Страница 36 из 58
— Остепенится ли теперь Осборнъ, желала бы я знать? сказала мистриссъ Медженисъ поручщѣ Бунни.
Бунни отрицательно покачала головой.
— Ну, моя милая, если этотъ безпардонный кутила сдѣлается порядочнымъ человѣкомъ, жена его будетъ совершенно счастлива; замѣтила мистриссъ майорша Одаудъ прапорщицѣ Поски; которая до сихъ поръ считалась новобрачною въ полку, и была теперь очень сердита на Амелію, отнявшую у нея этотъ интересный постъ.
Мистриссъ Киркъ, ученица достопочтеннаго доктора Рамсгорна, предложила нашей героинѣ два три вопроса изъ умозрительной эстетики, и хотя Амелія, помнившая хорошо институтскія лекціи, отвѣчала безъ запинки, однакожь мистриссъ Киркъ вывела заключеніе, что умъ ея блуждаетъ еще во мракѣ и требуетъ значительнаго просвѣтленія, почему она и отрекомендовала ей нѣсколько полезныхъ книгъ эстетічески-назидательнаго содержанія.
Но мужчины всѣ безъ исключенія, какъ народъ правдивый и честный, сгруппировались около хорошенькой жены своего собрата, и принесли ей обильную дань любезностей и комплиментовъ. Амелія торжествовала, и въ глазахъ ея проглядывало искреннее удовольствіе отъ джентльменскихъ похвалъ. Джорджъ гордился популярностью своей жены, и былъ вполнѣ доволенъ ея робкими и граціозно-наивными манерами, съ какой она отвѣчала на комплименты джентльменовъ. И какъ прекрасенъ былъ онъ самъ въ своемъ военномъ мундирѣ! Никто, рѣшительно никто изъ всѣхъ этихъ господъ не могъ сравнитъся съ капитаномъ Осборномъ. Амелія чувствовала, что онъ съ любовью наблюдаетъ ея движенія, и сердце ея пламенѣло отъ живѣйшаго восторга.
«Я буду ласкова и любезна со всѣми его друзьями», рѣшилась она во глубинѣ души, «я буду любить всѣхъ, кто любитъ его. Моя обязанность — быть веселою и обходиться радушно со всѣми, кого онъ принимаетъ.»
Весь полкъ, въ самомъ дѣлѣ, былъ въ восторгѣ отъ капитанши Джорджъ. Старикъ Кутлеръ, докторъ медицины и хирургіи, сказалъ на ея счетъ нѣсколько остроумныхъ шутокъ; мистеръ Каттль, бывшій студентъ Эдинборгской коллегіи, принялъ на себя трудъ проэкзаменовать ее по литературной части, и даже сообщилъ ей нѣсколько ученыхъ мнѣній на французскомъ діалектѣ. Молодой Стоббль переходилъ отъ одного товарища къ другому и безпрестанно шепталъ: «смотрите, какъ она хороша!» Самъ онъ не спускалъ съ нея глазъ до той поры, какъ подали глинтвейнъ.
Но капитану Доббину весьма немного удалось поговорить съ ней во весъ этотъ вечеръ. Онъ и мистеръ Портеръ, капитанъ Бильйоннаго полка, должны были проводить въ гостинницу мистера Джоза, который пилъ черезъ-чуръ много, что однакожь не мѣшало ему расказывать съ великимъ эффектомъ свою повѣсть о тигровой охотѣ, какъ за общимъ столомъ, такъ и на soirée у мистриссъ майорши Одаудъ. Передавъ сборщика податей и пошлинъ на руки его лакея, мистеръ Доббинъ пошелъ бродить вокругъ гостинницы съ сигарою во рту. Джорджъ между-тѣмъ осторожно закуталъ шалью свою жену и увелъ ее отъ мистриссъ Одаудъ послѣ дружескаго прощанья съ молодыми офицерами, которые проводили мистриссъ Джорджъ до кабріолета и наблюдали, какъ она поѣдетъ. По пріѣздѣ домой; Амелія граціозно протянула свою миньятюрную ручку мистеру Доббину, и, улыбаясь, побранила его за то, что онъ не обращалъ на нее вниманія въ этотъ вечеръ.
Капитанъ продолжалъ гулять и курить свою сигару, тогда-какъ гостинница и всѣ четемскіе дома уже спали крѣпкимъ сномъ. Онъ наблюдалъ, какъ огонь исчезъ въ гостиной Джорджа, и какъ потомъ онъ засвѣтился въ его спальнѣ. Было почти утро, когда капитанъ Доббинъ воротился въ свою квартиру. Онъ слышалъ движеніе на корабляхъ, принимавшихъ на рѣкѣ свой предуготовительный грузъ, чтобы пуститься въ дальнѣйшій путь.
ГЛАВА XXVII
Амелія дѣлаетъ нашествіе на Нидерланды
Весело развѣвались на рѣкѣ флаги кораблей, готовыхъ принять на свой борты офицеровъ и солдатъ Трильйоннаго полка. Приготовленія къ отплытію въ Ост-Энде были приведены къ вожделѣнному концу, и черезъ два дня послѣ пиршества въ апартаментахъ мистриссъ майорши Одаудъ, транспортъ двинулся съ мѣста, при веселыхъ крикахъ съ ост-индскихъ кораблей, и при громогласныхъ восклицаніяхъ военныхъ товарищей, оставшихся на берегу. Офицеры махали шляпами, экипажъ дружно отвѣчалъ громкими «ура», полковая музыка наигрывала національный гимнъ: «Боже, храии короля». Картина была великолѣпная, торжественная, трогательная.
