Страница 8 из 8
Что твои девочки? Виктор зовет Владимира на Святки, и зачем? Тот истратит деньги и отвлечется от занятий.
Прощай. Кланяйся старухе Аннушке.
Брат твой И. Гончаров.
Пиши всё так же: на Моховой, в доме Устинова.
Л. Н. ТОЛСТОМУ 4 декабря 1858. Петербург
Я пришел к Майкову, любезнейший и почтеннейший гр[аф] Лев Николаевич, в то время, когда он кончал это письмо, и просил у него местечка, чтоб напомнить о себе, о Вашем обещании приехать сюда и привезти что-нибудь новенькое. Вас и от Вас ждут многого, между прочим, Кавказского романа (нескромность друзей!). Все здесь, Вас недостает, и в каждом собрании Ваше имя произносится как на перекличке. Ожидается много нового, по литературе и цензуре: не скажу, авось поскорее двигнетесь приехать. Мы теперь ходим каждый день к Тургеневу: у него «бронхит» — и не шутя. Он кашляет и хранит невольное молчание, чтоб не першило в горле. — Ах, Лев Николаевич, как нужно, чтоб в настоящую литературную пору и Вы подали голос! Нужно чего-нибудь звучного и свежего. Тургенев тоже нарушает молчание. 1859 год обещает некоторое возрождение чистого вкуса: дай Бог, чтоб это была светлая година не для одних только крестьян. Газет и журналов много, но ждать от них пока нечего. У меня две просьбы к Вам:
1. Исполните, если можно, просьбу моего приятеля Майкова и
2. Не читайте 1-й части «Обломова», а если удосужитесь, то почитайте 2-ю часть и 3-ю: они писаны после, а та в 1849 году и не годится. В надежде скоро видеть Вас остаюсь искренно преданный
И. Гончаров.
П. В. АННЕНКОВУ 8 декабря 1858. Петербург
Третьего дня, за ужином у Писемского, по совершенном уже окончании спора о Фрейганге, Вы сделали общую характеристику ценсора: «Ценсор — это чиновник, который позволяет себе самоволие, самоуправство и т. д.», словом, не польстили. Всё это сказано было желчно, с озлоблением и было замечено всего более, конечно, мною, потом другими, да чуть ли и не самими Вами, как мне казалось, то есть впечатление произвела не столько сама выходка против ценсора, сколько то, что она сделана была в присутствии ценсора. В другой раз, с месяц тому назад, Вы пошутили за обедом у Некрасова уже прямо надо мной, что было тоже замечено другими.
Я не сомневаюсь, любезнейший Павел Васильевич, что в первом случае Вы не хотели сделать мне что-нибудь неприятное и сказанных слов, конечно, ко мне не относили и что во втором случае, у Некрасова, неосторожное слово тоже сказано было в виде приятельской шутки. Но и в тот и в этот раз, особенно у Писемского, были совершенно посторонние нам обоим люди, которые ни о наших приятельских отношениях, ни о нежелании Вашем сказать мне что-нибудь грубое и резкое не знают и, следовательно, могут принять факт как они его видели, как он случился, то есть что ругают наповал звание ценсора, в присутствии ценсора, а последний молчит, как будто заслуживает того. Если б даже последнее было справедливо, то и в таком случае, я убежден, Вы, не имея лично повода, наконец, из приязни и по многим другим причинам, не взяли бы на себя право доказывать мне это, почти публично, и притом так резко, как не принято говорить в глаза.
По всему этому, я уверен, Вам ничего не стоит исполнить дружескую просьбу: в случае, если о подобном предмете зайдет речь не в кругу общих наших коротких приятелей, а при посторонних людях, обратить внимание на то, что последние, не зная наших взаимных с Вами отношений, могут резкий отзыв считать направленным на мой счет и что это ставит меня в затруднительное положение.
Выходя вчера от Тургенева, я хотел сказать Вам об этом сам, да не мог улучить удобной минуты.
Дружески Вам кланяюсь.
Ваш И. Гончаров
8 декабря
1858 г.
Я. П. ПОЛОНСКОМУ 30 декабря 1858. Петербург
Вторник
Завтра, в среду, любезнейший Яков Петрович, в квартире Тургенева разыгрывается в половине пятого часа драма, главное действующее лицо которой — повар Тургенева. Дело в том, что я проиграл Боткину, на каком-то пари, обед, и обед этот предлагается съесть сообща некоторым приятелям, в том числе — покорнейшая просьба и к Вам пожаловать. Бу[ду]т Анненков, Григорьев, Некрасов и проч. и проч.
Кланяюсь и надеюсь на завтрашнее свидание.
J'espere que Madame Polonsky voudra bien agreer mes hommages respecteux. [5]
И. Гончаров.
5
Надеюсь, что мадам Полонская примет уверения в моем почтении (фр.).