Страница 3 из 5
Разработку основных принципов государственного социализма продолжил Ф.Энгельс, ближайший сподвижник и соавтор К.Маркса. Однако Ф.Энгельс скорее стремился «достроить» марксизм, а не развить его: в первую очередь сделать диалектический материализм универсальным методом гносеологии и придать учению К.Маркса вид законченной идеологической концепции – «научного коммунизма» («единственного научного социализма, который когда-либо существовал»).[8] В ряде своих произведений в строго систематизированной, зачастую тезисной форме теоретических обобщений он попытался изложить марксизм как цельное мировоззрение, что способствовало превращению этого учения в признанную политическую силу. При участии Ф.Энгельса, убежденного в необходимости социальных преобразований во всех странах Европы, в 1889 г. был создан Второй Интернационал. Борясь за гегемонию идеологии «научного коммунизма» и превращения его в официальную доктрину рабочих партий Европы, Ф.Энгельс предпринял немалые усилия для того, чтобы инициатива созыва международного конгресса оказалась в руках марксистов, в противовес анархистским и реформистским (соответственно крайне «левым» и крайне «правым») течениям социалистических сил.
Однако реформистские установки в «левом движении» в конце XIX в. стали своеобразной тенденцией в эволюции взглядов ряда идеологов. Среди первых реформистов, помимо Л.Блана и Ф.Лассаля, можно выделить французского историка Ж.Жореса, с 1893 г. примкнувшего к группе умеренных социалистов. Одним из основных тезисов реформистов был принцип сотрудничества пролетариата с буржуазией, одобрительное отношение к вступлению социалистов в правительство.[9] Несмотря на неприятие революционных установок, принадлежность реформистов к «левым» характеризовало негативное отношение к политике милитаризма и колониализма, а также серьезное внимание к проблемам социальной дифференциации, поощрение профсоюзов. Но фактически, в реформизме Жореса, в идее постепенной трансформации капитализма в социализм, прослеживался отход ряда социалистов от революционных принципов, развитый в концепциях катедер-социализма[10] поссибилизма[11] и прочих теориях, приведших к эклектике «левых» установок с «центристскими» и «правыми».
В дальнейшем яркими представителями реформизма в европейском «левом движении» стали Э.Бернштейн и К.Каутский.[12] Э.Бернштейн выдвинул концепцию ревизионизма, а К.Каутский создал теорию ультраимпериализма. Эти доктрины сводились к доказательству неприемлемости революционных установок в новых исторических условиях модификации экономического развития капиталистической системы, в которых социализм мог быть осуществим лишь мирным путем постепенной и естественной трансформации политических институтов, а единственным средством реализации социалистических принципов призвано было стать всеобщее избирательное право и борьба за места в парламенте. Эти разновидности реформизма, стремившиеся приспособить «левые ценности» к существовавшим политическим условиям[13], отличала от других умеренных теорий (лассальянства, социализма Ж.Жореса) опора на экономические принципы марксизма. Они не отказывались от ряда основополагающих тезисов К.Маркса, подчеркивая, что критикуют теорию изнутри, приспосабливая к новым экономическим условиям, в которых классовая борьба не исчезла, но приняла иные формы.
Такие черты оппортунистических течений как готовность к компромиссу с существующими политическими режимами и неприятие революционных методов вызвали серьезную полемику внутри «левого движения»[14], но, несомненно, импонировали властвующим элитам Европы, которые расценили реформизм как наиболее адекватную существующим политическим системам разновидность «левых взглядов», к тому же вполне вписываемую в либеральную многопартийную систему, тем более что все теоретики реформизма апеллировали к традиционным либеральным ценностям, таким как избирательные права и парламентаризм.[15] В последующие годы оппортунистические лидеры начинали не только вступать в правительства, но и оказывать активную поддержку внешней государственной политике, в том числе и колониальной. Их позиция становилась все более «правой» (или, по крайней мере, все более эклектичной).
Реформизм стал одним из первых серьезных «прецедентов» трансформации «левых ценностей», когда конкретная практическая ситуация стала вносить серьезные коррективы в теоретические установки. Не в последнюю очередь это было связано с приобщением «левых» к властным функциям: становясь частью политической элиты, они неизбежно начинали руководствоваться логикой «правящего класса».
