Песня ветра

Все видели это платье, но сегодня вечером оно выглядело совсем иначе. Благодаря тому, что корсаж сузили, талия Вирджинии казалась особенно стройной. Ее бледное лицо было искусно подрумянено, губы подкрашены, а к щеке приклеен небольшой бриллиантик, подобие сверкающей родинки. Ее пышные рыжевато-золотистые волосы были старательно расчесаны, напомажены и подняты вверх, лишь несколько локонов спускались на плечо: это была точная копия прически Каролины. Из украшений Вирджиния выбрала сверкающее топазовое ожерелье и брошь матери, а также золотые серьги с топазами.

– Мне как-то не по себе, – призналась Вирджиния, придерживая юбки и опасаясь наступить на шлейф, которого никогда не носила, тогда как Каролина почти не замечала его. – И еще я чувствую себя словно раздетой, – недовольно добавила она.

– Ты никогда еще не была так хороша, Вирджи, – улыбаясь, шепнула Каролина. – Не забывай об этом. И упаси тебя Бог признательно улыбнуться тому, кто пригласит тебя на танец. Подними голову и прищурь глаза – пусть он подумает, что ты принимаешь предложение какого-то другого кавалера или отказываешь опоздавшему.

– Ты даешь мне бесценные уроки флирта, но как прикажешь поступить, если никто не пожелает пригласить меня на танец? – с иронией спросила Вирджиния, вспоминая, что так обычно и случалось.

– Тебя непременно пригласят. Однако мы почти спустились. Повернись ко мне, улыбнись и скажи что-нибудь, а я рассмеюсь, будто услышала что-то необычайно остроумное. Тогда все посмотрят на нас и увидят, какие мы красавицы.

– Боюсь, как бы не растянуться из-за этого дурацкого шлейфа. – Вирджиния засмеялась.

– Прелестно! Просто прелестно! – громко воскликнула Каролина. Многие гости посмотрели на них. – А вот и мы.

От пестрой толпы отделился Рэй, взял девушек под руки и повел их в бальную залу. Салли Монтроуз, направлявшаяся туда же под руку с раскрасневшимся молодым человеком, надменно взглянула на Каролину.

– Рэй, не пригласишь ли на первый танец Вирджинию? – шепнула Каролина, когда они вошли в большую зеркальную залу, где уже танцевали несколько пар.

Эти Слова не ускользнули от острого слуха Вирджинии.

– О нет! – в замешательстве воскликнула она. – Если тебя не поведет твой жених, это сочтут странным. К тому же танцующих пока так немного, что я не хочу привлекать к себе излишнего внимания.

– Хорошо, – скрепя сердце согласилась Каролина, намеревавшаяся показать сестру всем собравшимся. А есть ли лучший способ показать себя, чем в танце? – Ну тогда следующий танец, если тебя не ангажируют. Веди меня, Рэй.

Ее высокий, властно державшийся возлюбленный, затаив улыбку в серых глазах, повел Каролину по навощенному паркету, и они присоединились к танцующим.

Смущенная своим необычным нарядом и ощущая себя почти нагой, Вирджиния встала в сторонке.

Каролина любила танцевать. И ей нравилось в этой зале. Высокие зеркала в позолоченных рамах отражали нарядные пары и многократно усиливали свет, льющийся из канделябров и подсвечников. Мимо Каролины и Рэя пронеслась разрумянившаяся Салли Монтроуз с одним из молодых Карнэби. Бриллианты сверкали в ее волосах, оранжево-желтое атласное платье с расшитой золотом бархатной и украшенной черными кружевами юбкой блестело и переливалось. Насчитав у нее на щеках четыре мушки, Каролина решила, что подруга явно перестаралась. У Салли, возбужденной, неестественно веселой, не было отбоя от кавалеров.

– Ну как, Рэй, тебе удалось подкупить кого-то из слуг? – спросила Каролина, когда в вихре танца взметнулись ее юбки.

– Да. – Уверенный в себе Рэй, улыбаясь, смотрел на нее. – За небольшие деньги я получил то, что желал.

Значит, сегодня ей еще предстоит волнующее тайное свидание в чужом доме. Каролина бросила на него взгляд из-под ресниц.

– А если я не смогу уйти? – поддразнила она Рэя.

– Сможешь, непременно сможешь.

Каролина и сама знала, что ее не удержит ничто на свете!

– Ты… ты разговаривал с Салли Монтроуз? – вдруг спросила она, предполагая, что время перед балом Рэй провел с Салли, хищницей, стремившейся заманить в свои сети всех мужчин.

– Она показала мне сады, – ответил он.

Почувствовав укол ревности, Каролина бросила быстрый взгляд на Салли, блистательную и оживленную, вихрем кружившуюся в танце.

Внезапно смех Салли зазвучал еще звонче, улыбка засверкала еще ослепительнее, глаза запылали, словно в лихорадочном жару. Каролина повернула голову.

Ее предположение подтвердилось. В залу вошел Брент Чейз с Агнес. Эффектный Брент старался не смотреть в сторону Салли, которая танцевала совсем близко от него. Карие глаза Брента беспомощно блуждали по залу. Агнес в своем персиково-сливовом платье, отделанном кружевами, казалась рядом с ним совсем маленькой. Каролина с неприязнью взирала на узкое личико с черными птичьими глазками. Салли верно описала ее. Ко всему прочему Агнес жеманно улыбалась.

Невольно переведя взгляд на Салли, Каролина вздрогнула. Ту охватило такое неистовое возбуждение, что она, казалось, способна даже напасть на Агнес. А ведь говорят, что ярость отвергнутой женщины беспредельна.

Танец закончился, один из джентльменов пригласил Каролину, а Рэй – Вирджинию, и вместе с ней растворился в толпе. Каролину наперебой приглашали молодые люди. Многие из них были ее давними знакомыми. «Пусть Рэй видит, каким вниманием пользуется его избранница», – с удовлетворением подумала Каролина. За ней с интересом наблюдали Нэд Шеклфорд и Дик Смитфилд, оба некогда носившие ее цвета на рыцарских турнирах, которые разыгрывались на широких лужайках Роузджилла. Нэд, называвший себя рыцарем Глостерским, избрал Каролину «королевой любви и красоты». Это произошло под высоким раскидистым деревом. Именно в тот день Каролина узнала, что ее настоящий отец – Сэнди Рэндолф. Да, тогда у нее открылись глаза, и она, заняв деньги у Сэнди, убежала. Каролину преследовал страх, что мать и Филдинг навяжут ей брак с одним из тех, кто казался им подходящим женихом.

Вспомнив о Сэнди, Каролина огляделась, желая убедиться, здесь ли Брэмвеи, но их не было. Зато она увидела Сэнди в бледно-аметистовом парчовом камзоле с широкими отворотами на рукавах и в лиловых бархатных панталонах. Он только что провозгласил какой-то тост. Она заметила рубиновый отблеск портвейна, а затем ее взгляд задержался на стройной фигуре матери в аметистовом атласном платье. Бокал был и в руке у Летиции. Незаметно приподняв его, она посмотрела на Сэнди и тут же оживленно включилась в беседу с гостями. «Сегодня, – с горечью подумала Каролина, – Сэнди носит цвета Летиции. Старая любовь не проходит…»