніи, до какихъ напастей довели бы молодого человѣка его бурныя, огневыя страсти, еслибъ въ эту минуту не вошелъ въ комнату Исидоръ, каммердинеръ, для исправленія своихъ хозяйственныхъ обязанностей, поглощавшихъ его дѣятельность каждое утро. Уже признаніе совсѣмъ готово было излетѣть изъ краснорѣчивыхъ устъ мистера Джоя, и теперь — онъ чуть не задохся отъ внутренняго волненія, которое принужденъ былъ подавить. Ребекка припомнила въ свою очередь, что ей давно пора навѣстить свою милую подругу.
— Au revoir, сказала она; поцаловавъ на прощаньи свою собственную ладонь, изъ особенной благосклонности къ мистеру Джозефу.
И затѣмъ она слегка отворила дверь въ спальню его сестры. Когда она скрылась и затворила дверь, мистеръ Джой погрузился въ кресла, вытаращилъ глаза, и тяжелые вздохи, одинъ за другимъ, начали вылетать изъ его груди.
— Милордъ, этотъ сюртукъ для васъ очень узокъ: надѣньте лучше свое статское платье, сказалъ Исидоръ, бросая жадный взглядъ на плетеные снурки и пуговицы военнаго костюма.
Но молодой человѣкъ не слышалъ ничего. Мысли его витали въ областяхъ воздушныхъ, и онъ сгаралъ эротическимъ огнемъ, разсматривая умственными очами прелести Ребекки. Сладкія видѣнія омрачались только представленіемъ Родона Кроли, съ его безпардонными усами и заряженными ппстолетами, направленными на открытый лобъ мистера Джозефа Седли.
Видъ Ребекки поразилъ Амелію величайшимъ страхомъ и заставилъ ее отпрянуть назадъ. Это появленіе возобновило въ ея памяти вчерашній день, и обратило ея мысли на житейскія дѣла. Пораженная роковыми событіями утра, она совсѣмъ забыла и Ребекку, и вчерашній балъ, и ревность; все забыла, кромѣ опаспостей, которымъ подвергался ея супругъ.
И мы тоже совсѣмъ забыли войдти въ эту печальную комнату до настоящей минуты, когда свѣтская женщина нарушлла покой этого убѣжища своимъ визитомъ.
Страхъ и ужасъ оцѣпенили мистриссъ Эмми на нѣсколько мгновеній, когда Ребекка, свѣжая, розовая и блистательная въ своемъ утреннемъ нарядѣ, устремила на нее свои зеленые глазки, и приготовилась подойдти къ ней съ распростертыми объятіями. Скоро, однакожь, чувство гнѣва, пробужденнаго этимъ появленіемъ, заглушило въ ея душѣ всѣ другія чувства. Ея щеки, за минуту блѣдныя какъ полотно, покрылись яркой краской. Отступивъ на нѣсколько шаговъ, она выдержала взоръ соперницы съ такою твердостью, которая совершенно озадачила Ребекку.
— Вы нездоровы, Амелія, очень нездоровы, сказала посѣтительница, протягивая свою руку, чтобъ пожать руку Амеліи. Что съ вами? Я не могу быть спокойной, не узнавъ напереду какъ вы себя чувствуете.
Амелія отступила еще на одинъ шагъ и отдернула свою руку. Первый разъ въ своей жизни, отъ младенчества до цвѣтущей юности, она отказывалась вѣрить искренности дружескаго участія, которое хотѣли принять въ ней. И такъ она отняла свою руку, и судорожный трепетъ пробѣжалъ по всему ея тѣлу.
— Зачѣлъ вы здѣсь, Ребекка? сказала она, продолжая смотрѣть на нее съ какою-то торжественностью своими большими глазами.
Эти взоры привели въ смущеніе Ребекку. «Должно быть, она видѣла, какъ онъ отдавалъ мнѣ записку на вчерашнемъ балѣ«, подумала соперница.
— Что вы такъ взволнованы, милая Амелія, сказала она, опуская глаза въ землю, я — пришла только навѣстать васъ, и освѣдомиться, здоровы ли вы.
— Здоровы ли вы сами? сказала Амелія. Совершенно здоровы, нечего и спрашивать объ этомъ. Вы не любите своего мужа. Вы бы не были здѣсь, еслибъ любили. Скажите, Ребекка, что я вамъ сдѣлала?
Мистриссъ Кроли стояла молча съ потупленными глазами.
— Что я вамъ сдѣлала, Ребекка? Не всегда ли я была къ вамъ ласкова и добра?
— Всегда, Амелія, всегда, отвѣчала мистриссъ Кроли, все еще не смѣя приподнятъ свою голову.
— Не я ли первая утѣшала и ласкала васъ, когда вы были совершенно бѣдны? Не была ли я для васъ сестрою? Вы видѣли наши счастливые дни, прежде чѣмъ я вышла замужъ. Тогда я была единственнымъ сокровищемъ для своего жениха, иначе, какъ бы онъ отказался отъ своего богатства, отъ всѣхъ своихъ родственниковъ, чтобы только осчастливить меня? Зачѣмъ же вы; Ребекка, вздумали стать между нимъ и моею любовью? Кто внушилъ вамъ мысль раздѣлить сердца, соединенныя самимъ Богомъ? За что хотите вы отторгнуть отъ меня моего супруга? Неужели вамъ кажется, что вы способны любить его, такъ же какъ я? Его любовь была для меня всѣмъ на свѣтѣ. Вы знали это, и хотѣли отнять у меня это единственное сокровище моей жизни. Стыдитесь, Ребекка! Вы дурная женщина, фальшивый другъ и фальшивая супруга. Вы неспособны любить, Ребекка.