Логическим итогом распространения принципов реформизма, совпавшего по времени с возраставшей популярностью идеологии большевизма стал раскол Второго Интернационала в 1914 г. Позднее, в 1919 г., большевиками (во главе с В.И.Лениным) был создан Третий (Коммунистический) Интернационал (просуществовавший до 1943 г.), а социал-демократы (во главе с К.Каутским и Э.Бернштейном) создали Бернский Интернационал, который в 1923 г. слился с объединявшим «центристские» социалистические партии Европы Венским (2 ½-ым) Интернационалом, образовав Социалистический рабочий Интернационал, просуществовавший до начала второй мировой войны. С этого момента начиналась эпоха одновременного сосуществования большого количества «Интернационалов», каждый из которых притязал на роль «хранителя огня» в «левой традиции».
Организационно конкретизировав свои теоретические позиции, представители «левых» течений превращались в политических противников, и если раньше предметом дискуссий и взаимных инвектив были в первую очередь философские и методологические вопросы, то теперь на первый план идейной борьбы выходили тактические и организационные проблемы. «Левые взгляды» утрачивали свой сугубо теоретический характер и становились идеологической основой партийных программ. Причем каждое течение не только предлагало вариант решения конкретных социально-экономических проблем, но и в той или иной степени притязало на истинность именно своей версии, подчеркивая одновременно как ее актуальность и обусловленность соответствующему историческому этапу, так и максимальную аутентичность в рамках «левой традиции». По существу, этот конфликт стал формой борьбы за идеологическое господство, а целью политической полемики, в отличие от философских дискуссий, в первую очередь являлась не теоретическая аргументация своей правоты, а «разоблачение» оппонента.
Главными оппонентами как марксизма, так и реформизма внутри «левого движения» оставались анархисты, среди которых следует выделить теоретиков Д.Гильома и М.Неттлау. Они категорически отвергали марксистские установки: во-первых, участие рабочих партий в парламентских выборах; во-вторых, неизбежность создания любых государственных образований (в том числе диктатуры пролетариата) в случае успеха революционного восстания, и, в-третьих, анархисты, являясь сторонниками децентрализации, вообще выражали сомнение в необходимости выработки единственной универсальной социалистической доктрины, на создании которой настаивали приверженцы К.Маркса.
В конце XIX в. в среде «левых» радикалов определенное распространение получила практика индивидуального террора. В этот период зарождение и распространение в Европе идей реформизма и тезисы ряда «левых» теоретиков о несвоевременности революции в совокупности с либерально-консервативной идеологией формировали новое политическое сознание. В этих условиях революция постепенно переставала пониматься как неизбежный этап исторического процесса, превращаясь в изолированный, отрезанный от совокупного движения акт. Поэтому практика индивидуального террора, воплотившаяся в ряде покушений на представителей политических элит Европы, для значительной части «левых» радикалов, не считавших реформизм эффективным методом политической борьбы, стала единственным аналогом революции.
8
Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1955, Т. 1, с. 605.
9
Первый случай такого рода – вступление А.Мильерана в правительство Р. Вальдека-Руссо, резко осужденное на конгрессе Второго Интернационала. Подобная деятельность в дальнейшем подвергалась жесткой критике со стороны революционно настроенных «левых» как мильеранизм и министериализм.
10
Катедер-социализм (нем. kathedersozialismus, от katheder – кафедра) – реформистское направление, выступавшее за пропаганду социализма с университетских кафедр. Основные представители – Г. Шмоллер, Л. Брентано.
11
Поссибилизм – течение в международном социалистическом движении начала ХХ в., следовавшее политике «врастания» капитализма в социализм путем мирных реформ (политике возможного – от фр. la politique des possibilités). Основные теоретики – П. Брусс, Б. Малон.
12
На раннем этапе развития оппортунистических «левых» течений К. Каутский наряду с Г.В. Плехановым и Р. Люксембург являлся одним из наиболее серьезных критиков бернштейнианства, лишь позднее примкнув к Э. Бернштейну по ряду позиций и даже назвав его своим учителем.
13
Отсюда и термин оппортунизм – приспособленчество, соглашательство (фр. оpportunisme, от лат. opportunus – выгодный, удобный).
14
Развернутой критике реформистские тенденции подвергла, в частности, Р. Люксембург, трактовавшая их как отход от «левых ценностей» и превращение социализма в разновидность либерализма: «Тот, кто высказывается за путь законодательных реформ вместо и в противоположность завоеванию политической власти и общественному перевороту, тот в действительности избирает не более спокойный, верный и медленный путь к той же цели, а избирает другую цель, вместо создания нового общественного порядка – только несуществующие изменения старого» (цит. по: Левые в Европе ХХ века. Люди и идеи. М., 2001, с. 74).
15
В частности Э. Бернштейн определял социалистический строй как «организованный либерализм» (См. Левые в Европе ХХ века. Люди и идеи. М., 2001, с. 56).