Страница 33 из 77
Кламонтов хотел ответить, сам не зная, что — но не смог разжать губ. И слова, и мысли будто окаменели, и даже воздух застыл камнем во рту. Лишь какая-то тень тех давних, средневековых ужасов пробежала в глубине сознания. Да — он не забыл…
— Вот ты и попытался найти тех, кто знает… И сам видишь — кого так можно найти. У них на всё — готовые ответы, но сами они — рабы этих ответов… Но почему-то именно их принято считать мудрецами и проводниками к истине на этих путях. Кто не знает, а верит чужому авторитету, кто отдал свободу за покровительство, и для кого, кто с чем-то не согласен — уже враг, а всякие «неудобные» вопросы — блуд лукавого ума, кощунство и сатанинская гордыня…
— И что… для самих — вопросов нет? — смог наконец произнести Кламонтов. — Будто не знают о множестве других религии и доктрин, где речь — тоже о судьбе человека, человечества, Мироздания… В том числе, получается — и их самих! Но должны они хоть как-то для себя объяснять это!
— Да, действительно… Впечатление — будто каждый просто держится за своё, и ему достаточно, что по его вере ужасное ждёт не его, а другого. И этим считают себя выше всех — что знают одно мнение, один путь, одного покровителя. Хотя позиция сама по себе рискованная — вдруг прав оппонент?
— Но тут речь — не об отдельных фанатиках, на кого я и внимания бы не обратил! Посмотри — что делают, казалось бы, лица ответственные, от которых мы прежде всего вправе ожидать здравомыслия! Что заставило несколько республиканских газет поместить на четвёртых страницах объявление о конце света 28 октября 1992 года? Правда, тут же — и с подписными квитанциями на 93-й… А те же доктора наук — с чего вдруг взялись заявлять, что религиозные посты идеально соответствует биоритмам? Которые для православных, получается, одни и те же в Архангельске, Палестине, Сингапуре и Антарктиде, а для мусульман — в Мекке и Татарии? Не говоря о том, как вообще ревностно соблюсти рамадан полярным летом, когда Солнце совсем не заходит! Или, если действительно что-то дано только конкретной стране, региону, приспособлено к тамошним реалиям — почему человек, живущий далеко оттуда, постоянно встречает в эзотерической литературе упоминания об этом как вечной, вселенской истине, данной всем на все времена? А это же для него не блуд лукавого ума — практические вопросы спасения души! И куда девалась чья-то научная и человеческая совесть? Или… скоро предъявят нам столь же «научные» обоснования вегетарианства, безбрачия, отшельничества? А — как господа министры с господами депутатами крестятся прямо в телекамеру? То есть — на научной картине мира и они уже не настаивает, для них важнее всего попасть в рай? Нет, пойми правильно, я опасаюсь не крушения той бутафорской Вселенной, как она представлялась древним землянам… Но как понять — серьёзных, ответственных, казалось бы, людей — и их внезапную метаморфозу? Действительно знают нечто страшное о грядущей судьбе нас всех, что даже не могут сказать всем прямо, и только решаются на намёки для особо понятливых: спасайся сам, кто как может? Или просто неспособны понять — какие темы затрагивают, и как это воспринимается? И, в конце концов: во что хотят заставить верить? В адские муки? В слабость человеческого разума? Что — Вселенная не является результатом саморазвития материи на основе объективных законов природы, а существует из чьей-то милости и может быть отнята за плохое поведение? Что история одного народа — история Вселенной, его мифы, обычаи и обрядность — философия Вселенной, его законы — обязательны к исполнению всеми обитателями Вселенной, его национальные цели и чаяния — смысл существования Вселенной, и если уж договаривать до конца — есть народы, более и менее угодные Творцу Вселенной, первый и второй сорт, высшие и низшие расы, те, кому «дано» и кому «не дано»? И как раз мы, русские — или мы, советские немцы, я о себе могу сказать и так, и так — входим во второй сорт? Есть те, кто всего лишь запустили первый спутник, всего лишь победили во второй мировой войне, а есть — Те, Кому Дано? Или главное — помнить, что каждый миг в истории Мироздания может оказаться последним, потому нельзя ничего планировать и ни на что рассчитывать? К такой морали хотят вернуть общество после десятилетий бездуховности? И не думают хоть иногда — что это уже слишком серьёзно? И… зачем же я учусь, работаю, надеюсь получить специальность — если гибнет мир?