Веселый Джой, между-тѣмъ, проникнутый рыцарственнымъ духомъ, охотно согласился быть въ этомъ походѣ спутникомъ своей сестры и госпожи майорши, которой движимое имущество, со включеніемъ знаменитой райской птицы и параднаго тюрбана, находилось при полковомъ багажѣ. Не имѣя такимъ-образомъ лишняго на своихъ плечахъ, эти двѣ героини поскакали въ Рамсгетъ, чтобъ оттуда немедленно отправиться въ Ост-Энде.
Сей періодъ жизни, наступившій для сборщика индійскихъ податей и пошлинъ, былъ преисполненъ великими событіями, доставлявшими ему неистощимые матеріялы для поэтической бесѣды. Онъ позабылъ даже, на нѣсколько лѣтъ сряду, свою героическую поэму о тигровой охотѣ, чтобы повѣствовать о разнообразныхъ эпизодахъ изъ ватерлооской битвы, гдѣ онъ самъ, по его словамъ, былъ однимъ изъ главныхъ дѣйствующихъ лицъ. Было замѣчено съ пріятнымъ изумленіемъ, что, согласившись провожать свою сестру въ чужіе краи, мистеръ Джой пересталъ подвергать операціи бритья свою верхнюю губу. Впродолженіе пребыванія своего въ Четемѣ, онъ слѣдилъ съ неутомимымъ прилежаніемъ за всѣми парадами и ученьемъ солдатъ. Онъ прислушивался съ напряженнымъ вниманіемъ къ разговору своихъ товарищей-офицеровъ (какъ онъ послѣ называлъ ихъ), и заучилъ наизусть многое множество военныхъ именъ изъ кодекса стратегіи и тактики. При этой эрудиціи, онъ обыкновенно пользовался наставленіями мистриссъ майорши Одаудъ, знакомой въ совершенствѣ со всѣми подробностями военнаго артикула. Когда, наконецъ, они вступили на бортъ «Нѣжной Розы», отплывавшей въ Ост-Энде, мистеръ Джой явился между пассажирами въ щегольскомъ сюртукѣ съ плетёными снурками на груди, въ бѣлыхъ лосинныхъ панталонахъ и военной фуражкѣ, украшенной золотою кокардой. Такъ-какъ при немъ была великолѣпная карета, и притомъ онъ сообщилъ, по довѣренности, нѣкоторымъ лицамъ, что ѣдетъ присоединиться къ арміи герцога Веллингтона, то пассажиры вообще приняли его за великую особу въ родѣ генералъ-коммисара, или по крайней мѣрѣ правительственнаго курьера.
Дорогой онъ страдалъ невыразимо, и только сильный пуншъ изъ арака предохранялъ его отъ роковыхъ послѣдствій морской болѣзни. Его спутниды также имѣли утомленный и болѣзненный видъ; но Амелія быстро оживилась, повеселѣла и воскресла духомъ, когда увидѣла у береговъ Ост-Энде корабли съ Трильйоннымъ полкомъ. Пакетботъ «Нѣжная Роза» вступилъ съ ними въ гавань почти въ одно и тоже время. Изнуренный Джозъ поковылялъ къ гостинницѣ, пошатываясь съ боку на бокъ, между-тѣмъ какъ расторопный кептенъ Доббинъ поспѣшилъ принять на берегъ прекрасныхъ леди, и потомъ занялся освобожденіемъ джозовой коляски и багажа изъ таможни, такъ-какъ при особѣ Джоза теперь не было слуги. Человѣкъ Осборна и откормленный челядинецъ индійскаго набоба свели между собою закадышную дружбу въ Четемѣ, гдѣ они и остались, отказавшись на отрѣзъ слѣдовать за своими господами черезъ море. Этотъ лакейскій умыселъ обнаружился, совершенно неожиданно, уже въ послѣдній день пребыванія нашихъ героевъ на британской почвѣ, такъ-что для нихъ не осталось досуга нанять новыхъ слугъ. Это обстоятельство разстроило набоба до такой степени, что онъ уже хотѣлъ совсѣмъ отказаться отъ заграничной экспедиціи, да-таки и отказался бы, еслибъ не кептенъ Доббинъ, который доказалъ ему какъ дважды два, что благоразумный джентльменъ долженъ, въ рѣшительныя мняуты жизни, стоять выше всѣхъ возможныхъ обстоятельствъ. Къ этимъ доказательствамъ присоединились весьма кстати остроумные комплименты насчетъ усовъ, достигшихъ весьма значительной зрѣлости на верхней губѣ отставного сборщика индійскихъ податей и пошлинъ. Джозъ махнулъ рукой, и поѣхалъ — поѣхалъ, да и пріѣхалъ. Вмѣсто благовоспитаннаго и благовыкормленнаго лондонскаго лакея, говорившаго только на своемъ отечественномъ языкѣ, Вилльямъ Доббинъ нанялъ для Джоза загорѣлаго и сухопараго Бельгійца, который съ одинаковымъ искуствомъ, говорилъ на всѣхъ европейскихъ діалектахъ, то-естъ; въ строгомъ смыслѣ, не говорилъ ни на одномъ, какъ большая часть полиглоттовъ, занимающихся ученой разработкой древнихъ и новѣйшихъ языковъ. Зато юркій Бельгіецъ умѣлъ отлично произносить титулъ милорда, и повторяя его безпрестанно, пріобрѣлъ въ скоромъ времени совершеннѣйшее благоволеніе Джоя. Времена теперь перемѣнились для Ост-Энда. Нѣтъ болѣе лордовъ между Британцами, пріѣзжающими туда, и немногіе изъ нихъ сохраняютъ степенно-величавую осанку, свойственную почтеннымъ членамъ англійской наслѣдственной аристократіи. Мѣсто ихъ заступили довольно грязные джентльмены въ разнообразныхъ костюмахъ, любители бильярда, водки, и страшные потребители сигаръ.