— Думаешь, они поняли бы, что тебя беспокоит? И — их мысль летает так же высоко, как твоя? И сами гоняются за той же литературой, что и ты — и просиживает ночи над ней? Для них религия — это ностальгические воспоминания деревенского детства: обряды, приметы, суеверия! А каноны и пророчества — сами толком не читали. Это же, мол, для дураков — а себя считают мудрыми вождями и пастырями неразумного стада, которому нужна вера…
— Вот даже как, по-твоему… — не сразу нашёлся Кламонтов. — Но… должны они понимать, что религия — не только обряды, ещё и доктрина! И именно к доктрине, а не к обрядам обратится тот, кто ищет знания, а не веры, объяснения непознанному, а не духовного водительства! И им — совсем нечего сказать такому человеку, не о чем предупредить? Главное — чтобы те боялись кары за грехи, а как ему придётся представлять мир — неважно? И это их выбирал народ, доверил им судьбу страны… А теперь они демонстрируют, как в случае чего готовы «сдать» народ, спасая себя? Сумеет кто-то посредством чудес убедить их, что он послан высшей цивилизацией, или такое-то пророчество было о нём — и погонят человечество к его престолу, как стадо баранов?
— Ну, не думаю, что так уж погонят — ведь тоже люди, земляне… Хотя общее впечатление ты определил верно. Но — видел, как их готовят, пока они ещё студенты? Вдалбливают как свод догматов, не оставляя времени на размышления — вот они и не представляют, как знание может не быть догматичным, и пытаются навязать обществу взамен одних догм другие, не думая над содержанием. Или я сам не очень понимаю землян… Но мне кажется, ты — представитель какого-то редкого их типа. И это — ты хочешь представить себе Вселенную во всей сложности, гармонии, взаимосвязи масштабов и уровней… Это ты хочешь понять, почувствовать, эмоционально и образно представить себе: как она расширяется от сингулярности; как текут тяжи материи вокруг формирующихся пустот в её ячеистой структуре; изгибается гравитационными искривлениями пространство вокруг сгущений вещества, постепенно становящихся галактиками; как над галактической плоскостью вздымаются невидимые арки магнитных полей, конденсируются из космической пыли звёзды и планеты, и на ледяных кометных пылинках из атомов, возбуждённых квантами света ближайшей звезды, зарождаются первые органические молекулы, а ещё потом — в водоёмах и атмосферах планет из них складывается другие, всё более сложные, а затем — и замкнутые самоподдерживающиеся циклы их взаимопревращений, и тем самым возникает живая материя; как она, всё усложняясь, порождает разум, как он познаёт себя и мир, складывая бегущие по нервным путям импульсы в осмысленную информацию — и как в самых глубинах микромира, на самых нижних уровнях строения материи, обращаются по своим квантовым орбитам, аннигилируют и рождаются из вакуума элементарные частицы, и где самое малое, что есть там, в микромире, смыкается в Большом Взрыве с началом начал…
Пока Селиверстов говорил, его голос обрёл какую-то поразительную звучность, будто в самом деле уносясь в необозримые космические дали — и казалось, само дыхание вечности коснулось Кламонтова при этих его словах. Дыхание чего-то великого, объемлющего всё: от множества одновременно существующих в разных измерениях параллельных миров с их поражающими воображение далями пространства — и до глубин строения материи, где уже само пространство-время, дробясь на кванты, перестаёт быть привычным восприятию людей пространством-временем. Всё — от самих далей до самых глубин, и — до высот разума, способного постичь и эти дали, и эти глубины. И одним этим лёгким прикосновением что-то мелкое, суетное, претендующее быть великим, было отброшено далеко прочь…